Микаса врала, Эрен понял это, только взглянув на её напряжённое лицо, но всё же указывать на то не стал. Все эти перебранки не несли никакого смысла.

— Ты уже виделся с Армином?

— Нет, — помедлив, ответил Эрен.

— Сходи к нему. Сейчас ты нужен ему больше, чем мне.

— Хорошо. Поправляйся.

Эрен трону Микасу за плечо и тихо вышел из комнаты. У Армина было тихо, только мерный писк приборов звучал, будто капель в тёмной безлюдной пещере. Эрен постоял какое-то время у двери, смотря прямо перед собой, а затем практически неслышно подошёл к кровати. Эрен молчал, смотрел, как медленно поднимается грудь Армина и так же медленно опускается, краем глаза замечал трубки капельниц и резервуара с кислородом, переводил взгляд на забинтованную ногу, покоящуюся в поддерживающей повязке, на виднеющиеся из-под белого покрывала бледные руки. Эрен смотрел куда угодно, только не на его лицо. Он просто не мог найти в себе смелости, чтобы посмотреть ему в глаза, так же, как и ответить что-нибудь на его молчание. Эрен не был зол, даже несмотря на то, что Армин проигнорировал его просьбу и вступил в бой. Он не был зол ни на кого из них за поражение, он никого не обвинял. Эрен вообще не знал, что сейчас чувствовал. Не печаль, не радость, не злость, не спокойствие, не обида — это не то, что он обычно чувствовал, не то, что испытывали бы люди, оказавшись в такой ситуации. Но то была и не пустота.

— Я думал, что смогу хоть что-то сделать, — бесцветным тихим голосом вдруг заговорил Армин. Эрен всё же нашёл в себе силы и взглянул ему в лицо. Армин безучастным взглядом смотрел в потолок. Пустые глаза, пустой голос — друг был здесь, и в то же время его здесь не было. Он говорил с пустотой, он растворился в этой пустоте. — Я действительно верил, что мне это под силу. Хотел показать свою решимость, а показал лишь своё бессилие. — Армин замолчал, Эрен хотел сказать что-то, но слова не нашлись даже в его мыслях. — Я много раз спрашивал себя: «Почему я здесь? Для чего я существую? Каково моё предназначение?», но я так и не нашёл ответа на эти вопросы. Я хотел увидеть этот мир, хотел раскрыть тайны, хранящиеся в нём, но… Как думаешь, может, мне не стоило рождаться? — Армин закрыл глаза и прежде, чем погрузился в сон, почти неслышно добавил: — Может, нам всем не стоило рождаться в таком мире?

Эрен недвижимо простоял ещё какое-то время, слушая писк медицинских аппаратов, а затем вышел из комнаты, так не найдя нужных слов. У входа он столкнулся с человеком. Его серо-голубые глаза за линзами круглых очков внимательно осматривали Эрена, всё больше останавливаясь на лице.

— Лицом не очень, но взгляд очень похож. Да, определённо, аж мурашки по коже, — протянул незнакомец.

— Простите?

У Эрена не было никакого желания разговаривать сейчас со странными типами.

— А, не бери в голову, просто ты мне напомнил одного человека.

— А вы?..

— Да, позволь представиться. Меня зовут Зик, — мужчина протянул руку для рукопожатия, но вовремя осёкся и убрал её. — Сильно же мои ребятки вас помяли.

— Ваши… вы покровитель Райнера и остальных?

— Покровитель? — удивился тот. — Не-не-не, я, скорее, наставник.

«Наставник, — устало подумал Эрен. — Довольно странное название для того, кто использует Меченных в своих целях».

— На самом деле я пришёл извиниться за моих ребят, — продолжал тем временем Зик, — в частности за Бертольда. Парень он неплохой, дружелюбный, крышу только иногда срывает. Надеюсь, твой друг быстро оправится. Так или иначе, наша команда получила из-за этого техническое поражение, так что вы выходите в финал. Поздравляю. — Эрен даже не дрогнул от этих слов, они не всколыхнули в его груди ровным счётом ничего. После того, что произошло, после того, как он увидел своих друзей, ему уже было всё равно. Хотелось уйти, ему совсем не было интересно, о чём болтает этот человек. — У каждого здесь своя цель, все чего-то желали, ступая в эти стены, но мне вот вдруг стало интересно, а для чего пришёл сюда ты? Что двигало тобой, Эрен? За что ты борешься?

— Я? — Маленький огонёк вновь вспыхнул в груди. Эрен вспомнил тот день, когда понял, что стал заложником этой системы, то время, когда в его жизни появилась цель. Эрен вспомнил, почему решил бороться, за что и ради кого. — Я пришёл сюда за свободой, — заявил он. — Я здесь, потому что хочу увидеть этот мир собственными глазами.

Зик прищурился и склонил голову набок.

— Даже зная, что он полон опасностей? Даже зная, что ты можешь в любой момент умереть в муках?

— Да.

— Но почему?

— Почему? Разве не очевидно? Потому что я родился в этом мире!

Последние слова, сказанные Армином, молнией пронзили его мысли. Эрен замолчал и уставился перед собой. Огонь внутри погас, будто задутое пламя свечи, и в груди опять поселилось то странное чувство.

— Вот как, — выдохнул Зик и наклонился к уху Эрена так, что его светлая борода заколола щёку. — Чувствуется его влияние. — Зик отстранился и похлопал его по плечу. — Что ж, надеюсь, ты достигнешь своей цели. Поправляйся скорее, тебя ждёт тяжёлый финал.

И Зик ушёл, оставив растерянного Эрена стоять в пустом узком коридоре, обитом белыми панелями.

Комментарий к Глава 6. Решимость/Растерянность

Надеюсь, среди читателей нет профессиональных борцов, ибо это просто рука-лицо. Я попробовала сделать парочку из описанных приёмчиков и… Не повторяйте это, я серьёзно! И да, не спрашивайте меня, как я умудрилась скатиться в такой жуткий ООС Бертольда, сама в шоке.

========== Глава 7. Разговор ==========

Ничто так не раздражало Леви, как бессмысленная безостановочная болтовня. Ханджи жужжала над ухом, будто надоедливая муха, уже около получаса, но ни в одной её фразе Леви не услышал хоть что-то полезное. Все её изречения сводились к «Эрен, Эрен, Эрен!». С того момента, как Зоэ узнала о положительной реакции на фермент у Йегера, она не затыкалась. Она и раньше вела себя, как в задницу ужаленная, слишком бурно реагировала на события вокруг, особенно если дело касалось Меченных. Ханджи раздражала, иногда она сильно напоминала одну заносчивую рыжую девицу и начинала раздражать ещё больше. С Ханджи Зоэ и Майком Захариусом он познакомился ещё до того, как вместе создали некое подобие союза и начали выступать на Арене под одним «флагом». Правая рука Эрвина и главный научный советник. Люди, поклявшиеся ему в верности и отбросившие все предрассудки. Леви не собирался становиться частью них, но после случившегося два года назад добровольно примкнул к их отряду. Аккерман ни на секунду не сомневался — они непременно потерпят крах. Даже со всей их мощью, со всеми выверенными стратегиями и небывалой поддержкой со стороны они останутся у разбитого корыта. Леви ждал этого дня, ждал расправы над тем, кто однажды попытался сломать его, но чьих сил хватило лишь на маленькую трещину. Скоро этот день настанет. Уже совсем скоро.

— Нет, ну вы представляете, насколько это огромный прорыв в науке, — тараторила Ханджи, неотрывно пялясь в небольшой голографический экран. — Хочу изучить его, хочу вскрыть и обследовать каждую клеточку его юного тела. Аж руки чешутся.

Майк опасливо покосился на Зоэ и чуть отодвинулся в сторону. Леви стиснул в руке её голову и повернул к себе.

— Очкастая, если ты сейчас же не заткнёшься, я раскрою тебе череп.

Ханджи захихикала и широко улыбнулась.

— Ой, какой ты злюка, — она нарочно потыкала пальцами в его живот. — Страшный и злой маленький дядька.

Леви цыкнул и сжал ладонь. Ханджи запищала от боли.

— Хорошо-хорошо, я больше не буду, — взмолилась она.

Аккерман устало вздохнул и отпустил Зоэ.

Дверь их жилого блока с протяжным шипением отъехала в сторону, и в комнату твёрдой походкой вошёл Эрвин. А вот и источник скверного настроения. Почему-то всегда, когда Леви чувствовал себя нехорошо, появлялся Смит, и самочувствие ухудшалось ещё больше.

— Хорошо, вы все в сборе, — начал Эрвин напряжённым голосом.