Он встал, пошел на кухню попить. На обратно пути понял, что сил у организма просто не осталось, надо спать. Утром его перед уходом разбудил Алексей.

– Лёня, я на работу, ты скажи, что в этом месяце с твоей долей в квартплате?

– Леха, не вопрос, все будет! У нас же завтра?

– Завтра, да. Ну, спасибо, я пошел.

Дверь закрылась, Леонид снова погрузился в сон. Ему снилось, как он, выполнив очередной квест, выбирает очередные скилы для своего персонажа. Проснулся ближе к обеду, вспомнил обещание, данное Алексею, поморщился. Взял мобильник, обреченно выдохнул и набрал номер. В трубке долго шли длинные гудки, наконец, ему ответили.

– Мамуль? – напуская бодрости в голос, поздоровался он.

– Ой, сынок! Как ты? Что-то случилось? У тебя все в порядке?

– Да ну мам, ты чего, я просто позвонил спросить, как у вас дела, как здоровье твое, бати, – начал оправдываться Леонид.

– Ох, да что с нас стариков возьмешь, у нас простые радости, вчера вот с папой на спектакль ходили, в город с премьерой театр Вахтангова приехал, Онегина смотрели, я даже плакала, так все красиво было. А у тебя как? Чувствуешь себя нормально? Голова не болит?

– Да все нормально мамуля, я как бык! А батя как?

– Да папа в гараж ушел, что-то там карбюратор барахлит и двери в гараж подкрасить хотел. Жаль, что тебя не застал, с радостью бы твой голос послушал. Что нового у тебя, как на работе?

– Да мам, все потихоньку, тут такое дело, у нас на работе с зарплатой задержки, а мне за квартиру надо платить. А еще хозяйка потребовала за три месяца вперед, а то грозится плату поднять, – соврал Леонид, – вы не займете мне чуть денег, на месяц-другой?

– От кошмар, бессовестная какая, а может тебе другую квартиру снять, зачем с такими нечестными людьми рисковать? – возмутилась мама, – а то деньги возьмет да на улицу выставит?

– Да не, мамуль, я же по расписке плачу, так что не выставит, мне бы просто пару месяцев перекантоваться, а потом я верну!

– Да ну сынок, какой там «верну», как разбогатеешь, потом поговорим. Папа вернется, я ему скажу. Тебе на тот же счет переводить, что и обычно?

– Да мам, – сказал Леонид и загрустил, у него всегда портилось настроение, когда приходилось что-то просить у родителей, – счет тот же, а сегодня-завтра сможете? А то она внезапно потребовала и торопит.

– Хорошо солнышко, не переживай, папа придет я его сразу пошлю.

– Целую тебя мам, пошел работать, папе привет передавай, – ответил Леонид и повесил трубку.

Встал с кровати, потянулся. С удовольствием позавтракал и вышел из дома. На улице его встретил тот редкий московский день, когда на небе нет ни одного облака, когда дует сильный пронизывающий ветер и когда начинает казаться, что все возможно, стоит лишь этого захотеть.

Леонид приехал в Царицыно и пошел гулять по его многочисленным тропинкам. В пруду неспешно плавали утки, птицы выводили затейливые трели. Он подошел к одному из больших дубов и прислонился. Удивительное ощущение прикосновения к дереву. Сначала кажется, что ты уперся в сухую, твердую кору, которой ты безразличен, которая никак не реагирует на твое прикосновение. Но стоит постоять так с закрытыми глазами и уже через немного времени начинает казаться, что ты не просто слышишь, а чувствуешь, как живительные соки могучими потоками от корней до самой кроны растекаются по стоящему рядом с тобой исполину. Как он уже смирился с тем, что ты рядом, ты как ветка, что приросла к дереву. И часть этой жизни начинает вливаться и в тебя, наполняя силой и светом. И в этом единении наступает какой-то удивительный покой. Когда ты перестаешь ощущать время, место, и даже самого себя. Есть только эта природная мощь, и ты – ее малая часть.

Спустя какое-то время Леонид отключился от этого живительного источника и пошел дальше. Ему на встречу бежал карапуз, одетый в красно-зеленый комбинезон. Мальчик хохотал и практически падая, несся прочь от безуспешно пытавшейся его догнать женщины. Леонид присел и распахнул руки. Малыш налетел, Леонид подхватил его, покружил и поставил на землю. В этот момент подоспела запыхавшаяся женщина.

– Игореша, – укоризненно засюсюкала она, – что же ты от меня убегаешь? Тете Наташе уже тяжело бегать за тобой, вон ты какой уже быстрый!

Малыш счастливо хохотал и пытался вырваться из рук.

– Спасибо, что поймали, – обратилась она к Леониду, – а то вон видите нос и так разукрашенный, носится как угорелый, уже за ним не успеваешь.

– Да за что «спасибо», – отмахнулся Леонид, – правильный мужик растет, с характером.

– Да уж, – вздохнула женщина и, крепко взяв за руку брыкающегося малыша, пошла дальше.

Леонид забрался в развалины главного здания и ходил по ним. Почему-то именно здесь приходили в голову разные фантазии, мыслилось единение с тайными силами и чувствовалось их незримое присутствие. У него с детства была тяга ко всему мистическому, и именно в Коломенском и Царицыно у его фантазии начинался самый буйный полет. Казалось, будто ладони начинают гореть и наполняться тяжестью, а от мыслей по затылку начинали бегать мурашки. Нагулявшись по парку, он вернулся к прудам, где остановился понаблюдать за кормлением уток.

На скамейке, недалеко от пруда, сидел мужчина средних лет и что-то постоянно выкрикивал. Леонид подошел немного ближе и понял, что мужчина вслух разговаривает сам с собой.

– 9 лет? Всего 9 лет? Нет, это ни в какие ворота! Он украл 35 миллиардов, а ему дали всего 9 лет?! Значит юсовцы Адамову за 9 миллионов – 60 лет насчитали, а мы Ходорковскому – 9! Математики хреновы! Как они делили срок-то?

– Да мне все равно, чтобы вы не говорили, мне плевать и на Ходорковского, и на Адамова, и даже на рыжего Чубайса! Покушение! Тьфу! Да какое к черту покушение?! Какой там полковник Квачков! Полковник! Да будь я полковником ГРУ, да я этого рыжего руками бы разорвал, а тут «неудачное покушение»! Брехня, судари, бре-хня!

– Вы уже заврались настолько, что к 50-летию Победы не смогли вспомнить, что за победа такая! Мрази! Сволочи! Испоганили себе души, за нас принялись. Погань всякую на плакатах поразвесили и радуетесь! Скоро, думаете, позабудем! А вот хрен вам! – мужчина недвусмысленно показывал кукиш пруду, уткам, и даже тыкал им куда-то в небо.

– Брехуны, ироды, сволочи… – еще раздавалось за спиной Леонида, когда тот пошел к выходу из парка.

Лёня купил в ларьке бутылку девятки балтики, сел в автобус и отправился домой. По дороге ему позвонил отец.

– Лёня?

– Да пап! Как ворота? – устало произнес Леонид.

– Ворота нормально, что там у тебя за беда?

– Да хозяйка за три месяца вперед денег потребовала, вот прошу вас занять.

– Понятно, пошел в сберкассу, как получишь, отзвонись, – сказал отец и повесил трубку.

Леонид засунул телефон в карман, откупорил бутылку об поручень и сделал два глотка. Девятку он любил пить теплой, одной бутылки хватало для того, чтобы почувствовать нежные объятия хмеля. Лёня сделал еще глоток, в ушах зашумело, по телу стало разливаться приятное тепло. «Плевать – подумал он, – на все мне плевать» и, прислонившись головой к окну, закрыл глаза. Когда автоинформатор объявил его остановку, Леонид с трудом отлип от стекла, и неровной походкой вышел из автобуса. Небо уже заволокло низкой облачностью, стало темно.

Придя домой, Леонид забрался в горячий душ, вышел, допил пиво и сел за компьютер. Загрузив почту, он увидел письмо от Маши.

Привет Лелик!

Прости меня, пожалуйста, что я тебя так подвела. Мне ужасно стыдно перед тобой. Как там твоя голова, дышать все больно?

У меня все просто ужасно. Но ты, наверное, слышал. Дело на меня не завели, но это слабая радость, теперь у меня ни машины, ни работы, ни денег, ни подруги. Какой-то кошмар. Я плачу целыми днями. Одна радость – мой Никитушка. Я теперь с ним целыми днями. Он так вырос, такой умненький. Правда, вот сильно заболел, простыл, а еще аппендицит вырезали. Прямо все ни Слава Богу, как и у его мамы.