Ласки ужесточались, поцелуи давно прекратились, и Рен просто сидел, ссутулившись над ней и упираясь лбом в ее живот. Он сдерживался, как мог, ловя каждый вскрик и движение. Шум в ушах отвлекал его от преждевременной разрядки. Третий палец внутрь вырвал из ее горла очень громкий утробный стон, Рей неосознанно прикусила собственные пальцы, дрожа от мужских. Ей хотелось большего, и она инстинктивно помогала ему бедрами. Пальцы уверенно двигались, приближая к разрядке. Рена снова стало накрывать от неописуемых ощущений и он навис над ней, но не останавливая движений руки, принялся покрывать нежными поцелуями вспотевшее лицо с обкусанными губами. Он и без того держался только на одной силе воли, пока от последних совсем грубых движений ее лоно не стиснуло его пальцы. Пульсация отдавалась по всему телу. Выгнувшаяся от наступившей разрядки Рей до крови прикусила пальцы.

Весь ее мир в один миг затих, став сферой без звуков и запахов.

Ее сдавленный крик снес Рену последние барьеры.

С утробным рычанием он впился зубами в ее челюсть, прокусывая шрам, рывком вытаскивая свои пальцы, но тут же вторгаясь в пульсирующее лоно членом, погружаясь сразу почти наполовину. Рей снова закричала, переживая еще одну волну яркого наслаждения от болезненного вторжения. В безумном вихре ярчайших ощущений Рен удерживал телом и зубами беснующуюся под ним женщину, бьющуюся в конвульсиях многочисленных спазмов, пока он до синяков сжимал ее ягодицы и упорно тянул ее на себя, погружаясь все глубже в слишком тугое лоно. Миллиметр за миллиметром Кайло без единого толчка, продвигался внутрь, насильно растягивая ее собой, едва сам понимая, что ведет ее наслаждение по самой опасной грани с болью. Он остановился, лишь погрузившись почти полностью, откровенно похабно натянув свою женщину на себя… и замер, удерживая руками под собой и глотая выступающую кровь из прокушенного шрама на челюсти. Крики для него были беззвучными, потому что едва слышал только свое хриплое дыхание, прорывающееся через истинное наслаждение, недоступное ранее. Он впервые в жизни молил всех богов, чтобы у него хватило сил сдержаться. Держал ее, пока раз за разом кончающая Рей, выгнулась под ним, все еще распираемая изнутри огромным органом.

Но позволил себе сорваться, только женщина под ним окончательно перестала себя контролировать и вцепилась в его спину ногтями и обхватила ногами, дернувшись напоследок, принимая его еще глубже. Путы с его сознания упали, и Рен бросил себя за грань, не совершив ни единого толчка. Он закричал, не разжимая зубов. Затрясся, захлебываясь кровью, слюной и собственным безумием. Завыл надрывно, словно ему было мучительно больно. Хрипел, закатив глаза, словно его резали наживую.

Сквозь ненормальную пелену, царившую в голове, Рей ощутила, как его член ощутимо увеличился, растягивая еще сильнее и заполняя семенем. От этого она почти потеряла сознание, задохнувшись волной чужого вселенского восхищения и обожания.

Она очень долго плавала на волнах блаженства и умиротворения, чувствуя жар мужского тела на себе. Тончайшая ткань под спиной ощущалась настоящей наждачкой и Рей даже не пыталась двигаться, пока очень странная мысль не закоротила все сознание.

Ей вдруг показалось все это ненастоящим.

Произошедшее покрылось странной пылью. Словно это было лишь плодом ее воображения, слишком реалистичным сном.

Но тяжелое прерывистое дыхание на шее доказывало всю реальность, а тяжеленное мужское тело придавливало к взмокшей простыне. Раскаленные жесткие пальцы легли ей на горло, провели линию по ключице и плечу и застряли на щеке, даря щемящую сердце нежность и благодарность. От ласковых прикосновений тут же разлилось убаюкивающее тепло, что уже не обжигало, но укрывало уютным коконом. Но все неосторожные мысли сразу испарились, едва отдышавшийся Рен приподнялся и начал очень медленно и осторожно выходить из нее, словно не он совсем недавно терзал ее пальцами и втискивался на грани сумасшествия. Движение внутри было чуть болезненным из-за все еще налитого кровью члена, что, несмотря на недавнюю разрядку, был все еще каменно-твердым. Кайло попытался отодвинуться, покрывая легчайшими поцелуями доступные места на шее и лице, но Рей своим все еще скрещенными у него на талии ногами удержала его на себе, руками обнимая за шею. Она тихо заскулила, прося не оставлять ее без своего жара. Судорожно стиснутые пальца на бедрах разжались и Рен, резко просунув обе руки ей под спину, сжал ее в наикрепчайших объятиях.

Будто сам не верил ни себе, ни этому миру.

Ей же вдруг стало так легко и светло, как от предвкушения чего-то грандиозного и хорошего. Волны тихого счастья качали на своих вершинах, и Рей потихоньку расслабилась, уплывая в сон. Мужчина на ней зашевелился, тихонечко смещаясь на кровать, но все же выдергивая ее из облаков подступающего сна. Теперь ее голова покоилась на широкой груди, все тело крепко прижималось к раскаленной печке под именем Кайло Рен в кольце рук. Рей тихонько хмыкнула, собственнически закидывая ногу на него, бедром нечаянно задевая все еще возбужденный орган. Она лишь подняла лицо, когда он заговорил тихим голосом, целуя в лоб.

— Хочешь, я покажу тебе ответы на все твои старые вопросы? — спросил Рен, почти затаив дыхание. Безмерная нежность и благоговение в его глазах оглушала и Рей дотянулась до его губ, и попыталась этим поцелуем передать все переполняющие ее чувства.

— Я уже получила, все что хотела. Да, мне все еще нужны эти ответы… но теперь это уже не столь важно, — ее хриплым голосом можно было пугать штурмовиков, но она тут же получила чувственный ответ в виде еще одного поцелуя и стянутого туже кольца рук. Уже окончательно проваливаясь в сон, она успела уловить тихое, — Спи, моя принцесса. Спи. Я… покажу тебе все ответы.

Ей снился Сад под Звездой.

Он был ухоженнее, богаче.

Чище, чем она помнила.

Рей смотрела на эту многолетнюю зелень глазами мальчика.

Еще маленького, но достаточно взрослого, чтобы, обидевшись на собственных родителей, сбежать из дворца. Мальчик уже очень долгое время бесцельно шатался по Саду, намеренно продираясь сквозь самые густые заросли, дабы из принципа посильнее разодрать в клочья свою богатую одежду.

Чтобы потом его родители поняли, насколько ему было обидно.

Колючки и хлесткие ветки отлично с этим справлялись, кое-где даже виднелась тонкая детская кожа через крупные прорехи донельзя испачканной всевозможной грязью одежки. Досадные слезки давно высохли, оставив после себя разводы и дорожки на пыльных щечках. Негодование на отца и мать тоже давно затихли, вместо этого внутри сидела лишь грусть и сосущая пустота в желудке.

Ведь поесть он так и не удосужился.

Не дождался родителей, снова пропускающих обед. Не утерпел, вылез из-за стола, не тронул ни крошки, сам отправился к запершимся в кабинете родителям. Хотел лично позвать их, ибо ему давно надоело изо дня в день обедать одному, пока его вечно занятые папа и мама снова пропадали в поездках или засиживались в кабинете. Детский ум мальчика никак не желал понимать невнятной суматохи в последние месяцы.

Он тогда влетел в кабинет отца, лишь отчаянно желая получить свою долю внимания и ласки, но вместо улыбок и материнских объятий его ругающиеся родители попросту выставили сына прочь. Едва не получив по носу дверью, малыш разозлился.

И вместо обеда сбежал в Сад под Звездой.

Мальчик, чьими глазами смотрела на мир Рей, давно перестал обращать внимание на многочисленные порезы и синяки. Разодранные коленки и ладошки почти не болели и лохмотья уже не спасали от коварных хлестких веток. Он давно просто бесцельно продирался сквозь заросли и бездумно пинал попадающие под ноги камни и корешки.

И мог бы еще часами вот так слоняться, не попадись ему скрытая от мира со всех сторон стеной лиан открытая светлая полянка. Нашел-то это место лишь потому, что его заинтересовала непроходимая свисающая стена толстых жгутов лиан.

Мальчик вывалился на эту тихую полянку… и замер, глядя только перед собой. Посреди высоких разнообразных цветов и нежнейших стеблей самой зеленой травы на пледе сидел ребенок.