– Все в порядке? – спросила она.

Майк не сразу ответил.

– С вами все в порядке?

Майк наконец посмотрел ей в глаза. Казалось, они только и ждали этого ответного проникновения. Немного худое светлое лицо с прямыми недлинными прядями. Можно было подумать, что эта девушка француженка. Ее детские черты казались такими взрослыми – только француженки могли иметь столь контрастную и мягкую внешность. Ни единой жесткой эмоции, лишь желание помочь и немного растерянности. Майк поймал себя на ужасающей мысли, что теперь его заботит не сам факт случившегося, а как этот факт отразился на этой девушке. Что, если теперь она ненавидит его за это и подошла лишь с тем, чтобы засвидетельствовать свое презрение и еще раз убедиться, как же он жалок. А возможно, все по-другому. Возможно, она действительно жалеет его, потому что понимает, что пришлось ему испытать и как сейчас самые противоречивые чувства борются в его душе, пытаясь склонить друг друга то на одну, то на другую сторону преобладания, и полей битвы они выбрали его.

Но усталость ненадолго покинула его.

– Я хотел с вами познакомиться, – сказал он и продолжал смотреть прямо на нее, пока не отвел взгляд в сторону.

Почему-то в этот момент она почувствовала обреченность в его словах. Словно конец. Но он был искренним. Она встала, а Майк продолжал сидеть на голом бетонном полу, пока его не сопроводили сотрудники «скорой помощи». Девушка спросила у медбрата, в какую из клиник его отвезут.

В больнице его не задержали надолго. Дали успокоительное и поинтересовались, нужна ли ему психологическая помощь. Майк отвечал односложно; его слова были пусты, без эмоций, без чувств. Все это время он продолжал смотреть куда-то в пространство. Ему казалось, что девочка еще падает, и этому нет конца. Немая картинка стояла перед глазами. Хотя бы звук, отрывок крика. Лишь гул метро, и ничего больше.

В больнице ему выписали успокоительное и отправили домой. Никто не стал уделять внимания Майку больше, чем положено. Никто не задумывался, как в таком состоянии он попадет домой.

Успокоительное начало действовать. Оно отгоняло его от мыслей. Майк расписался в регистрационном листе, вышел на улицу и поймал такси. Погода немного испортилась, и уже начал накрапывать теплый дождь. Только теперь, когда успокоительное полностью растворилось в нем, он вспомнил, что сейчас должен быть на работе. Телефон не звонил, и руки были свободны. Майк стоял у машины и смотрел на свои ладони – они были пусты. Эшли, наверное, уже обыскался его.

Майк назвал адрес и растворился в дороге.

Он не знал, что будет делать дома. Сейчас его ничего не волновало и не тревожило. Лишь необыкновенное ощущение в левой руке. Девочка продолжала падать. Сон накатывал мощной волной еще в машине. Он упал на кровать, не заметив Битси, и вырубился на несколько часов.

Битси побежала на кухню и стала обнюхивать осколки разбитой чашки на полу, одергивая мордочку, когда нос натыкался на острое.

Вот уже несколько дней Майк не появлялся на работе. Эшли не мог до него дозвониться: мобильный был недоступен, а домашний не отвечал. Сначала он думал, что Майк немного приболел, но друг предупредил бы его. Свободного времени совсем не было, однако с этим нужно было что-то решать.

Когда Эшли позвонил в дверь квартиры своего друга, никто ему не открыл. Был уже вечер, поэтому Эшли зашел к соседям и спросил, не видели ли они Майка. Те ответили, что не встречали его уже несколько дней. Он попросил запасной ключ, который Майк оставлял у них. Они знали Эшли, поэтому отдали ключ без проблем. Я не могу его найти, телефон не отвечает, говорил он им. Соседи предположили, что Майк уехал к родителям. Вряд ли, подумал про себя Эшли.

Он поблагодарил их за ключи и направился к двери Майка. Единственное, чего боялся Эшли, это что обнаружит труп своего друга в квартире. Хотя с чего бы это. Вдруг с Майком произошел несчастный случай, он уронил ноутбук в ванну или забыл выключить газ и задохнулся. Правда, в этом случае соседи уже давно бы заметили неладное. Если так, у него появится много хлопот, а сейчас времени и так мало, надвигаются новые проекты. Он долго принюхивался к запахам из дверей, тело должно было уже издавать вонь при такой температуре, сделал еще несколько звонков в дверь, прежде чем заходить, и стал прислушиваться. Ничего.

Собравшись с духом, он вставил ключ в замочную скважину и повернул.

Эшли нашел своего друга в абсолютно пустой комнате. Он сидел на полу, поджав к себе колени, которые обхватил руками, и смотрел в одну точку. Пустота озадачила Эшли, поэтому все его домыслы по поводу исчезновения Майка сразу испарились, и он даже забыл спросить, почему Майк не открывал дверь. Майк не среагировал на приход Эшли. Он продолжал смотреть. Теперь его взгляд не был пустым. Он о чем-то думал. И было видно, что размышления эти причиняют ему боль своей неразрешимостью.

Майк искал ответы.

Эшли остановился в дверях. Он растерялся.

– Где вся мебель, Майк? Что происходит? Ты не был на работе уже несколько дней! – Вид у Майка был потрепанный и уставший. – Что случилось? Я не понимаю!

Эшли продолжал стоять в дверях. Он почувствовал, как Битси трется об его ноги. Эшли заметил, что Майк смотрит в одну точку. Этой точкой была дверь, ведущая в другую комнату. Будто именно сейчас что-то очень страшное и ужасное, должно вырваться из этих дверей и наброситься на Майка. Или там созревал какой-то заговор против него, кто-то плел свои козни, пытаясь окутать его пеленой страха и сомнения.

– Майк, – наконец Эшли вышел из ступора, – почему твоя комната пуста?

– Я убил ее, Эшли, – он посмотрел в глаза другу. Эшли стало не по себе, потому что глаза Майка не лгали. Он отшатнулся.

– Кого ты убил?

– Я убил эту девочку. Я мог ее спасти. Но я не отпустил кейс. Я продолжал держать этот чертов кейс в руке. Если бы я бросил его, то успел бы схватить ее! – Майк начинал горячиться. – Я успел бы схватить ее, ты понимаешь? Ничего бы этого не было. Но я не смог отпустить этот кейс. Мой компьютер мог разбиться. Я испугался за него. Я не смог отпустить этот кейс. Это я убил ее, я убил эту девочку, Эшли.

Эшли вспомнил о несчастном случае по вине машиниста. Бедняга пытался покончить жизнь самоубийством, не выдержав муки совести и огласки дела. Эшли читал об этом в газетах и смотрел репортаж по телевидению. «Одно неверное движение руки стало роковой неожиданностью для многих, кто был свидетелем несчастного случая, – говорила корреспондентка, стоя на платформе. – Очевидцы до сих пор не могут выйти из шока, а для молодой девушки двадцати пяти лет, которая работала учительницей в школе, произошедшее стало личной трагедией…» – здесь Эшли отошел от экрана.

Он и не предполагал, что Майк был в этом поезде, да еще видел все собственными глазами.

– Это был несчастный случай. Все произошло по вине машиниста.

– Я оценил свой кейс дороже жизни этой девочки. Я не мог допустить, чтобы он разбился. Мгновения хватило вынести приговор и ей… и себе!

– Ты ничего не мог поделать, Майк!

– Мы потеряли наши жизни, Эшли. Мы подменили себя, стали одноразовыми и комфортными. Мы быстро приготовляемся и долго сохраняем нужные нам свойства.

Эшли смотрел на друга, то по сторонам, то снова на друга. Слова Майка не доходили до него.

– Мы забыли себя. Стали компактными и складными, легкими и переносными. Мы променяли себя в акции на скидку в десять процентов. Мы предали себя, Эшли, предали за дисконтную карту в магазине импортных вещей.

– Что ты несешь? Где вся твоя мебель? – Эшли начинал злиться на отрешенность Майка. Он пошел по направлению его взгляда и открыл дверь и наткнулся на комод, который был прижат вплотную к порогу и преграждал ему путь. Комната был завалена вещами из квартиры Майка. Он распахнул дверь и услышал стоны за своей спиной. Майк закрыл глаза и сильнее поджал колени к себе. Его друг выпустил ужас. Он расслабился только тогда, когда Эшли прикрыл дверь.