«Над Чечней пронесся суховей…» Над Чечней пронесся суховей, Только слез ничьих он не осушит. Матери теряют сыновей, И летят на Родину их души. В нас еще Афганистан болит, Как незаживающая рана. Чья-то исстрадавшаяся мама Не поймет, за что был сын убит. Ни за что… И в этом-то весь ужас. Ни за что погибли сыновья. И опять нам горем души рушат. И опять над ними плачу я. «Разные пути ведут нас к Богу…» Разные пути ведут нас к Богу — Через храм, мечеть и синагогу. И хотя у каждого свой жребий, Но никто путей тех не оспорит. И, как реки все впадают в море, Так и мы все встретимся на Небе. «Гроздья рябины, как вспышки огня…» Гроздья рябины, как вспышки огня… Здесь мы встречались с тобой вечерами. Помню, ты как-то спросила меня: – Любишь? – И я от волнения замер. Я уж давно бы признался в любви, Но не решался, не зная ответа. Мы б навсегда те слова сберегли… Если бы… дольше продолжилось лето. «О, как добры и как красноречивы…» О, как добры и как красноречивы Те, кто избраться норовит во власть… Слова их, перезрели, будто сливы, И потому должны на землю пасть. От этих слов мы не дождемся чуда. И те, кто их придумывал для нас, Они же первыми их позабудут, Коли интрига славно удалась. «Я одинок, как одинок цветок…» Я одинок, как одинок цветок, Когда его срывают и уносят. Я одинок, как одинока осень, Когда последний падает листок. Я одинок, Как правда между строк. «Мы прошлое свое уничтожаем…» Мы прошлое свое уничтожаем. Оно сгорает, как леса в стране. И все мы погорельцы в том пожаре. И с пепелищем вновь наедине. А может быть, так выглядит прогресс? Но я его бездумность не приемлю. Неужто мы сожгли бесценный лес Лишь для того, чтобы удобрить землю?! «Когда глаза твои грустны…» Когда глаза твои грустны И молчалива ты весь вечер, Я вновь в предчувствии вины, Хотя виниться вроде не в чем. В твоих глазах – синь декабря. Я сам себе уже подсуден. Прости, я так люблю тебя, Что боль твоя мне сердце студит. Потом ты скажешь: почему Тебе весь вечер было грустно. Тревогу я твою пойму, И жизнь в свое вернется русло. «Деревья еще зелены́…»
Деревья еще зелены́. Октябрь их раздеть не торопится. Лишь две белоствольных княжны При золоте празднично смотрятся. «Как хлеб по карточкам…» Как хлеб по карточкам, Свободу Нам выдают под аппетит. Власть назначает быть народом Тех, кто ее боготворит. Тасуют лидеры друг друга — Сегодня я, а завтра ты… И сник наш рубль от испуга. И жизнь под боком нищеты. «Мы вновь летим в чужую благодать…» Мы вновь летим в чужую благодать. В чужой язык, к чужим пейзажам. Но вряд ли мы кому-то скажем И даже вида не покажем, Как тяжело Россию покидать. «Я за смертную казнь стою…» Я за смертную казнь стою. Мне Беслан выжег болью сердце. Прямо в душу глядят мою Дети с огненной круговерти. Упразднили смертную казнь, Но спросить матерей забыли, Как им выжить без детских глаз?! Как им жить, если жизнь убили?! «Воруют министры в России…» Воруют министры в России. Воруют лакеи и знать. Но кто-то, закон пересилив, Неволи сумел избежать. А если кого и сажают, Так чаще – не главарей… Министр же нужен державе, Как ворон добыче своей. «Как важно вовремя уйти…» Как важно вовремя уйти. Уйти, пока ревут трибуны, И уступить дорогу юным, Хотя полжизни впереди. На это надо много сил: Уйти — Под грустный шепот судей, Уйти, покуда не осудят Те, кто вчера боготворил. «По красоте я голоден…» По красоте я голоден, Как птицы – по весне. Твои глаза, что голуби, Летящие ко мне. По красоте я голоден. Гляжу – схожу с ума. Глаза – то майский полудень, То – синяя зима. «Страна поменяла систему…» Страна поменяла систему. Система сменила господ. И только при всех своих бедах Остался российский народ. |
