— Знаешь, я говорил с папой. — Эрен перевёл взгляд на его белое лицо с мутными глазами, которые уже почти ничего не видели. — Он там, наверху. Папа сказал, что любит меня, — сухие и бледные губы Армина расплылись в еле заметной улыбке. — Он всё это время наблюдал и поддерживал меня. Папа правда всё ещё жив.

Племянник закашлялся, дыхание стало хриплым, с присвистом — в лёгких скопилась кровь.

— Не говори, побереги силы. — Эрен дрожащим пальцем провёл по его щеке, смахивая слёзы.

— А ещё, — тихо продолжал Армин, будто совсем и не слышал своего дядю, — я видел твоего друга, Армина. — Эрен замер и настороженно посмотрел в неподвижное лицо племянника. — Ты был прав, у него действительно море в глазах. — Армин прикрыл веки и на выдохе добавил: — Самое красивое.

Тело в руках Йегера замерло — последняя частичка жизни покинула его с этими словами. До ушей, разрывая какофонию звуков, донёсся басовитый злобный смех.

— Да! — прокричал очнувшийся Бертольд. — Именно это лицо я хотел увидеть! Как тебе, Йегер? Ты прочувствовал эту боль? Боль, что вгрызается в твоё тело и ломает кости!

— Закрой рот, Фубар, — пригрозил ему кто-то. Кажется, это был капитан Леви; Эрен уже не мог различить голоса.

Эрен просто неподвижно сидел на полу с мёртвым племянником на руках и слепым взглядом, практически не моргая смотрел куда-то перед собой. Реальность покинула сознание, мир будто превратился в сетку из острых осколков действительности. Он не смог сохранить. Сердце сжалось и замерло — он вновь потерял члена своей семьи. Один за другим они постепенно уходили от него, оставляя его в удушающей темноте. Проклятье смерти опять развеяло вокруг него ядовитый дым.

В это же мгновение, в нескольких метрах от Эрена, незримые человеческому глазу появились Армин и Жан — Хранитель и отец, которым пришлось лицезреть, как умирает родная кровь.

— Мы опоздали, — тихо шепнул Арлерт, чувствуя, как с каждой буквой этих двух слов внутри что-то ломается.

Он так старался защитить малыша Армина, разрушить устоявшуюся систему Небесного Закона, а в итоге потерпел поражение. Не хватило всего каких-то нескольких минут. Время решает всё. Сказанные им же самим слова вновь подтвердили свою правоту — даже если кажется, что времени предостаточно, ты всё равно можешь опоздать.

— Нет, — Жан опустился на пол и закрыл лицо руками.

Арлерт скорбно посмотрел на друга. Это следовало ожидать, Жан, как бы он ни уверял, никогда бы не смог по-настоящему принять смерть сына. Смерть неизбежна, но, так или иначе, практически никто в мире не способен принять её с лёгким сердцем. Армин посмотрел на свои ладони — даже он. Стук каблуков слился с окружающими звуками, почти безмолвный крик, Микаса резко упала на колени и застыла в исступлении — и даже с виду сильные и собранные люди робеют перед ней. Саша тут же оказалась возле неё и прижала к своей груди — она тоже потеряла частичку себя.

— Микаса, — с придыханием позвал Жан, — прости меня. Прости меня, я не смог спасти нашего сына. Если бы я только был сильнее, если бы я только…

Жан не смог договорить, целиком и полностью растворившись в скорби. И в этом эпицентре горя смеялся лишь один человек. Арлерт долго всматривался в его изуродованное лицо, но так и не смог понять, знает он его или нет. Быть может, в его потерянных воспоминаниях они были знакомы, близки или наоборот, ненавистны друг другу — Армин уже никогда этого не узнает. Он прикрыл на несколько секунд глаза, чтобы очистить разум от нахлынувших чувств, и, плавно открыв их, ясным взором посмотрел на Эрена, друга, научившего его жить. Жизнь, что дал ему Эрен, мир, что показал ему Эрен, благодарность, что хранилась в его сердце. Он так и не сказал ему при жизни заветное «спасибо», но сейчас был шанс, отдать ему долг.

— Всё хорошо, Жан. — Слова Армина звучали тепло. — Не позволяй сердцу сгореть в печали. Твоя просьба будет исполнена.

— Что ты?.. — Жан поднял на него заплаканное лицо. — Уже ничего не исправить.

Армин прищурил глаза и легко улыбнулся. Эта улыбка всегда была ярче солнечного света и согревала не хуже его лучей, но сейчас лёгкая тень укрыла её, отчего лучи стали холодными, будто снег.

— Я же Хранитель, а Хранитель обязан оберегать своего подопечного.

Армин склонил голову чуть набок и направился в сторону Эрена.

— Нет, — Жан замотал головой и потянулся вперёд. — Не надо.

Жан чувствовал, что друг уйдёт, что сейчас он увидит его хрупкую спину последний раз, что улыбка больше не коснётся этих губ, но даже так, дрожащая рука останавливается на полпути, зацепив лишь воздух. Жан ослаб, поддался желанию, поставил на кон всё, даже то, что не принадлежало ему. Арлерт присел возле тела подопечного, слегка мазнув взглядом по растерянному лицу друга. Чтобы спасти, чтобы отблагодарить, он отдаст всё, что у него есть: его мечты, его воспоминания, жизнь и душу. Он коснулся щеки Армина и мягко, еле заметно улыбнулся.

— Я оставляю всё тебе, Армин. Моя жизнь отныне твоя.

И в это же мгновение ладонь засияла тёплым золотистым светом. Эрен распрямил спину и поднял голову. Армин знал, что глубокий взгляд зелёных глаз, направленный прямо на него, не видел его, но, быть может, Эрен чувствовал его присутствие. Пусть хотя бы так, Армин был рад даже этому.

Неприятное ощущение прошлось холодом по всему телу.

— Армин! — закричал Жан.

— Спа… — острая боль прервала слова.

Армин раскрыл глаза и посмотрел вниз, где из высоко вздымающейся груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Арлерт закашлялся и завалился на бок — холод бетонного пола обжог висок.

— Нет! — Двое военных заломили руки Жана за спину и прижали того к полу. — Нет, Армин!

Марко опустил лук, неслышно встал возле Кирштайна и посмотрел на него сверху-вниз холодным взглядом мёртвых глаз.

— Зачем вы это сделали?! — сокрушался Жан. — Он не был виноват! В том не было его вины.

— Смерть ждёт каждого, кто осмелится нарушить Закон, — вновь заладил Марко, но дальнейшие изречения Жана решил пропускать мимо ушей.

Стрела Небесного Лука выжигала изнутри. Армин прерывисто вдыхал, но воздух не проходил в лёгкие, зрение начинало затуманиваться. Яркие золотые частички, точно лепестки красивейших цветов, стали медленно отслаиваться с кожи и уноситься вверх, растворяясь где-то высоко-высоко. Армин чувствовал приближающийся конец.

— Так не должно всё остаться, — тихо прошептал он. Арлерт с трудом вытянул руку и кончиками пальцев коснулся лица Армина. — Всё, что у меня осталось. Возьми это, Армин.

Хранитель прикрыл глаза и сделал последний вдох. И в то же мгновение его тело превратилось в множество золотистых лепестков. Они быстрым вихрем закружились возле малыша Армина и в одночасье растворились в воздухе, лишь окровавленная стрела осталась лежать на полу, но и она вскоре развеялась пеплом.

Эрен вновь склонился над племянником. Странное чувство не покидало его сердце. Оно не было неприятным или скользким, как страх и тревога, наоборот, оно несло с собой спокойствие и лёгкое тепло — так когда-то приходило к нему смирение. И Эрен удивился, насколько быстро оно пришло. Раньше на это уходили месяцы, а то и годы, а сейчас… Стало тошно от самого себя. Эрен почти до крови закусил нижнюю губу. Пора было уходить; это токсичное и грязное место было совсем не для Армина. Эрен собирался уже встать на ноги, как Армин резко вдохнул и медленно поднял веки. Его карие глаза смотрели прямо в зелень глаз Эрена — неподвижно, по-доброму, так, как до этого смотрел на него только один человек. Эрен не моргая смотрел в лицо племянника и видел в нём совершенно другого человека, того, кого он потерял много лет назад.

— Армин, — почти неслышно прошептал Эрен.

Племянник улыбнулся давно забытой улыбкой, невесомо провёл ладонью по щеке дяди и вновь закрыл глаза, погружаясь в глубокий тяжёлый сон.

Жан и окружившие его Души застыли в напряжении.