- Джой? Ты чего такая чудная? Что-то произошло?

- Я… прости меня, - выдохнула. -  Знаю, что не простишь, но не могу не попросить прощения. Не за то, что я сделала - это было необходимостью, а за то, что не верила с самого начала. Хоть это тоже было необходимостью…

- Джой, девочка моя, ты о чем?! - коммодор нахмурился.

М-да, боюсь что «своей девочкой» он меня больше не назовет.

Мужчина начал подниматься из-за стола, но я остановила его жестом. Сделала над собой усилие, а потом повернула браслет.

Позволяя не просто увидеть себя, но и собственное энергополе. Рабочие данные. Порядковый номер, который был, фактически, впечатан в мою суть - агентов, даже рассеянных в пространстве, всегда можно было найти.

Проекцию значка Комитета, список полномочий, суть задания.

Я знала, что он охватил это взглядом мгновенно. И не принял сразу. Не поверил. Замер. И перестал дышать.

И тогда я достала из кармана конверты, положила ему на стол и чужим, механическим голосом проговорила стандартную формулу

- Обращение записывается и будет передано вышестоящим. Ирвин Мак, старший агент Комитета уведомляет вас, что вы проходили проверку и признаны… лояльным. Проверка была устроена по запросу Штаба; в процессе проверки было выявлено несколько несоответствий, а также предварительный подозреваемый. Причины проверки, особенности происходящего вы получите на свой коммутатор. Дальнейшие инструкции вы должны получить в Штабе. Комитет окажет вам… - голос мой на секунду прервался, - необходимую поддержку. Дальнейшее расследование будет проводиться совместно всеми сторонами. Со стороны Комитета с высшими полномочиями действует агент Джой; Комитет и Штаб просят оказать полное содействие. В конвертах находятся все необходимые бумаги и детали за подписями должностных лиц. Код секретности высший. Конец записи.

Теперь не дышала уже я.

И не смотрела.

Хотелось бежать, бежать так, как я не бегала никогда до этого. Но я не имела права.

Долгое молчание прервал сиплый голос:

 - Старший агент? И сильный… очень сильный аналитик?

Злость. Шок. Отвращение. Меня окатило такой мощной волной, что затошнило. От него всегда было сложно закрываться, а сейчас я и вовсе не стала - то ли наказывая себя, то ли пытаясь хоть как-то вобрать его боль, хоть немного облегчить ситуацию.

- Да, - наконец ответила.

- Дополнительное умение?

- Следопыт.

- Значит, ты меня проверяла? И Академию? И все… вообще все?

- Да.

- Давно?

- С самого начала, - я смотрела в пол, борясь с тошнотой.

- То есть каждый раз, когда ты трахалась со мной, думала, что я  преступник? Ты отсасывала мне, пока твои сотрудники проверяли мои вещи?  Подставляла свою дырку, чтобы отвлечь?

Великий Гон, ну разве я заслужила?!

Не важно. Все потом.

Я уже побывала в точке невозврата - и его оскорбления меня туда не вернут.

- Да. - получилось сказать холодно. И даже спокойно. Хотя тошнота стала, практически, нестерпимой.

 - Что из того… что ты делала… было правдой?

 - Послушай, ситуация сложная - сигналы, убийства, меня направили…

 - Я прочту это! - пощечиной прямо по сердцу. - Что. Из того. Что ты говорила и делала. Было. Правдой?

 - Многое, - я задрала подбородок и рискнула посмотреть на него. Гыж, не стоило... Его глаза горели, выжигая на мне невидимые и очень болезненные клейма, а пальцы рук дрожали, будто желая вцепиться мне в шею. - Я действительно разбираюсь в древностях. Я и правда верю в то, что мы с тобой обсуждали. И я всегда на самом деле тебя хотела и…

 - Заткнись, - приказ, подкрепленный векторной энергией. Я покачнулась. Я была в таком состоянии, что скажи он мне «сдохни», наверное, это бы случилось. - История про твой первый раз? Про родителей?

 - Нет, - прошептала.

 - Сколько тебе на самом деле лет?

 - Двадцать пять.

 - Кто признал меня… лояльным?

- Я.

- У тебя есть такие полномочия?

- Да.

- И что было бы, если бы ты посчитала, что я не … достоин? Арест? Справилась бы? - голос его звучал все тише и все злее.

Набросится? Вряд ли… Но эта злоба…Она уничтожала всё не только внутри него, но и внутри меня. Её было слишком много.

Что ж… Может это и к лучшему. Во всяком случае, не будет страдать. Те, кто ненавидят, не страдают так как те, кто любит.

- Справилась. У меня есть дополнительные…средства.

- То есть, ты не первый раз проводишь такие расследования?

Я знала, что стоит за его вопросом. Но объяснять ему, что я и мои чувства и работа не имели отношения друг к другу, что наше время вместе - это лучшее, что было в моей жизни, что я всегда больше работала с документами, я не стала.

 - Не первый.

Он выругался. Закрыл лицо ладонями. И выдохнул:

 - Убирайся.

 - Мы должны обсудить дальнейшее сотрудничество.

 - Убирайся! Все потом… А сейчас уходи, пока мне не впаяли избиение старшего агента!

 - Нам все равно придется работать вместе, - я постаралась сказать твердо. Но получилось жалко.

Пауза.

- Не существует никаких… «вместе».

Мертвый голос.

Мертвая суть.

Было ли что-то важнее этого?

Было.

Жизни, много жизней.

Я кивнула и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.  Я могла бы сказать еще кое-что, но это не имело больше значения.

Кому какое дело, что я влюбилась?

21

- Наигрался с тобой, да?

Я даже не вздрогнула.

И не потому, что была настолько уж безучастна. Недосып и физическая, моральная усталость из-за формальностей, расследования и слежки за крысами, что прижились в Академии, из-за постоянной внутренней боли, которую я ощущала каждую секунду бодрствования, из-за необходимости ходить, учиться, говорить - делать вид, что все пусть не прекрасно, но совершенно нормально - все это делало меня несколько заторможенной. Не помогали ни дополнительные «батарейки», ни уверенность в собственной правоте, ни таблетки, которые заставил меня взять Алекс - мы вчера с ним снова перебирали все факты, нанизывали на то, что в Комитете в шутку называли «ожерельем Вернера».

Вяло подумала, что всего один выпад ногой, и защемление нерва и неприятные ощущения Ахелю обеспечены надолго, но именно что вяло и сама себе.

Делать подобное в людной в обеденное время столовой было бы равносильно признанию во всех грехах.

- О чем ты? - я изобразила равнодушное внимание.

- Будешь делать вид, что не понимаешь? Коммодор явно пытается выдавить тебя из Академии - а это возможно лишь в том случае, если ты ему надоела, и он не хочет, чтобы продолжала вешаться.

Как же ты плохо знаешь дядю, мальчик.

А с Маком и правда надо поговорить. Его придирки на уроках становятся заметны, и если уж Ахель сделал определенные выводы, то могут и остальные.

Ирвин не стал препятствовать решениям Штаба и Комитета - но это не значило, что он был рад меня видеть в своем втором доме. Скорее подсознательно, чем осознанно, он давил на «студентку» - а вдруг та налажает и окажется в весьма нескромном проценте отчисленных. Я не винила его. Это для меня моя двойственная, тройственная даже роль в этой истории стала почти привычной - он же никак не мог определить для себя, кто я есть.

Агент-предатель?

Любовница - предатель?

Студентка - предатель?

Конечно, все со знаком минус.

И тошнотворная, придавливающая меня к земле злость-ненависть-непрощение при каждом его взгляде.

Никакие методики защиты, почему-то, не помогали. Я даже подумывала обратиться к пси-векторным умельцам - их в обоих причастных к моему «падению» организациях было навалом. Но пока руки - точнее, ноги - не доходили. И вообще,  погруженная в свою внутреннюю защитную иронию, я  представляла, как предагаю  Ирвину пройти «семейную терапию».

- Джой?

Гыж. Я точно тупею. Надо поспать - вот, Ахель уже с минуту стоит рядом с застывшей мной и не получает ответов на свой вопрос. Или что он там хотел?