— С сухопутными акулами? — усмехнулся Армин.
— Ну да, большие такие, зубастые, с массивными лапами вместо плавников. Я так увлёкся, что в итоге заблудился и не смог найти дорогу к автомобилю. Я ревел десять минут, стоя в поле среди огромных колосьев ржи, пока меня не нашёл отец.
— Это больше похоже не на дорогое воспоминание, а на детскую психологическую травму.
Они засмеялись, и на сердце стало немного легче; всё-таки смех Армина действительно был заразительным.
— Мне вот интересно, как всё-таки устроена жизнь человека? Неужели она действительно «от» и «до» прописана в книге Судьбы и мы просто живём по уже написанному сценарию?
— Ну-у, — промычал Армин, — в книге указаны только ключевые моменты, которые должны произойти с человеком.
— Хм, ну вот допустим, — Жан повернулся лицом к другу и скрестил ноги по-турецки. — Человек обычно завтракал чёрным кофе и бутербродом, а тут решил выпить кофе с молоком, а оно оказалось прокисшим, из-за чего скрутило живот и пришлось всё утро просидеть в туалете. Из-за этого человек опоздал на собеседование и его не взяли на высокооплачиваемую работу.
— Думаю, если ему суждено было не попасть на эту работу, то он итак не попал бы. Ты лишь описал один из вариантов, почему это произошло. Он с тем же успехом мог просто опоздать на автобус, заблудиться или завалить собеседование.
— А как же другие люди? — не унимался Жан. — Ведь все друг с другом как-то контактируют и, так или иначе, влияют друг на друга. Встреча с другими тоже прописана в книге?
Армин призадумался и ответил не сразу:
— Не в явном виде. В книге Судьбы не пишется, что ты встретишься с тем-то человеком. Там просто описывается ситуация, которая произойдёт с тобой. Как, например, создание семьи: там не указано, что ты женишься или выйдешь замуж именно за этого конкретного человека. Хотя, я не отрицаю, что люди могут быть связаны невидимыми нитями. Хранителю доступна только книга его подопечного, Богу же — книги всех людей, и только ему известны все правила игры. Быть может, именно поэтому изменение судьбы человека — такое серьёзное преступление.
— Вот как, — Жан опустил голову и замолчал, осмысливая сказанное. Во всём этом был какой-то смысл, но… — А как же «аномалии»?
Армин вскинул голову и замер. Разговор об «аномалиях» всегда был для него болезненным, и Жан не сразу понял, что ему не стоило затрагивать эту тему. Только увидев, как лицо друга вновь помрачнело, он заметил, что спросил лишнего.
— А что «аномалии»? — повторил Арлерт. — Они действительно доставляют много проблем, потому что могут влиять на других людей и менять их судьбы. Поэтому Хранители тщательно стараются оберегать от них своих подопечных, а если всё же «аномалия» плотно вошла в жизнь человека, то хотя бы свести к минимуму их влияние. Я тому пример. — Армин посмотрел на свои ладони и сжал их в кулаки. — Эрен имел большое влияние в моей жизни, но даже так я всё равно умер. В конечном итоге, если б я не встретил Эрена, моя жизнь всё равно закончилась бы в назначенный день, в назначенный час, только встретил бы смерть не в палате больницы, окружённый любящими людьми, а в тесной холодной камере, в одиночестве, полным сожалений.
Жан не знал, что ответить. Он мог извиняться тысячу раз, да только извинения уже не помогут. Его жизнь всегда была достаточно насыщенной и счастливой: у него была любящая семья и хорошая работа, он редко задумывался о том, чтобы что-то изменить. Но сейчас, глядя на Армина и слушая его, он начал понемногу понимать, как это ужасно потерять ту крупицу счастья, что появилась в руках за долгие годы скитания в бесконечном тёмном лабиринте. В отличие от него, Армин никогда не жаловался и не ныл из-за своей кончины. Жан действительно думал, что Армин принял это с лёгким сердцем, и даже не подозревал, какую боль на самом деле он скрывал глубоко внутри себя. И теперь, лишившись даже воспоминаний о тех счастливых днях жизни, его защита треснула и обнажила израненную душу.
В комнате вновь появился охранник и сообщил, что время подошло к концу. Жан встал на ноги и последний раз взглянул на друга.
— Чуть позже я навещу тебя ещё раз.
— Хорошо, — улыбнулся Армин, — я никуда не уйду.
Жан горько усмехнулся и покачал головой; раз Армин шутит — значит его дух ещё не сломлен.
— До встречи.
— Увидимся.
Жан слегка улыбнулся и вышел из комнаты.
Скоро всё должно наладиться.
========== Глава 8 ==========
Саша не ездила в детстве в лагеря и школьные поездки. Их семья жила на небольшой ферме в пригороде Розы, вела своё домашнее хозяйство, насчитывающее с десяток голов коров и несколько коз, и почти всё свободное время Браус помогала родителям. Когда ей было двенадцать, её мать скоропостижно скончалась, упав с взбрыкнувшей из-за змеи лошади, и большая часть обязанностей по дому легла на её хрупкие плечи. Окончив местную школу, она добилась разрешения у отца и уехала в Марию, чтобы поступить в Политехнический университет. Она оканчивала третий год, когда отец сильно заболел и более не мог заниматься хозяйством в одиночку. Тогда они продали ферму за хорошие деньги, Саша купила на них квартиру в Марии и забрала к себе отца. Чтобы содержать обоих, ей пришлось бросить учёбу и устроиться на рецепшн в довольно известную тогда фирму брендовой одежды «RR-Corporation», где в дальнейшем и познакомилась с симпатичным молодым курьером Эреном Йегером.
В своё время Саше очень не хватало того счастливого детства, что было у других. Она плохо сходилась с девочками, потому что не могла обсуждать с ними недоступную ей модную одежду, новые дорогие куклы, брендовую косметику и прочую ерунду, которой, по словам одноклассниц, должна была обладать каждая уважающая себя девчонка. Ей было гораздо проще находиться в компании мальчишек, где манеры и приличия уходили на второй план, а главной задачей на день становилось как следует повеселиться и побить свой рекорд, кидая «блинчики» на реке. Особенно просто ей было рядом с Конни Спрингером, соседским мальчишкой. Но после того, как он переехал с родителями в Розу в старших классах, связь с ним прервалась и они более не виделись.
Саша потянулась, выгибая спину, и открыла глаза. Её всегда интересовало, на что похожи ночёвки с подругами. Браус повернула голову вправо, где лицом к ней укутанная по самый нос в одеяло спала Микаса, затем повернула влево, где, отвернувшись спиной и сильно выставив ягодицы назад, почти не накрытая мерно дышала Хистория, посмотрела в потолок и легко улыбнулась. Саша не знала, что такое девичники, да и Микасу с Хисторией подругами было сложно назвать, но она была рада тому, что сейчас они были рядом с ней. Стоило Браус только проснуться, как тревожные мысли снова заполонили голову. Она волновалась за Армина, как за родного сына, и сколько бы ни старалась успокоить себя и убедить, что с ребёнком — она до сих пор считала его ребёнком — всё будет хорошо, успокоение к ней не приходило. Саша видела, в каком напряжении находятся её близкие, и старалась помочь хотя бы им, но в то же время прекрасно понимала, что глупыми шутками и неинтересными историями никого не сможет вытащить из этого омута, особенно себя.
Саша аккуратно вылезла из-под общего одеяла, и переползла на край дивана, спустила ноги и только встала на что-то мягкое, как под ногами кто-то громко ойкнул. Браус тут же присела на диван и взглянула вниз, где на полу тихо постанывал Эрен.
— Ух, дорогой, прости, совсем забыла, что ты на полу.
— Да ничего, я и без селезёнки проживу, — ответил Эрен, всеми силами стараясь улыбнуться сквозь боль.
Саша осторожно переступила через мужа и присела около него. Эрен выглядел уставшим, вряд ли ему хватило семи часов на восстановление сил, да и не было гарантии, что он действительно всё это время спал. Она знала, что он тревожился об Армине не меньше неё и Микасы, но это была не просто тревога — одного лишь взгляда на него было достаточно для понимания, что он весь пропитан виной. Саша делала всё, чтобы Эрену стало легче, но человек не перестанет тут же сокрушаться и не избавится в мгновение ока от гнетущего чувства, просто сказав ему «Ты не виноват». Саша боялась за него, боялась того, что, чтобы исправить свою мнимую ошибку, он вновь кинется в омут с головой. Так было с Арлертом, и если бы не Микаса с Жаном, Браус могла бы никогда не найти своё счастье.
