— Оя-оя, Леви, опять в гордом одиночестве?

Леви оторвал взгляд от испачканного засохшей кровью настила и посмотрел перед собой. Этого человека сейчас видеть хотелось меньше всего. Он занимал второе место в смертном списке, и Леви с радостью отправит его на тот свет, как только расправится с претендентом номер один.

— Чего припёрся, Кенни? И так тошно.

— А я что же, уже не могу проведать своего любимого племянника?

Леви коробило от одного лишь факта существования кровного родства. Общая кровь, общая фамилия, общая расплата за преступления другого, даже если ты сам ни в чём не был повинен. Кенни поднялся на площадку и, приподняв шляпу, осмотрелся вокруг.

— Ух, занятный, видимо, был бой. Кто победил?

— Не в курсе, не интересно, — отмахнулся Леви.

Он давно уже перестал следить за чужими играми: иногда приходил только под конец, всё чаще следил только за таблицей рейтинга, а с этих игр перестал заниматься и этим. Он чертовски устал: от этих стен, от этих людей. От этой жизни.

— Я вот тут всё думал, — размышлял Кенни, наматывая круги вокруг Леви, — почему ты до сих пор этим занимаешься? Почему уже столько лет ты в услужении у того, кто так подло с тобой обошёлся?

Леви не дрогнул. Он прекрасно понимал, что Кенни специально его дразнит и провоцирует. Эти разговоры всегда пробуждали в нём ненависть и ярость такой огромной силы, что они могли бы погрузить мир в хаос. Эти горько-сладкие воспоминания, времена, когда Леви мог сказать, что действительно был рад, что родился в этом мире. Но он потерял это всё, когда пришёл тот человек. Тяжёлой поступью он гордо и уверенно вошёл в его жизнь и забрал всё, что было ему дорого. Забрал и уничтожил. Низвергнул его в Ад, заставил его вариться заживо в кипящем котле и сходить с ума. Но Леви сумел подняться на ноги, смог сохранить частичку своего прежнего «я» и выбраться наружу, но только с одной целью — сломать того, кто однажды втоптал его в грязь.

Кенни подошёл к Леви со спины, положил подбородок на его плечо и погладил по голове. Леви ненавидел эти прикосновения. Ненавидел Кенни за его показные старания быть заботливым и внимательным, в то время как сам был тем, кто лишил маленького ребёнка детства и семьи. Той самой, о которой писали в добрых книгах, о которой он всегда мечтал. Кенни своими идеалами и методами воспитания извратил смысл этого слова, саму суть этого явления.

— Как же звали тех ребят из твоей первой команды? — задумчиво протянул Кенни. — Фарлан и Изабель, кажется. Скажи, Леви, завидуешь мёртвым?

Но иногда Леви всё же срывался. Кровь закипала в его жилах, красная пелена ненависти закрывала глаза, и он не видел ничего, кроме чужой крови на руках и мёртвого тела под ногами.

— Кенни!

Леви стремительно развернулся, перенёс вес на левую ногу и замахнулся правой, целясь прямиком в чужую голову, но рука Кенни с лёгкостью перехватила удар, когда до цели оставалось всего несколько сантиметров.

— Твои приёмы на мне не сработают, — процедил Кенни, тисками сжимая щиколотку Леви. — Ведь именно я был тем, кто всему тебя обучил!

Он дёрнул племянника в сторону, сбивая того с ног, подбросил вверх и с недюжинной силой приложил об пол спиной, выбивая из Леви весь дух. Кенни насел сверху, одной рукой сжал его горло, а другой выхватил из кобуры за спиной пистолет и приставил дуло ко лбу. Леви только и мог, что сжимать челюсти в слепой ярости и с ненавистью смотреть в глаза того, кого отчаянно хотел закопать в сырой земле.

— Ты должен быть благодарен мне. Это я растил тебя, я дал тебе силу, чтобы ты, мелкий сопляк, смог выжить в этом мире. Где бы ты сейчас был, не будь меня рядом всё это время, а? Вероятно там же, где твои мать и друзья. Только благодаря мне ты сейчас дышишь. И чем же ты мне отплатил за это?

Леви зарычал и рванулся вперёд, а Кенни только сильнее сдавил его горло и прижал пистолетом голову к полу.

— Благодарность? — усмехнулся Леви. — Я обязательно отблагодарю тебя, стоя у твоей могилы! И что же это? Пистолет? С каких пор командир личного охранного отряда канцлера, сильнейший из Меченных, использует пистолет? Теряешь хватку, старик?

Кенни прищурился и сдвинул слайдер на ручке пистолета вверх. Леви видел такие не раз — шокер, использовались в основном полицейскими для задержания. Не убьёт, конечно, но заряд получить можно неслабый, вплоть до пожизненного паралича.

— Ты просрал все свои идеалы, Кенни, — продолжал Леви. Теперь его очередь припомнить дядюшке, за что тот сражался всю жизнь. — Служение семье Райссов — это ведь смысл твоего существования, смысл существования «великого» клана Аккерман? Так где сейчас твой господин? В земле кормит червей! Так почему же ты не подле него? — Леви криво улыбнулся. — Почему не сдох вместе с ним, а продолжаешь служить новому канцлеру?

Кенни опустил голову и замер — серые тени легли на его изрезанное морщинами лицо. Леви знал, что задел его за живое. Даже у такого непрошибаемого подонка была Ахиллесова пята.

— Ой-ой-ой, Леви, — Кенни выпрямился и сверху вниз глянул на племянника — ничего кроме злобы, — к мамочке захотелось, щенок?

Палец дрогнул на спусковом крючке. Тихий манеж заполнился одиночными аплодисментами, и из тени вышел высокий крепкий мужчина.

— Ох, кажется, я помешал семейной встрече?

Его голубые глаза блеснули сталью. Хватка на шее ослабла, и Леви тяжело вздохнул — сегодня просто феерически везло на всяких сволочей. Провертев в руке пистолет, Кенни сунул его обратно в кобуру и встал на ноги.

— Ничего, Эрвин, мы уже закончили.

Кенни сошёл с площадки и направился к выходу, но Эрвин задержал его подле себя.

— Кенни, мне казалось, что эти игры для Меченных, — заметил Смит. — Нехорошо вот так нарушать правила. Чистым здесь не место, ещё поранится ненароком.

Кенни сдвинул шляпу на глаза и искоса глянул на Эрвина.

— Не понимаю о чём разговор, мистер Смит. Мои девочки чем-то не угодили? Вам стоит проверить зрение, они обе имеют метку. На том я откланяюсь, служба зовёт. До встречи, малыш! — отсалютовал он напоследок Леви и покинул манеж.

Второй номер сменился первым, а и без того отвратительное настроение побило минусовой рекорд.

— И что тебе понадобилось от меня в такое время?

Леви даже не старался быть вежливым. В принципе, этого и не требовалось, Эрвин и так прекрасно знал, как тот к нему относился. В их связи не было недомолвок, со стороны Леви уж точно.

— Взгляни на это.

Эрвин кинул Леви модуль памяти, и тот не глядя поймал его. Внутри оказались данные о новичках этой игры. Леви быстро двигал большим пальцем в сторону, в то время как высвечивающиеся на голографическом дисплее в воздухе перед глазами фотографии сменяли одна другую. Раньше с ним никогда не делились этой информацией, по большей части потому, что Леви было абсолютно пофиг на очередных Эрвиновских пешек. И чем же на этот раз они так хороши? Леви сдвинул палец, и фотография светловолосого Армина Арлерта сменилась фотографией девушки.

— Аккерман?

Леви впервые за последние два года увидел кого-то из Аккерманов, кроме Кенни.

— Знаешь её?

— Нет, в этом проклятом клане полно народу, всех не упомнишь.

Леви добрался до последней фотографии — Эрен Йегер. И что-то в этом парне его зацепило, что-то в его решительном взгляде и напряжённом лице. Впервые, хоть и на секунду, ему стало интересно, за что люди приходят сюда бороться.

— Этот парень, — кивнул Эрвин на Эрена, — был Пустым.

— Что значит был? — переспросил Леви, но осознание мигом пришло к нему. Он тут же обернулся к Смиту. — Вы опять тестировали концентрат?!

Эрвин прищурился и лукаво улыбнулся. Леви сжал ладонь, модуль памяти в его руке хрустнул и посыпался на пол мелкими обломками, голографический дисплей зарябил и исчез. Аккерман отшвырнул модуль в сторону и схватил Смита за рубашку, рывком притягивая к себе.

— Ты же обещал мне, что этих экспериментов больше не будет! Одной жертвы тебе было мало?! Насколько же далеко ты можешь зайти ради достижения своих целей?