С Джеймсом было горячо и откровенно, и своей открытостью, искренностью он затягивал в водоворот ощущений, хотелось так же ярко и живо реагировать, не скрывать чувств, но Стив не привык, не умел.

– Я сейчас кончу, – хрипло пробормотал Джеймс. Вены на его шее напряглись, – чёрт, Стиви, детка…

Застонал низко длинно и выплеснулся себе на живот.

Стив задохнулся при виде белёсых струй, лёгших на дорожку волос, запачкавших левый сосок. Он представил, как слизал бы сперму Джеймса, собрал бы губами с тёмных волосков, вылизал бы Джеймса дочиста. Представил и понял, что больше не продержится. Толкнулся ещё несколько раз в крепко сжатый кулак, отвернул стыдливо лицо и кончил, не проронив ни звука.

– Детка, – позвал Джеймс, не успев отдышаться.

Повернулся и оглядел всё ещё напряжённое тело. Увидел, как тяжело дёрнулся кадык Стива, как на шее и груди блестел пот, как пальцы по-прежнему сжимали медленно опадающий член.

– Стиви, – ещё раз позвал Барнс. Хотелось целоваться.

Стив длинно выдохнул и наконец повернулся. Стыд за себя, за свои мысли готов был вот-вот накрыть с головой. Стив прошёлся языком по пересохшим губам и только открыл рот, чтобы привычно начать извиняться, как вдруг Джеймс левой рукой зарылся ему в волосы, притянул за затылок к себе и упоительно поцеловал, неловко столкнувшись носами.

– Стиви, – прижался лбом ко лбу, чмокнул в уголок губ, и пробормотал, – ну какой же ты… как же с тобой хорошо.

Мурлыкал сыто, довольно что-то себе под нос. Неразборчиво, но так ласково и нежно, что у Стива сердце заходилось, рвалось из груди.

– Сейчас, – Джеймс с видимой неохотой отстранился. Поёжился, как от холода, – сейчас я уберу тут всё, детка. Отдохни пока.

Поднялся неуклюже, взял салфетки с тумбочки. Наскоро утёр сперму с живота, вытер руку от семени и смазки.

– Ещё вот тут, – Стив растёкся по дивану, как желе. Он никогда не чувствовал себя таким расслабленным и удовлетворённым после обычной мастурбации. Да что там после мастурбации? Даже после полноценного полового акта такое случалось… Стив и не помнил когда. – Давай я вытру.

Джеймс протянул ему чистую салфетку, и Стив стёр белёсую капельку с левого соска, потёр аккуратно, чтобы на волосках ничего не осталось.

– Спа… – Джеймс запнулся на полуслове. Стив лизнул сосок горячим языком. Пососал, прикрыв глаза, выдыхая жарко, и выпустил изо рта с влажным звуком.

– Пожалуйста, – сделал вид, будто ничего не произошло. – Дай, пожалуйста, салфетки.

Торопливо вытерся, отметил про себя, что испачкал только ладонь, и немного попало на лобок. Стив никогда не позволял себе кончать куда-то кроме руки. Никому не нравился беспорядок.

Джеймс, задумчиво наклонив голову вбок, наблюдал исподволь за тем, как чуть ли не брезгливо Стив избавляется от следов оргазма. Покусал губу, но решил не задавать вопросов. Пока что.

– Кажется, мы всё пропустили, – Стив, не заметив чужого взгляда, встал на ноги и кивнул на чёрный экран.

Видео закончилось. Они даже не обратили внимания, когда это произошло. Не видели и не слышали ничего кроме друг друга. Стоило мельком подумать о том, что происходило на этом диване несколько минут назад, как у Стива внизу живота вновь мучительно-сладко заныло.

– Какая жалость, – Джеймс не выглядел расстроенным от слова «совсем». – Нужно будет попробовать ещё разок, чтобы не пропустить перипетии сюжета и кульминацию. Что думаешь? – прижался вспотевшей грудью.

– Всеми руками «за», – Стив глубоко вдохнул запах свежего пота.

– Скорее, рукой, – Джеймс обнял его за талию, погладил поясницу и притянул к себе, – вторая будет занята, – пояснил он, рассмеявшись Стиву в губы.

***

Джеймс по-хозяйски развалился в кресле. Он всегда занимал его, когда они оставались дома у Роджерса.

– Такое удобное, – с довольным видом проговорил Барнс.

– Я в курсе, – согласился Стив, с завистью поглядывая на глубокое сидение, широкие мягкие подлокотники, удобную спинку. Да, кресло было, что надо.

И вдруг Роджерс подумал, а какого, собственно, чёрта, его выгнали с хозяйского места? Он поднялся с дивана, под пристальным взглядом Барнса пересёк комнату и с невозмутимым видом, хотя внутри всё замерло от, казалось, безумной идеи, сел на Джеймса.

– Вау! – Барнс не скрывал восторга ни во взгляде, ни в голосе, – сегодня что, Роджерство?

Стив решил никак это не комментировать. Хотя иногда его даже немного пугало то, что он находил забавными все шутки Барнса, пусть и самые убогие. И пока Джеймс не принялся оттачивать своё чувство юмора, отвлёк его:

– Поцелуешь меня? – Стив устроился у него на бёдрах, обнял за шею и прижался к колючей щеке.

– Спрашиваешь, – Джеймс, тут же забыв про шутки, погладил ягодицы Стива. Сжал пальцы и отвесил звонкий шлепок. – Моя детка, – пробормотал после короткого поцелуя, – мой Стиви, – поцеловал всерьёз, не дразня.

Стив отстранился и насмешливо хмыкнул:

– Какая же я детка? Большеват для детки.

– Но ведь тебе нравится, – Джеймс пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, поглаживая поясницу Роджерса. – А если нам обоим нравится, то почему нет?

Стив казался смущённым. Да, ему на самом деле нравилось, когда Джеймс называл его так. Он сам от себя не ожидал, что каждый раз, когда Джеймс будет звать его деткой, внутри будет что-то трепетать, расцветать, согревая. В конце концов, Барнс был прав: если и ему, и, главное, Стиву это нравилось, то почему нет?

Они какое-то время целовались, обнявшись. Стив жадно вслушивался в тихие стоны и тяжёлое дыхание Джеймса. Он обнаружил, что если невесомо целовать и аккуратно покусывать шею справа, и при этом пальцами разминать трапециевидные мышцы, Барнс голову теряет, превращается в желе.

– Сти-и-ив, – Джеймс приоткрыл глаза. Тяжесть Стива приятно давила на уже крепкую эрекцию. Барнсу трудновато было сформулировать следующее предложение. Говорить в такой ситуации вообще не особо хотелось, но нужно было кое-что обсудить. – Я хочу задать тебе вопрос.

Стив разжал зубы, лизнул покрасневшую кожу и приподнялся с груди Джеймса.

– Слушаю, – он не совсем понимал, почему Джеймс решил поговорить сейчас, но если это так необходимо…

– Я заметил одну… один момент, который мне не совсем понятен. Если я неправ, то поправь меня, и мы больше не вернёмся к этому.

На самом деле он надеялся, что Стив, расслабившись, охотнее пойдёт на контакт, не будет сильно нервничать и закрываться.

– Ты очень тихий во время ласк. Будто специально стараешься не издавать ни звука, – Стив под руками знакомо напрягся. – Я не осуждаю, детка, – торопливо добавил Джеймс, стараясь поймать сконфуженный взгляд, – я это к тому, что стоит ли мне быть более сдержанным, если…

– Нет! – Стив замотал головой, взглянул на Барнса чуть ли не умоляюще, – мне нравятся твои стоны, то, как ты… как рычишь, кончая. Очень нравится.

Открытость Барнса в плане шума, который, так или иначе, сопровождал секс, заводила Стива, возбуждала. И то, что Джеймс никогда не сдерживался, не стеснялся стонать, вскрикивать, рычать – это заводило тоже.

– Хорошо, – Джеймс улыбнулся мягко, погладил большим пальцем опустившийся уголок губ, – значит, ты не против звуков во время секса? – дождался кивка и продолжил свою мысль, – почему же ты сдерживаешь себя? Не хочешь побеспокоить соседей? О, не переживай, детка, они и так знают моё имя, – Барнс поиграл бровями. Стив рассмеялся. – Ну вот, так-то лучше, – Джеймс ласково чмокнул его в ухо и зардевшуюся щёку, – не нервничай, если не готов говорить, то…

– Мне непривычно, – Стив повёл плечами, вздохнул, – Сколько себя помню, я всегда старался быть тихим, потому что… ну, сначала, когда был подростком, нельзя было шуметь.

– Я тоже годами оттачивал навык дрочить и кончать бесшумно, – понимающе кивнул Барнс, – но сейчас, когда мы уже большие мальчики, в этом нет необходимости. Нам не нужно сдерживаться или стесняться кого-то. В первую очередь, не нужно стесняться себя.