Всю ночь они шли на юг. Большая часть моуловской орды взгромоздилась на снаргов, но пленники и их стражи должны были бежать в середине толпы. Наступил рассвет. Ворсинки снова изменили свой цвет и из темно-пурпурных опять стали красными.

Все следующие дни для пленников слились в непрерывное пятно из мелькающих бегущих ног и голосов моулов, слившихся в один. Ворсинки снова изменили цвет и стали из малиновых оранжевыми, потом из оранжевых черными. Ноги пленников были стерты и кровоточили, а мозги затуманились от постоянного звука шагов. Дважды они пресекали белые дороги дьюмайи, оба раза поздней ночью, когда было безлюдно, и как тени проходили мимо спящих деревень.

И тогда в поле зрения появилось место, возвышавшееся над Ковром.

Ворсинки клонились и сгибались вдвое под тяжестью Страны Высоких Ворот, земли вортгорнов. Сначала между ворсинками забрезжил свет. Часом позже над ними нависло нечто огромное, даже Писмайр никогда не видел ничего подобного. Давно, в прежние дни, он читал об этом, но книжные описания вовсе не давали представления об этом. Чтобы описать «это» требовались более выразительные слова, чем «большое».

«Это» было самым большим, что когда-либо существовало. Ковер был большим, но Ковер был везде… Поэтому он в счет не шел. Он был слишком велик, чтобы можно было судить о его размерах.

А вот Страна Высоких Ворот была достаточно мала, чтобы считать ее по-настоящему огромной.

Она была видна издалека, и казалось, что она находится совсем рядом. И она сверкала.

Это была бронза. Весь металл Ковра происходил отсюда. Это-то Снибрил знал. Вортгорнам приходилось торговать им с человечками и обменивать его на пищу. В Стране Высоких Ворот ничего не росло.

– «Од Инпен Ни!» – сказал Писмайр себе под нос, когда весь их караван остановился под самыми стенами Страны. Брокандо тотчас же заснул. У него были самые короткие ноги; по крайней мере, короче, чем у всех остальных.

– Что? – спросил Брокандо, просыпаясь.

– Это боевой клич вортгорнов, – ответил Писмайр, – очень многие люди помнили его, но недолгое время. Часто случалось, что это оказывались последние слова, которые им доводилось слышать. «Он Ипен Най». Это написано металлическими буквами на земле. Огромными металлическими буквами. Я видел их изображение. Нам бы потребовался целый день, чтобы обойти вокруг такой буквы.

– А кто их написал? – спросил Брокандо, глядя на Стражей.

– Вортгорны считают, что это сделал Фрэй, – сказал Писмайр. – Конечно, это всего лишь предрассудок. Вероятно, этому есть разумное объяснение. Вортгорны говаривали в прежние времена, что и под их Страной тоже есть буквы. Они прокопали там тоннели и нашли их. И некоторые из них говорят…

Он постарался сосредоточиться…

– Да… Е ЗАВЕТА II. Кажется, вортгорны склонны считать, что это очень важно.

– Но гигантские буквы не могли вырасти сами по себе, – сказал Брокандо.

– О, могли. Кто знает?

Они посмотрели вверх, на страну. Ее огибала дорога. Она была шире дороги дьюмайи, но под сенью этой огромной стены казалась тоньше ниточки.

– Кто-нибудь знает достаточно о вортгорнах? – спросил Писмайр. – Я читал о них, но не припоминаю, чтобы видел хоть одного.

– Они как дьюмайи, но без их столь хорошо известного нюха и эмоций, – сказал Брокандо.

– Благодарю тебя, – серьезно ответил Бейн.

– Ну, они живут на металле, а это должно прививать им мрачный и мистический взгляд на жизнь, – сказал Писмайр.

– А на чьей они стороне? – спросил Брокандо.

– На чьей? Да, думаю, на своей собственной, как и все остальные.

Моулы бесцельно кружились на одном месте и чего-то ждали.

– Думаю, мы дожидаемся возможности подняться. Но как? – высказал предположение Брокандо.

– Патрули дьюмайи обошли вокруг этой страны, но не обнаружили входа в нее, – заметил Бейн.

Писмайр, скосив глаза, смотрел наверх; потом сказал:

– Ах, думаю, что они держат в тайне этот замечательный механизм.

Высоко над ними на стене появилась пылинка. Она медленно стала расти и превратилась в широкую платформу из бронзы, скользившую вниз. Они могли различить головы, свешивавшиеся через края платформы.

Когда она приземлилась рядом с толпой, Писмайр разглядел, что это был простой квадрат, изготовленный из планок, вырезанных из ворсинок, с перилами со всех сторон. Высоко в туман поднимались четыре бронзовых цепи, по одной с каждого угла платформы. У каждого угла стояло по человеку. Каждый из них был ростом не ниже Бейна. На них были шлемы, и тела их покрывали латы из бронзы. На боку у каждого было по бронзовому мечу. Щиты их тоже были бронзовыми и круглыми, как и сама Страна Высоких Ворот, и цвета того же металла были волосы. Они носили короткие квадратные бороды, и их серые спокойные глаза смотрели прямо перед собой. Слишком много металла, подумал Писмайр. Он проникает в душу.

– Гм, – прошептал Брокандо когда их толкнули вперед на платформу, – ты никого не видел и не слышал, как если бы кто-то следовал за нами? Кто-то ну, такой, например, как наш вождь? Верзила?

– С тех пор, как мы покинули Подковерье, о нем не было никаких известий. Я наблюдал и слушал очень внимательно.

– О, боже.

– О, нет. Это хорошая новость. Это означает, что он где-то здесь. Если бы я увидел его или услышал о нем что-нибудь, то это был бы не Гларк. Понимаешь, он ведь охотник.

– Хорошая мысль. Ай!

По ногам Брокандо прогулялся бич. Так моулы погнали своих беспокойных пленников на помост из планок.

Когда на помосте показался последний из них, один из бронзовых стражей вытащил из-за пояса фанфару и подул: это была всего одна нота. Цепи вокруг них содрогались и гремели, провисая, но потом платформа со скрипом покачнулась, оторвалась от земли и стала подниматься вверх, к Стране.

Писмайра прижало к перилам платформы, потому что на ней толпились животные, и тогда он заметил тень, отделившуюся от пыльного куста у подножия стены. Тень метнулась к поднимавшейся платформе и попыталась ухватиться за ее дно.

Он видел прыжок, но в этот момент платформа качнулась, и тень исчезла из его поля зрения.