– А я уже не скучаю, мне уже вееесело, только опять мерзнуть начинаю.

Бармен поставил на стойку заказ, Леонид налил, – за знакомство?!

– Фу, – поморщила носик Милана, – ты не кадет часом? Неужели с красивой девушкой нельзя за что-то красивое выпить?

– Так, – Леонид почесал затылок, – как говорят у нас юге… Ээээ….. Москвы… Нет ничего жизнерадостнее утреннего солнца, нет ничего сильнее океанского шторма, нет ничего более желанного, чем жизнь, и нет ничего более прекрасного в этом кинотеатре, чем Вы, Милана, за Вас!

– О боже! За меня? Какая прелесть! – громко рассмеялась Милана, – конечно же давай, Дениска, выпьем, за меня, за самую прекрасную… как ты говоришь: «на юге Москвы»!

С каждой выпитой рюмкой разговор приобретал все большую непринужденность. Милана то изображала неземную застенчивость, хлопала длинными ресницами, то громко смеялась, запрокидывая голову. Говорили обо всем и в то же время ни о чем конкретном. Леонид старательно играл студента, рассказывал тут же придуманные им истории о насыщенной студенческой жизни.

– Помню, на первом курсе установочная лекция была, по матану, ну, аудитория побольше кинотеатра этого, народу набилось, шум, гам… Каждый своим занят. И тут в аудиторию мужичок заходит, такой, полменя. Вышел в центр, стоит, молча на нас смотрит. Ну, его потихоньку замечать начали, на соседей шикать стали. Так постепенно тишина установилась, а этот немного постоял и тихо так говорит: «Я ваш преподаватель по математическому анализу, меня зовут Габибула Насурлаевич Исаев, кто на следующей лекции это знать не будет, экзамен не сдаст». С этими словами разворачивается и выходит. Мы понятно с минуту в шоке такие просидели, а потом друг дружке «как, мать его, он сказал его зовут?!» Представляешь? Габибула! Насурлаевич! Ты вон, поди, с первого раза – то и не выговоришь такое! И представляешь, реально, следующая лекция, он заходит и такой – по залу. К одной студентке подходит: «Фамилия»? Та – «такая-то», он ей: «как меня зовут»? Понятно, что мало кто запомнил, да и вообще серьезно к этой угрозе отнесся. Так он за 15 минут половину аудитории выгнал, за то, что те не знают, как его зовут. И мало того, он и на экзамене их всех завалил.

После третьего повтора заказа Леонид сильно захмелел, его несло, он рассказывал анекдоты и смешные истории. Милана активно налаживала телесный контакт, то брала Леонида за руку, то теребила волосы и наконец, после очередного выпитой рюмки она наклонилась и прошептала на ухо: «поехали ко мне». Рассчитавшись и взяв Милану под руку Леонид вышел на улицу. Милана предложила не брать такси, а немного прогуляться, благо, как сказала она: «тут идти нам совсем чуть-чуть». Обогнув кинотеатр, они зашли в небольшой двор, зажатый со всех сторон многоэтажками. Двор не освещался и поэтому раздавшийся за спиной голос, заставил Леонида вздрогнуть.

– Комрад, куда это мы так спешим?

Их догнали трое мужчин, в темноте лиц было не разобрать.

– В смысле? – тупо переспросил Леонид. Алкоголь притупил чувство самосохранения, ему было абсолютно безразлично.

– В прямом, партайгеноссе, в прямом! Выбор мы твой поддерживаем, да только в кредит не работаем. У нас только стопроцентная предоплата, сечешь о чем я?

– Реально мужики, не воткну, что вам надо? Какой кредит, мы с вами знакомы, что ли?

– Нет, гамарджоба, ни ты нас, ни мы тебя не знаем, да и на хрен оно бы нам сдалось. Ты товар выбрал, гони бабки и нет проблем. У тебя.

– Слышь ты, долговязый, – вмешался в разговор второй из мужчин, – ты девочку поматросил, давай лаве и проваливай!

– Кого я поматросил? – осекся Леонид, он обернулся в поисках Миланы, но той уже рядом не было. – Мужики, реально, я ее только покормил, ничего у нас не было, вот клянусь!

– Да это уже твои проблемы, понял! Гони штуку зелени и свободен!

Леонид понял, что попал на элементарный развод. Оценив на нетрезвую голову ситуацию, он ничего не придумал лучше, как толкнуть одного из стоявших в грудь и броситься наутек. К сожалению, его собеседники предполагали такой маневр. Вскоре Леонида догнали и сбили с ног…

…Голова сильно болела, что-то мешало четко видеть. Ярко освещенная комната, напротив, на кровати, кто-то весь в гипсе и на растяжках. Как же все болит. «Где я?» – прохрипел Леонид, но не узнал своего голоса. Надо попытаться встать. С трудом сел, голова кружилась, перед глазами все плыло. Даже мысли не пытались лихорадочно метаться, а подобно неправильно настроенной бегущей строке, в голове проплывало «Где я? Что со мной?»… Получилось кое-как осмотреться, в комнате стояла еще одна кровать, но матрас на ней был закручен к изголовью. Открылась дверь, в комнату вошла полная женщина в белом халате.

– О, герой, подскочил он! А ну, быстро ложись! С твоими травмами с боку на бок и то поворачиваться не стоит, а он вскочил! Лег! Ну!

– Где я? – снова прохрипел Леонид.

– Да чай не на седьмом небе, пока. Хоть и старался сильно. В «склифе» ты, лежи, в себя приходи. А то милиция с часу на час нагрянет, особо отдохнуть не дадут.

Леонид обессилено упал на подушку. «Склиф»? «Милиция»? Твою же мать.. Как я влип…

…Есть города, за которыми закрепился некий устойчивый миф. Если Одесса, то каждый встретившийся там мужчина будет обязательно остроумно шутить, а его жену будут звать Сара. Если Тула, то по улицам будут ходить до зубов вооруженные люди, неспешно жующие пряники. В Ростове-на-Дону тут же вытащат из вашего кармана кошелек, попадешь в Иваново, встретишь улицы, заполненные девушками в подвенечных платьях. А в Рязани, если не каждый второй на улице десантник, то уж точно все ходят в камуфляже и при любой угрозе ломают кирпичи ладонью. Увы, коренной рязанке Маше так и не встретился, ни среди друзей, ни среди знакомых, хотя бы один настоящий десантник. Она появилась в семье электрика и контролера ОТК, работавших на станкостроительном заводе. Семья жила бедно, отец часто выпивал. Поселок «Строитель» был одним из самых неблагополучных районов Рязани.

К своим 15 годам Маша перепробовала практически все запретные плоды, и ее единственной настоящей мечтой стало как можно дальше уехать из родного города. После школы она не смогла поступить в медицинский. На вступительных экзаменах познакомилась с Игорем, который работал лаборантом на одной из кафедр. Роман случился бурный, Игорь жил в университетской общаге, строил наполеоновские планы уехать на ПМЖ в Канаду. Маша сбежала из дома к Игорю, и практически три месяца ночевала то в одной, то в другой комнате его общаги. Спустя три месяца Игорь уехал в Москву, подрядившись к бригаде наемных строителей, и пообещал обязательно забрать Машу к себе. Примерно через неделю Маша узнала, что беременна.

Беременность протекала тяжело, Машу регулярно клали на сохранение. Примерно на четвертом месяце она порезала себе вены, но, вернувшаяся раньше с работы, мать вызвала скорую, и Машу успели спасти. Мальчик оказался крупненьким, роды прошли тяжело. Поначалу хотели делать кесарево, но потом почему-то передумали. Акушерка, в старании помочь роженице, слишком сильно потянула плод и, как потом выяснилось, немного повредила шею новорожденному…

Маша сидела за компьютером, пила кофе и уже второй час пыталась сконцентрироваться на ежемесячном отчете. С одной стороны этот отчет был простой фиксацией проделанной работы, с другой – результаты надо было подтасовать так, чтобы было видно ее личные старания, а не подтверждение факта, что все продается само по себе. Всегда, когда она занималась скучной работой, на нее нахлынивали воспоминания о прошлом. Вот и сейчас, вместо цифр перед ее глазами пролетали картины первых лет материнства. Это и пеленание Никиты, так назвала сына, на дощечку с кольцом для исправления шеи. И то, как в полтора месяца у нее пропало молоко, и приходилось днем с огнем искать по Рязани нормальное детское питание. И то, как дома было невыносимо испытывать на себе родительский укор. И Давида, пожилого грека, с которым познакомилась случайно. И как сначала начала работать у него в магазине одежды продавцом, потом занялась закупками, а потом открывала ему в Рязани все новые и новые торговые точки. И про то, как поняла, что после родов перестала чувствовать удовольствие от близости с мужчиной. Как все, кто у нее были, старались, пыхтели, а она предпочла бы в этот момент смотреть телевизор или читать интересную книжку.