Перисад тыкал костлявым, длинным пальцем в грудь вельможе и, кривясь, говорил:

- Было бы несчастьем, если бы Палак двинул на вас свои орды. Крестьяне и весь черный люд, как никогда, обуреваемы бессмысленными мечтаниями. Они в ослеплении ждут Палака, ибо хотят разрушения моего царства!

- Народ всегда жаждет разрушений,- подтвердил Саклей,- если ослабла карающая десница. Он не ведает средины между подневольным трудом и дикий безвластием. Кого ты думаешь послать к Палаку?

Перисад опустил прозрачно-синие веки и на минуту задумался.

- А кого бы ты посоветовал? - спросил он, открывая глаза.

- Направь меня, государь.

- Ты угадал мои мысли, мудрый и верный соратник мой. Только ты сможешь сделать все как надо. Но медлить нельзя.

- Буду собираться немедля. Назначь сам подарки Палаку. Лишь одно смущает душу мою...

- Говори!

- Кто поможет тебе, пока я езжу, следить за народом?.. Ты мудр и опытен, но тебе нужны хорошие друзья-помощники. Исполнители твоей воли и советники. А тут еще завязался тайный узел бунта среди фиаситов. Я получил точные сведения. Они хотят собраться в склепе Никомеда Проклятого и обсудить свои противозаконные дела.

- Да, да,- нахмурился царь,- ты говорил мне об этом. Но ведь люди уже направлены, Фалдарн с воинами окружили кладбище. Скоро мы узнаем все.

Долго ждать не пришлось. Послышались мягкие шаги, вошла Алкмена. Царица была возбуждена, грудь ее вздымалась, ноздри вздрагивали, в глазах вспыхивало что-то хищное, злое.

- Государь! - пропела она торжествующе.- Олтак прислал воина доложить мне, что, вместо заговорщиков и смутьянов, в склепе найдена всего-навсего пара влюбленных!..

При этих словах Алкмена не удержалась от презрительного взгляда в сторону Саклея, пораженного таким сообщением.

Царь широко раскрыл глаза. Его лицо стало дергаться, тонкая кожа на висках сморщилась, рот перекосился, стали видны почерневшие зубы.

- Ка... как? - заикаясь, переспросил он.- Пара влюбленных?.. Кто такие?

- Бывший воин из дворцовой стражи Савмак и... развратная, лживая девка, родственница лохага Саклея - Гликерия!

Алкмена рассмеялась холодным смехом. Подвески на серьгах задрожали, сверкая на солнце, лучи которого косо проникали в окно.

- Савмак и Гликерия? - изумился царь, обращаясь к Саклею.

- Не может быть! - вскричал Саклей, багровея.- Это явный обман! Нас провели хитрые рабы! Откуда могла там оказаться Гликерия? Я утром видел ее дома. И что общего у нее с Савмаком?

- А я это давно видела и о многой догадывалась! - резко возразила Алкмена. - Эта распутница вступила в преступную связь с Савмаком не сейчас... а раньше!.. Мало того, она похвалялась своей близостью с Атамбом, сыном Саклея, а теперь сожительствует с Алцимом и, как видите, успевает встречаться и с портовым грузчиком!.. Фи, какая гадость! Теперь уже никто не посмеет защищать и оправдывать ее!

- Подожди! - сморщился, овладев собою, Перисад.- Кто обнаружил их там?

- Первый - Фалдарн с воинами, после него - Олтак.

- Что сказала Гликерия?! - вне себя вскричал Саклей, потеряв обычное равновесие.

- Сказала, что встретилась в склепе для любви с Савмаком.

Чудовищное предположение, что все они стали игрушкой в руках ловких интриганов, все более крепло в душе Саклея. Но кто это подстроил, кто перехитрил его и нанес такой удар его доброму имени?

- Как же так? - обратился к нему царь.- А ты докладывал мне, что сведения верные!.. И мы с сотней воинов ловили двух распутников на смех всему городу!

- Государь,- взмолился Саклей,- тут что-то не так. Чует мое сердце, что вышло недоразумение. Мы выловили тину, а рыба выскользнула из сетей. Где Фалдарн, Форгабак? Они ответят мне за все!.. А Савмака и девчонку я допрошу сам. Они все скажут мне.

- Где преступная пара? - спросил царь.

- Государь,- жеманно, с видом озабоченности ответила царица,- весь народ был свидетелем раскрытия этого разврата! Воины едва смогли защитить блудницу и ее дружка от гнева толпы!.. Все требуют казни раба и продажи в рабство распутницы, по закону отцов наших!

- Гм... Ну и что же?

- Сейчас оба любовника па рыночной площади выставлены на позор!

- Как?.. Уже? - изумился царь, морща нос и скалясь от неожиданности.

- Истинно так! - томно отозвалась царица, вздыхая .- Народ громко требует смерти одного и железного ошейника для другой, бросает в них камнями и грязью!

- В отношении Савмака - согласен. Этот самоуверенный воин слишком распустился. Он забыл, что он всего лишь вскормленник мой... Но девушку!..

- Я вздерну Савмака на железное колесо! - решил Саклей.

- Что он может рассказать? - злорадно отозвалась Алкмена.- Как он проводил время в склепе с твоей родственницей?.. Любопытные признания!

- Не забудь и меня позвать,- досадливо усмехнулся Перисад,- это разгонит мою скуку. Ты обещал мне раскрыть заговор рабов, а раскрыл лишь позор своей родственницы. И она сейчас на площади?

- На площади,- отозвалась царица, видя, что царь недоволен,- но на то воля народа, государь. Отказать в требовании толпы было бы равносильно тому, что прикрыть скандал твоей священной мантией. Каждый недостойный сказал бы, что ты, государь, покровительствуешь противоестественным связям рабов и свободных. Это означало бы всеобщее падение нравов.

- Гм...- Царь неопределенно посмотрел на Саклея.

Последний уже не сомневался, что в интригу вмешалась сама царица, больше заинтересованная в успешной борьбе с ним, чей в безопасности государства.

- Государь,- решительно обратился он к Перисаду,-дело настолько неясное, что следует, провести ряд допросов и выяснить истину. Только пытка Савмака, а если потребуется, то и девки, может помочь раскрыть правду. Огонь и железо не солгут.

Лицо Алкмены вспыхнуло злой радостью. Царь подумал и решил:

- Савмака допрашивай, пытай. Гликерию пытать не разрешаю. Но ты должен поспешить с этим делом... Или отложить его до возвращения твоего из Неаполя...

9

Трудно передать, что творилось на рыночной площади в этот час. Свист, улюлюканье, хохот и гневные выкрики слышны были в порту и за городом. Испуганные чайки метались по небу. По улицам бежали подростки, спеша увидеть редкостное зрелище. Многие из них вооружились камнями и бросали их туда, где среди беснующейся толпы образовалось нечто вроде того круга, который освобождают для выступления странствующих танцоров и фокусников.