— Вам стоит поехать домой и отдохнуть, — настаивала девушка. — Не беспокойтесь, за ним приглянут.
— Я в порядке, — возразил он, сам не веря своим словам. — Позвольте мне остаться на ночь.
Медсестра сочувствующе глянула на помятого Эрена и вздохнула.
— Я принесу вам кофе.
Он поблагодарил девушку и проводил её взглядом до выхода. Эрен встал с места и заходил по палате с приглушённым светом, разминая ноющие затёкшие мышцы. Он уже давно потерял счёт времени: неделя, две, а может, и вовсе прошло всего пару дней? Тогда в порту время для него остановилось точно так же, как и для мёртвого племянника на его руках, а сейчас снова начало свой ход, изменив чёткую линейную траекторию на витиеватый и запутанный зигзаг. Эрен не мог ошибиться, сердце Армина действительно перестало биться, но потом… Эрен вновь уселся на стул и осторожно взял бледную руку племянника, подключённого к всевозможным аппаратам жизнеобеспечения. Он не мог по-научному объяснить, что тогда произошло, оставалось лишь списать всё на удачу или так нелюбимое Эреном «чудо». Но, что бы это ни было, это действительно спасло Армина. И пусть его тело не реагировало на прикосновения, пусть он не чувствовал ничего сквозь глубокий сон, но Эрен верил, что пройдёт время и Армин обязательно очнётся, ведь не даром ему дали второй шанс. Он приложил руку племянника ко лбу и закрыл больные и покрасневшие от усталости глаза. В комнате было тихо, только размеренно пикал тонометр, да шипели мехи аппарата искусственной вентиляции лёгких. Эрен старался держаться ради сильной раннее Микасы, которая теперь могла успокоиться и заснуть, только приняв две таблетки снотворного, ради жизнерадостной когда-то Саши, слёзы которой отныне не высыхали. Эрен старался держаться ради себя, чтобы вновь не прийти к тому состоянию абсолютной безвыходности, в которое он попал двадцать лет назад. Сейчас рядом с ним не было того, кто смог бы протянуть ему руку помощи и вытащить из этого вязкого чёрного мазута. Он сам должен был стать этой рукой, этим спасательным кругом, который не позволит утонуть своим близким. Но Эрен чувствовал, что не справляется, что в руке не хватает силы, а в круге — воздуха.
— Прошу, Армин, дай мне сил справиться с этим, — тихо выдохнул он.
Эрен терял связь с реальностью, всё сильнее и сильнее чёрная мгла сна затягивала его в бездонную пропасть, оттого, когда рука племянника слегка дёрнулась, Эрен даже не обратил на это внимание, но вот чужая холодная ладонь вновь несильно сжала его пальцы, и Йегер резко открыл глаза.
— Армин? — Эрен поднялся со стула и наклонился к нему.
Племянник резко выдернул руку и заметался на постели — вставленная в трахею трубка не давала ему свободно вдохнуть. Пульс мгновенно участился. Эрен тотчас пришёл в себя, выбежал из палаты в коридор и закричал:
— Сестра! Сестра, скорее, нужна ваша помощь!
Он ещё мог держаться на плаву.
***
Анна наклонила голову чуть вбок и лукаво глянула на друга. О, Армин знал этот взгляд, после него всегда звучало что-то безумное.
— Знаю, — довольно изрекла она.
— Нет, — тут же парировал он, хватит с него этого.
— Внебрачный сын Старка и Роджерса!
— Анна, пожалуйста, хватит! — простонал Армин. Каждый раз, когда подруга уходила в свои странные фантазии, он непременно становился их частью. Это жутко пугало, особенно если учесть, что Славкин не выглядела как человек, способный шутить. — Это не канон — раз, такого вообще не может быть — два.
— Э! — обиделась девушка. — Ты со своим каноном в мой фанон не лезь — раз, для шипперов нет ничего невозможного — два. — Она откинула назад волосы и положила руку на спинку стула. — Но всё же, как такое вообще возможно? Не слышала, чтобы глаза человека меняли свой цвет после комы.
Анна с интересом взглянула в глаза Армина, цвет которых по мере приближения к зрачку переходил из карего в ярко-голубой.
— Врачи тоже руками разводят. По анализам никаких отклонений нет.
Армин и сам не понимал, что творилось вокруг. Он помнил, как его взяли в плен какие-то странные люди и привели в порт, а потом раз, и он приходит в себя на больничной койке и узнаёт, что провалялся в коме три недели. Ещё пару недель ему понадобилось на то, чтобы у него появилось хоть какая-то трезвость и ясность ума и он спокойно и чётко мог озвучить все свои проблемы и потребности. Речи о том, чтобы встать на ноги, пока не шло, но Армин уже был рад тому, что хотя бы мог сам переворачиваться в кровати и садиться, пусть это и вызывало такую сильную боль в груди и спине, что в глазах темнело. Итак, он чуть не умер, шёл второй месяц его пребывания в столичной больнице, а его глаза каким-то мистическим образом изменили свой цвет, — пожалуй, это вся информация, которой он обладал. А, ну не считая принесённой Анной «радостной» новости о том, что ему дали академический отпуск по состоянию здоровья и ему придётся остаться на втором курсе ещё на год. Ему даже поговорить о случившемся особо не с кем было: дядя часто пропадал в полицейском участке, мама каждый раз ударялась в слёзы, стоило ей только начать с ним разговор, поэтому Армин вообще запретил ей приходить, пока она не приведёт свою нервную систему в порядок, а тётушка либо находилась с Микасой, боясь оставить её одну, либо, когда навещала племянника, мигом сводила все разговоры о случившемся на нет. Может, они хотели уберечь его от тяжёлых воспоминаний, может, и самим вспоминать об этом было тяжело, что наиболее вероятно, но Армин так и не узнал причину, по которой оказался в такой ситуации. Сначала это, конечно, очень напрягало, потому что, вообще-то говоря, он имел полное право об этом знать, но потихоньку принял тот факт, что так и останется в неведении. Конечно, у него ещё оставалась маленькая зацепка в лице Лии, но Рейс так ни разу и не навестила его. По рассказам дяди, её мать на какое-то время вообще запрещала ей выходить из гостиницы, в которой они обосновались. А потом, когда Лии удалось уверить мать, что она будет в порядке, и отправила её обратно в Марию, она вернулась на учёбу и опять растворилась в бесконечном потоке серых будней. Армин мог понять, Лия сама натерпелась порядком, но толику обиды на девушку всё же затаил.
— Вот ты тут шутишь, — с обидой и лёгким укором начала Анна, — а я вообще-то волновалась за тебя.
— За меня или за Старка? — хохотнул Армин.
— Я в тебя сейчас молот запущу! — Славкин схватила с тумбочки брелок в виде молота Тора, подаренный ему ей же, и замахнулась на друга.
Армин засмеялся, но тут же закашлялся и застонал от грудной боли.
— Так тебе и надо, — пробубнила девушка, дуя щёки и кладя брелок обратно на тумбочку. — Не делай так больше, — тихо продолжила она, и из её голоса ушла вся весёлость, — я испугалась, думала, что потеряла единственного друга и…
Она замолчала, так и не договорив. Армин помнил тот вечер; освещённую оранжевым солнечным светом комнату чужого дома, сапфировые с золотыми крапинками глаза Анны и её мягкие губы сладко-ванильного из-за бальзама вкуса. Анна была дорога ему и занимала особенное место в его сердце, но всё же был кое-кто, кого он хотел увидеть сейчас гораздо больше, тот, о ком он думал уже несколько лет.
— Жаль, что ты пропустил Комик Кон.
— Было интересно?
— Без тебя совсем нет, — Лия опустила голову и отвернулась.
— Но с Железным человеком хоть встретилась-то?
— Да ну тебя, — усмехнулась Анна и попыталась незаметно вытереть выступившие на глазах слёзы.
— В следующий раз обязательно схожу с тобой.
— Обещаешь? — Анна просящими глазами уставилась на друга и протянула ему мизинец.
— Обещаю, — Армин улыбнулся и схватился за её мизинец своим.
— Вижу, я опять не вовремя, — виноватый нежный голос, донёсшийся со стороны входа в палату, заставил сердце биться чаще.
Анна убрала руку и обернулась к вошедшей Лии, но встретившись с ней взглядом, тут же отвернулась и нервно убрала прядь чёрных волос за ухо. В палате воцарилось неловкое молчание. Армин так хотел увидеть Лию, а когда та наконец пришла, не смог сказать даже «привет», только бросал на неё быстрые взгляды и мысленно просил, чтобы кто-нибудь помог ему с этой тупиковой ситуацией.
