Титр сосредоточенно кивнул, откинувшись на спинку и скрестив на груди руки: он не знал как подступиться к вопросу, который занимает всего его.
- Я вот тут подумал, - и король резко встал, хлопнув ладонями по своим коленям. – Ты мне как сын, да и Барха к сердцу прикипела, - не могу я вас просто так отпустить. Накроем пир горой. Не свадьба конечно, но для всех скажем, что прощаемся и отправляем светлейшую восвояси. Я самолично сопровожу её кортеж до святилища богини радости и любви Ниматорх, где уже её будешь ждать ты. Устроит?
- А есть выбор? – с усмешкой спросил Титр, поднявшись вслед за королём – всё же привычка есть привычка.
- У тебя как раз-таки выбор есть, а мне вот приходится воспринимать всё как должное, - и он пригладил окладистую бороду. – Время позднее, а дел на завтра уже невпроворот… - и усмехнулся.
- Леон?
- Вот как ведь бывает: шёл на войну, а ухожу, будто встретив старого друга…
Воздух спёрло, слова застряли в горле и язык присох к нёбу. Боясь безвозвратно упустить момент, он мог лишь глубоко поклониться, прощаясь с покидающим его укромное место королём, нет, даже больше – тем, кто заменил ему отца.
========== Всё блекло и сероо ==========
Сияющая луна непостоянна и каждый месяц круг меняет, но лишь она сейчас дарует свет на небосклоне. Грядущего ночь не пуста, рассвет уж зреет и слегка бледнеют на востоке облака. Под ногами крепкий гранит тепло минувшего дня ещё хранит, а дальше – пропасть и полноводная река, что петляет от города у подножья замка к далёкому устью меж гор в лесов густой щетине и вливается в несуществующий бурный океан.
Всё блекло и серо. И тьма в распадках укрыта туманом сизым. Усесться на край карниза, оттолкнуться и полететь поверх долины прямо в высь, и весь мир, что под ногами, окроплён стеклянными каплями росы. И где-то внутри шевельнулось знание, что в зверином обличии есть крылья. Крылья…
А река, как и прежде, течёт неспешно, слабо поблескивая и светясь в холодном свете голубой луны. Лёгкое дыхание ветра доносит до крыши замка горький запах трав ночных. Шелест листвы отдалённый и глухие уханья ночной птицы. И всё отчётливее на серебряном диске неземные моря…
Стало явным многое и вроде всё решено. И вроде всё так просто и план предельно ясен, но отчего же на душе так неспокойно?
Сжал ладонь и тут же ощутил в ней Мун Кадиз. Будто приветствуя хозяина, он блеснул сталью в сумраке.
Не взлетел, но хоть разгонит кровь.
Невидимый противник был на шаг впереди. Надсмехался и ускользал вдоль карниза, уворачивался от самых быстрых и неожиданных ударов, играючи и дразня. Пару раз Титр чувствовал холодное дыхание чужого клинка на своей щеке – или это всего лишь ночной ветер? И он кружил в ответ, уходя от выпадов и разрывая дистанцию, со свистом рассекал воздух и обрушивался с небес дождём коротких уколов. Всё без толку и тревога быстрее гонит кровь.
Крутанув клинок наотмашь вокруг гарды, Мун Кадиз рассыпался на синие всполохи до очередного призыва – клинок не помощник в душевных треволнениях.
Лунной кисти не достичь тех глубин, из которых в душе сочилась тьма, оставляя горький привкус на губах и предсказывая скорую бурю, хоть горизонт и чист. Что ж, он привык доверять своему чутью, но и излишнюю суету не жаловал.
Разложить все мысли, задать самому себе вопросы. Правильные вопросы.
Ночь всё ещё темна, свежа, прохладный ветер дует. У него есть время обдумать всё. Ещё есть. Ещё раз. У него всегда есть время обдумать.
И крепкий гранит тепло минувшего дня ещё хранит.
========== Сквозь глухую пустоту коридоров ==========
Он не мог ошибаться. Это был превосходный план. Кто ж знал, что этот книжный червь при себе имеет клинок и неплохо им машет? Хотя во дворце запрещено ношение любого оружия… Хм, значит, так даже лучше – отец увидел неповиновение его указам и сошлёт сиротку, если вообще не казнит. Хотя…до самого вечера не было ни единого слуха, что в дворце что-то произошло. Даже слуга с кухни как обычно отнёс скромный поздний ужин в библиотеку, а значит… Может ли быть такое, что отец сам разрешил ему носить при себе…? Хм, да нет, бред какой-то. Он даже ему не разрешал… Хотя когда бы он ему чего-то такое разрешал? А тот всегда был его любимцем. Сколько раз он слышал «Титр то…», «Титр сё…», «Титр молодец, не то что ты». Сколько раз он слышал обрывки фраз, смысл которых сводился к одному: кто угодно лучше, чем он, единственный и родной сын короля. Стоп, хватит. Надо думать дальше. А догадался ли, что это был он? Вдруг к нему ночью в покои придут стражники и…и он больше не проснётся? Нет, не может быть, чтобы его отец так поступил с ним…хотя ведь он решился…стать свободным. А отец…он ведь оставит свою любимую страну без законного наследника. Хотя тогда он сам сможет снова жениться, даже на той белокурой девице и… Нет, надо пройтись.
Беспокойные мысли гнали его сквозь ночь и глухую пустоту коридоров, инстинктивно избегая встречи с ночным караулом. Он путался и воспарял в мыслях, спотыкался, чуть ли не падая, об внезапные, хоть и слишком слабые возражения внутреннего голоса, что некоторые именуют совестью. Ровные стены, каменная кладка, гобелены, трофейные доспехи и короли прошлого, взирающие свысока с портретов и постаментов. Широкие галереи и сводчатые потолки залов, тесные пыльные коридоры и не то щели, не то заброшенные лазы… Сначала шёл, затем быстрее и под конец чуть ли не бежал. Сбившись, опёрся о стену отдышаться.
Где он?
А так ли важно?
Развернулся и сел на холодный мощённый пол. И ни одного окна куда не глянь – лишь длинный коридор. Переключился на взгляд зверя – так и есть, лишь немного впереди небольшая дверка…
Шум открывающейся двери в полной тишине подобен грому среди ясного неба. Блуждающая зеленоватая пушистая искра, что освещает путь.
Отец.
Но что он делает здесь в столь поздний час? И куда его всё-таки занесло?
Он сильнее вжался в стену и подобрал ноги, надеясь, что отец пойдёт не в его сторону, только не в его…
Повезло.
Вразвалочку и, даже весело что-то насвистывая, отец не спеша шёл в другой конец коридора. Внезапный порыв ветра и ощущение, будто схлопнулся огромный пузырь, - сняли Печать Уединения? Странно.
Дождавшись, когда удаляющиеся шаги совсем стихнут, и, положившись на чутьё, что в округе ни одной живой души, он всё так же крадучись проскользил вдоль стены и осторожно толкнул дверь пальцами; та легко поддалась и слегка приоткрылась. Внутри темно, пахнет сыростью и лежалыми книгами. Ещё одна библиотека? Хранилище? Возможно, хотя его подобное никогда не интересовало. Но что же здесь делал отец в столь поздний час?
Он бесшумно плотно прикрыл дверь за собой и лишь потом лёгким щелчком пальцев явил искру, освещая всё вокруг. Действительно книги. Много полок с книгами. Небольшое усилие и движение ладонью, будто на расстоянии пытаясь стереть пыль с пола, – и под ногами проступили бледные силуэты стоп, ведущих к выходу. Что ж, хотя бы можно посмотреть откуда он шёл.
Книги, книги, и снова книги. Целые отвесные скалы из книг, порой столь близко вздымающихся, что приходится петлять и протискиваться через ущелье рукотворного гранита. Серые, сливающие в единый массив и давящий своим затхлым смрадом. Ему казалось, что совсем немного и вся одежда и он сам пропитается лежалой пылью, замшеет и рассыплется на серые рваные клочки. Мерзость. Следы, ведущие его меж стеллажей, начали таять – нужно поторопиться. Завернув очередной раз и довольно круто и тесанувшись плечом, он оказался в небольшом закутке – стол с бумагами, тахта со смятыми подушками, стул со снедью и бутылью из тёмного стекла, подобную тем, что хранятся у них в замке в тайном схроне. Брезгливо подцепив пальцами за горлышко и осторожно нюхнул. Усмехнулся: надо же… На дне оставалось совсем чутка. Выпил залпом, зажмурился и, как последний простолюдин, пьющий их отвратительное вонючее пойло, занюхал собственный рукав вместо подобающей закуси. Стекло в пальцах отвратительно нагрелось. Сома ударила жаром по вискам и сразу отступила. Отец тут был явно не один: пара чарок – одна пустая, но хранившая отсветы прикосновений его отца, и чужая вторая, которую даже не пригубили… Пара чарок в нервном и изменчивом свете его искры резала глаз и не давала покоя. Он был тут, но с кем? Всё вокруг слишком походило на гнездо библиотечной крысы… Но они обычно ведут свои разговоры там, внизу и без Печатей…и без лунного нектара. И это определённо именно та бутыль, что он отослал ей… Может ли быть такое, что эта мелкая дрянь, почуяв, что ей не светит брак с наследником, решила переключиться на рыбку покрупнее?
