Стив переступил порог и замер. Джеймс стоял у окна, против света. Солнце всегда любило Джеймса: согревало, ласкало, облизывало лучами плечи и спину, но никогда не обжигало. Вот и сейчас, полностью обнажённый, прекрасный в своей наготе, Джеймс грелся в весеннем тепле, мягком и пока только набирающем силу, чтобы в будущем дать жизнь чему-то новому.

– Что такое, детка? Иди ко мне, – он приблизился к кровати, опёрся на неё коленом и протянул Стиву руку.

Стив, не сводя глаз с Джеймса, как загипнотизированный пересёк комнату.

– Это нам не понадобится. Можно? – Барнс взялся за узел полотенца, которым Стив обмотал бёдра после душа.

– Да, – он положил ладони на тёплые крепкие плечи. Не мог и не хотел больше ждать: принялся гладить шею, грудь, руки Джеймса. Всё, до чего мог дотянуться, стоя с противоположной стороны кровати.

– Соскучился? – спросил мягко Барнс, улыбаясь с прищуром. – Сейчас, Стиви, сейчас.

Сдёрнул с него мешающую ткань, откинул в сторону и облизал взглядом всё тело. Стив потянулся безотчётно, демонстрируя себя. Захотелось вдруг покрасоваться, показать себя Джеймсу, понравиться ему.

– Красивый, детка, – зашептал Барнс, оглаживая горячими сухими ладонями грудь и живот Стива, – самый красивый.

Он просто гладил Стива, стирал с плеч оставшиеся после душа капельки воды. Сжал несильно острые соски, потянул, улыбаясь шире, когда Стив выдохнул шумно и прикрыл глаза. Джеймс дразнил, играл, изводил. Шептал что-то в губы, целуя быстро, дразняще, не давая углубить поцелуй, и ни на секунду не оставлял Стива без прикосновений.

– Джеймс, – пробормотал Стив, – Джеймс.

– Да, Стиви? – его виски и шея блестели от тонкой плёнки пота.

Весенний вечер согрел комнату. Пылинки как в замедленной съемке кружили в жёлто-оранжевых густых лучах. Шум улицы, городского муравейника звучал приглушённо. Для Стива время остановилось, замедлило свой бег. Ничто не имело значения. Только эта комната. Только Джеймс. Только Стив. Только они, здесь и сейчас.

– Поцелуй меня. Поцелуй, – и сам обхватил лицо Джеймса ладонями. Никак не мог нацеловаться.

– Мой ласковый Стиви, – снова шептал Джеймс. Улыбался в поцелуй, гладил плечи и спину Стива, обнимал его, притягивая к себе.

Стив не заметил, когда успел забраться на постель. Они стояли с Джеймсом на коленях, обнимаясь, поглаживая друг друга, запуская пальцы в волосы, ловили дыхание друг друга. Потирались бёдрами, не сильно, лишь обозначая возбуждение. Стив разорвал поцелуй, уткнулся лбом во взмокший висок Джеймса, и посмотрел вниз: их тела соприкасались, лобки были перемазаны в смешавшейся смазке. Стив не сдержался и резче вскинул бёдра, мазнул мокрой головкой по уже открывшейся тёмно-розовой головке Джеймса.

– Т-ш-ш, – Джеймс обхватил его за заднюю сторону шеи. Погладил большим пальцем чувствительное местечко за ухом, заскользил губами по щеке, – не торопись.

Поцеловал и потянул его за собой, укладываясь на спину.

– Вот теперь двигайся, – шепнул Джеймс, скользя руками вниз по спине Стива. Сжал несильно ягодницы, заставив толкнуться вверх.

Стив охнул, когда его член, теперь плотно зажатый между их телами, скользнул по всей длине Джеймса.

– Вот так, детка, да, – Барнс откинул голову назад, прикрыл глаза и постанывал тихо. Он мял ягодницы Стива, помогал двигаться.

Стив держал свой вес на вытянутых руках. Разглядывал взмокшего, расхристанного Джеймса, тяжело дышащего через приоткрытый алый рот.

Барнс открыл глаза, взглянул на Стива, замершего над ним.

– Ляг на меня, – вдруг попросил Стив. – Пожалуйста.

Джеймс улыбнулся, ласково погладил уголок губ, обнял Стива и медленно, аккуратно перевернул их, оказавшись сверху. Джеймс был таким правильно-тяжёлым, так идеально прижимал к постели горячим жёстким телом. Стив чувствовал себя в безопасности, окружённый силой и нежностью Джеймса.

– Так хорошо, детка? – он медленно вращал бёдрами, дразня и себя, и Стива. Трения и давления было не достаточно, чтобы кончить. Возбуждение росло, но Джеймс не позволял ему найти выход.

– Да, – Стив обхватил его за плечи и прижал к себе. – Ляг на меня всем весом, накрой собой.

– Если будет тяжело, говори, хорошо?

Джеймс понимал желание Стива, но должен был убедиться, что не причиняет боль или дискомфорт. Стив кивнул в ответ.

А потом они с Джеймсом целовались. Стив не знал, как долго, он потерялся во времени. Поцелуи, объятия, скольжение рук по влажной коже, сплетённые языки, толчки бёдрами навстречу друг другу, становящиеся всё быстрее. Пальцы Джеймса, сжавшие мокрые от смазки головки. У Стива никогда не было так откровенно и близко, так интимно. Ни с кем и никогда. Он оплёл Джеймса руками, притиснул к себе и кончил с коротким стоном, уткнувшись в напряжённую шею.

========== 4. ==========

***

– У меня игривое настроение, – оповестил его как-то Джеймс.

– И что бы это значило? – Стив склонил голову вбок, чуть нахмурился.

В подростковом возрасте, например, когда у Барнса было игривое настроение, они – Джеймс со Стивом, естественно, – оказывались втянуты в какие-нибудь «приключения», которые заканчивались «вызовом на ковёр» к директору школы. Или же наказаниями со стороны родителей. Хотя Стив тоже был хорош. Кто ещё кого подначивал.

Джеймс лишь хитро ухмыльнулся и поцеловал его в щёку. Стива это не успокоило, совсем наоборот.

***

– Что ты задумал? – прямо спросил Стив.

– С чего ты взял, что я что-то задумал?

– По глазам вижу.

– Мои глаза чуть выше, Стиви.

Джеймс медленно раздевался. Неспешно стянул футболку, потягиваясь, красуясь. Знал, как Стиву нравится его тело, что он не может оторвать взгляд от крепкой груди, рук и пресса. Знал и дразнил.

– Джеймс, – Роджерс прислушивался к чему-то внутри себя.

Он поразился тому, как тяжело оставаться на месте и лишь смотреть на Джеймса, но не трогать. Барнса хотелось держать в руках, хотелось до покалывания на кончиках пальцев.

– У нас тут дресс-код, – мурлыкнул Джеймс, растягиваясь на кровати.

Согнул одну ногу в колене и будто бы случайно расслабленно положил руку на бедро. Стив смотрел на пах Барнса, не скрывал даже жадного взгляда. И судорожного вздоха скрыть тоже не смог, когда член Джеймса дёрнулся, крайняя плоть сдвинулась, обнажая головку.

– Мы можем, конечно, подрочить друг на друга, при этом как приличные мальчики даже не ложась в одну кровать, – притворно-равнодушным тоном произнёс Джеймс, а сам глаз не сводил со Стива. – А ещё можем поиграть. И что-то мне подсказывает, игра тебе понравится. Присоединишься?

Стив, на своей памяти, никогда так быстро не раздевался. Скинул, не глядя, рубашку и джинсы. Торопливо выпутался из трусов и носков. Выпрямился, и лишь на долю секунды мелькнуло желание прикрыться, но Стив отмахнулся от этой неуместной мысли. Наоборот, расправил плечи, чуть шире расставил ноги. Член уже был возбуждён, твердел.

– Как же мне повезло, – Барнс облизывал его взглядом, а себя поглаживал ладонью внизу живота. – Самая нежная, страстная, самая прекрасная детка досталась мне. Разве я не счастливчик? Иди ко мне, Стиви.

И Стив пошёл. Как на привязи готов был идти за Барнсом. Опустился рядом с Джеймсом и тут же потянулся за поцелуем.

Они целовались, долго и жадно, сталкиваясь языками, посасывая их. Руками блуждали по телам друг друга, гладили слепо, ласкали. Стив сжал пальцы на члене Джеймса, а потом скользнул ниже – огладил тяжёлые яйца, но Барнс перехватил его руку и отстранился.

– Подожди, – улыбнулся, поверхностно дыша. – Я хотел кое-что попробовать, но ты такой быстрый.

– Что? – Стив дотянулся до него и принялся покрывать нижнюю челюсть быстрыми поцелуями.

– Детка, – Барнс фыркнул. Подумал было поддаться порыву, но напомнил себе о том, что было в планах. – Сначала ты. Ложись на спину.

Стив послушался. Напоследок только потёрся носом о щетинистую щёку.