- Хорошо, - мягко уступил Титр. – Леон, случилось так, что ваш сын имел неосторожность пошутить над Бархой и та, ища жилетку выговориться и поплакаться очень неудачно, а может быть и наоборот, удачно, вломилась ко мне в келью и не желала покидать её, даже когда я, нарушив весь церемониал, чуть ли не силой выгонял её, - тело предательски налилось приятной тяжестью, желая повторения, но он лишь усмехнулся, отгоняя заманчивые видения, оставляя лишь сухой остаток из слов. – И даже после того, как снедаемый голодом плоти, я переборол…позыв овладеть ей силой и решил воздать дань своему зверю и Переходу в одного, она… - слишком отчётливо восстало в нём минувшее и он поперхнулся и продолжил уже подсевшим голосом. - …она решила присоединиться.

Леон подозрительно довольно хмыкнул и добавил:

- Значит, на то была воля Всевышних.

- Я склонен считать, что это всего лишь стечение обстоятельств…

- Ага, как же. А вообще повезло тебе – хороша пигалица.

- Ну как бы то не было. По итогу, я, сам того не ведая, заклеймил её печатью…

- Хм. Печатью? И какой же?

- Избранной Любовницы…

Раздался настолько громкий хохот, что, казалось, книги дрогнули на верхних полках. Титр с удивлением уставился на Леона, не понимая.

- «Сам того не ведая», связал девушку Печатью Избранной Любовницы Императора и не отбросил копыта по итогу… Что ж, ты либо невероятно везучий, либо я вынужден взять свои слова обратно и признать, что Всевышние одарили тебя на порядок щедрее всех, кого мне довелось встречать в своей долгой жизни. Нет, вы только послушайте: «Сам того не ведая»!

- Не могли бы вы объяснить, а то я не вразумляю причины вашего внезапного веселья.

- Ой, да полно тебе, - махнул король, отдышавшись утирая слёзы. – Будто ты и не знаешь ничего.

- На самом деле я знаю очень мало и догадками – нет у меня того, у кого можно получить ответ.

- Допустим, - он уже совсем успокоился и лишь улыбался, невольно щуря под крепостью выпитого глаз. – Допустим, ты случайно и неосознанно выплеснул из своего внутреннего колодца силу, соизмеримую с сотней одновременно наложенных Печатей Уединения

- И что с того? – с недоверчивой усмешкой спросил Титр.

- Скажем так: ей давно уже никто не пользуется, - и откинулся на спинку, изучающее смотря в полоборота на молодого мужчину перед собой.

- Ну да, она довольно специфична… - начал было Титр, задумавшись.

- Не в этом дело. Просто времена нынче другие. И это связано не с тем, что короли перестали иметь любовниц, - тут он хитро прищурился. - На деле за она неспроста столь прожорлива и сосёт силы из наложившего даже после. Связывает крепче, чем слугу с господином, при этом стираются границы, делая скреплённых Печатью чем-то на подобии двух спаянных сосудов. Титр, как бы тебе объяснить. Давным-давно, во времена Великих и Большой сумятицы ей пользовались, чтобы принимать чужую личину, проникать и захватывать крепости…

Перед глазами поплыло. Тошнотворные кислые обрывки видений и удушающая вонь горелой плоти. Голос Леона звучал глухо и издалека. Явью представали распахнутые удивлённые серые глаза головы, слетающая с плеч долой под молниеносным точным движением клинка. Седые длинные волосы и застывшее удивление на сухих впалых губах несказанным словом. Кто это? И пронзающая боль в висках до крика. Холод и горечь. И металлический звон по кругу гаснет. Неустойчивая лёгкость сменялась опьяняющей мощью. Не изящная рука сжимала рукоять клинка и не принцесса стояла в тронном зале, уже давно погребённого под песками времён. Стража явилась. Сжатые зубы в презрении и холодная уверенность, что будь их хоть тысяча – всех он утопит в их же крови. Жестоко? Даже не самую малость. Ничто не сможет восполнить его утрату. Неужели они надеялись, что он спустит им подобное с рук? Он дал им свободу действий, отдал всё, что у него было, всё, что хотели эти властолюбивые твари, и удалился в горы в надежде счастливо дожить свою жизнь с той, кого назвал женой, с их детьми, а они… Несчастные трусы – на беззащитных… А огонь всё клокотал внутри, негодуя. Так пусть же они разделять горечь утраты и превратит неистовый пламень в пепел их…

Звонкая пощёчина.

- Титр! – Над ним нависло сосредоточенное встревоженное лицо Леона. – Ну же, давай! Очнись!

Резким толчком изнутри его толкнуло на колени и вырвало. Горло обжигало, навалилась внезапная слабость и он чуть не упал в жижу на полу, удержавшись за призванный меч. Опёршись как на трость, он выпрямился, вогнав остриё на ширину ладони в камень, будто в сырую землю. Он чувствовал страх. Зелёной дымкой это чувство повисло в закутке, утопая в серой дымке тревоги, заставляя шумно отфыркиваться.

- Титр?

- …они все мертвы… - хрипло выдавил он.

Тихий щелчок пальцами – лужа под ногами исчезла. За плечо его мягко усадили обратно на тахту. Губ коснулись холодное гладкое стекло и ледяная вода.

- Пей, - ровный требовательный голос, широкая тёплая рука придерживает за спину.

Глоток. Ещё глоток. Мыслям возвращалась присущая им ясность.

- Простите меня, я был не в себе, - и шумно допив, отставил стакан и облокотился на рукоять.

- Я знаю.

«И будет шанс исправить или повторить минувшего ошибку, но не тебе дарован он и не тебе вершить в итоге судьбу свою и государства», - будто свод прошептал.

- Что вы сказали?

- Ничего не говорил. Просто посиди и отдышись.

Фитиль закоптил, мигая, и опал в оплывший воск и всё пространство затопила тьма. Время растянулось, а потом будто вовсе исчезло.

- Могу ли я задать вопрос? – он стряхнул стекающее по руке и собравшееся на кончиках пальцев синее пламя в воздух и теперь упругие колтуны из языков огня освещали закуток, отбрасывая длинные тени.

- Можешь, Титраништар, можешь. Правда, не ручаюсь, что смогу дать ответ… Но можешь попробовать.

- Что только это было…со мной?

- Это… - король устало вздохнул и, сцепив руки в замок, пригладил волосы, откинулся на спину и задумчиво смотрел куда-то в черноту свода стеллажей. – Это удел многих членов королевской семьи и лишь немногих счастливчиков минует сия участь. В непростое время, во время становления тем, кем ты являешься, тебя могут преследовать видения давно минувших дней. Вроде как воспоминания твоих предков, но столь яркие, будто они твои…

- Значит, нет причин для беспокойства…

- Ну как сказать. Будь ты моим сыном, то по обычаю предков я бы запретил тебе покидать дворец или даже запер бы в покоях, наложив соответствующие Печати. Но как показывает жизнь, что тебе мои жалкие потуги? – и он горько усмехнулся, всё так же заложив руки за голову и глядя в потолок.

- Значит, что-то может случиться… - протянул задумчиво Титр, опёршись локтем о край массивного стола.

- Я такого не говорил.

- Но всё же благоразумнее будет, если я покину дворец.

Где-то далеко за стенами уныло завывал поднявшийся ночной ветер.

- Мне бы очень не хотелось терять столь сведущего человека…

- Простите меня, король. Мне очень жаль…

- Полно, мой мальчик, не кори себя, - перебил Леон.

- Если вы не возражаете, я хотел бы остаться на земле, что досталась мне от отца…

- Такая глушь для такого светлого ума… Такая потеря для страны… - он будто не слышал и всё витал где-то в своих мыслях.

- И Барха…поедет со мной.

- Ну да, не возвращаться же ей… Ты, случаем, не знаешь, что она удумала?

Титр вопросительно приподнял брови.

- Когда она пришла и потребовала тебя в мужья, то говорила, что все возможные неприятности уложит при помощи писем.

- Я не знаю всех подробностей и могу лишь предполагать.

- Ну-ка, ну-ка, мне интересно, - король повернулся вполоборота.

- Поправьте, если ошибусь. Думаю, что существует некий достоверный способ, позволяющий на расстоянии дать знать родителям, что их дочь вышла замуж за того, в ком течёт королевская кровь, а письма нужны для уточнения этого факта.

- Вот за это тебя люблю и уважаю, Титр, за твою сообразительность! Эх, жаль, что Синхе и малая толика твоих талантов не досталась, - и он по-отечески потрепал его по голове, взъерошив короткие волосы. – Ты действительно прав в своих догадках. А я и забыл. Родовое Древо. Что каждая семья прячет от глаз посторонних в глубинах своего замка. Как только ты и Барха скрепите свои отношения, то на каждом из них появятся…отметки…