Литмир - Электронная Библиотека

Иван Петрович поднялся с кровати, бережно укрыл Алексея одеялом и махнул Людмиле с мужем рукой:

– Идемте ко мне в кабинет! Не беспокойтесь, он просто спит, как все мы. Видите, дыхание явно заметно. И пульс для его состояния неплохой. При летаргии все совсем подругому. Впрочем, что я рассказываю? Вы сами раньше это видели.

Померанцев, пропуская вперед себя Людмилу с Артемом, обернулся к Гавриловой:

– Елена Сергеевна, вы здесь пока побудьте, понаблюдайте. И где у нас медсестра? Анна Мефодьевна ушла? Словом, одна из медсестер должна быть в палате или около. Это независимо от санитара.

Спустившись к себе в кабинет, Иван Петрович кивнул головой в направлении стола для заседаний:

– Людмила Васильевна, Артем, простите, не знаю вашего отчества, присаживайтесь.

– Иванович я, с вашего позволения, – откликнулся Мелешкин.

– Вот и чудесно! – приветливо улыбнулся Померанцев. – Давайте обговорим, что делать дальше. Анна Никаноровна в Меженске? Как у нее со здоровьем сейчас? В общих чертах я ситуацию знаю и с женой Алексея, и с сыном. Сами понимаете, что нельзя весь негатив на вашего брата вот так взять и выплеснуть. Придется постепенно, надо план составить, чтобы мы все сообща действовали. Давайте чаю попьем? Я сейчас поставлю, секретаря нет сегодня, день выходной. Вот только к чаю ничего у меня нет, разве только пара плиток шоколада.

Глава 5

– Нет, что ни говори, хорошо, когда дача близко! – Виктор Карпунцов развалился в кресле, пытаясь заглушить поселившееся в душе с самого утра ощущение неясной тревоги. – Обед на даче, ужин дома! Туда-назад на велике сгонять можно. На машине тоже, конечно, неплохо. Что еще человеку нужно?

– Мама до сих пор жалеет, что мы тогда перебрались на Кирова. Отец меньше, а мама очень, все-таки в деревне выросла, на земле. Да и у меня там, почитай, все детство прошло. – Легкая улыбка пробежала по лицу Нины.

– А чего ж они тогда не приезжают? Пару раз в год в лучшем случае, да и то словно одолжение делают.

– А ты будто не понимаешь? Дом старый мы сломали? Сломали. А новый – он уже чужой. И сад не такой стал. Одних яблонь повымерзло сколько. Витя, а ты заметил, что крыжовник уже зацвел? В этом году немножко раньше. Погода-то какая установилась! Еще пара-тройка таких денечков, и яблони зацветут.

– То есть я во всем виноват с домом этим? – Карпунцов ощутил легкую ссадину на душе и пропустил мимо себя все последующие рассуждения жены о крыжовнике и яблонях. – Вообще прохладно родители твои ко мне относятся. А ведь на следующий год тридцатник нашей семейной жизни стукнет. Не фунт изюма! Можно было бы с зятем… подушевнее, что ли.

– Витя, перестань! – В голосе Нины зазвучали досада и легкое раздражение. – Сколько раз говорили на эту тему! Я повторять уже устала. Был хоть один случай, чтобы мои родители тебя оскорбили, накричали, даже просто неудовольствие высказали? Если был, то скажи! Молчишь? Вот то-то. И мальчиков наших помогли вырастить. Куда бы мы без дедушки-бабушки делись? Твои-то родители далеко, каждый день к ним не наездишься. Нет, ты не подумай, я к Анне Никаноровне очень хорошо отношусь и к покойному Василию Ивановичу, царствие ему небесное, тоже. Ну да, мама немножко прохладно с тобой разговаривает, бывает, не спорю, но она вообще человек скупой на улыбки. Очень много в жизни с ней наслучалось: и детство в войну, и голод… Ладно, не будем вспоминать. А домик наш старый и мне жалко, это же детства частичка.

– Так он вообще как халупа стал, набекрень пошел от старости, того гляди рухнуть прямо на голову мог. – Виктор понимал, что оправдывается, но вины своей не чувствовал, отчего на душе сделалось совсем погано.

– Витя, я же не спорю! – Нина присела рядом на подлокотник кресла и погладила мужа по плечу. – Правду говорят, что дома как люди: тоже стареют и умирают. Все, давай больше не будем об этом! Пойду чайник поставлю. У нас от вчерашнего празднования много всего осталось – надо доедать.

– Погоди, Нинок. – Карпунцов мягко удержал порывавшуюся подняться жену за руку. – Не хотел тебе говорить, но сейчас настроение какое-то пришло. Знаешь, я сегодня мать во сне видел. Будто стоит она у окошка и вдаль смотрит, а глаза зареванные-зареванные. Что дальше было – не знаю, не запомнил. Нехорошо мне стало, весь день хожу и думаю. Я ведь незадолго до батиной смерти его тоже во сне видел. По дороге он шел, по проселочной, пыльной такой. И тоже вдаль куда-то смотрел, пристально так, словно разглядеть что-то хотел и не мог. А теперь мама вот приснилась…

– Не мучай ты себя, Витек! – Нина прижалась головой к груди мужа. – Мало ли что приснится. Дай Бог Анне Никаноровне здоровья! Может, нам в Меженск съездить этим летом? Почитай, два года как не были.

– Я сам об этом подумал. Вот отпуск будет, и поедем, хорошо? Ты не против? Мы же не на весь отпуск, а денька на три-четыре. – Виктор почувствовал облегчение. – Ладно, давай вчерашнее доедать и чай пить. Водочка у нас осталась?

– В одной бутылке немного есть, тебе хватит. – Нина неопределенно махнула рукой. – А так вчера гости прилично на грудь приняли. Особенно Соловьев. Когда уходили, его обеими руками с боков жена поддерживала. Надо, кстати, Клаве позвонить – узнать, как они до дома добрались.

В прихожей резко зазвонил телефон.

– Кто-то проснулся, небось с праздником поздравить хочет. По гудку на межгород похоже. Ладно, сиди, мне все равно на кухню идти. – Нина поднялась и, зябко поведя плечами, пошла к аппарату.

Виктор прикрыл глаза. «Что-то устал я сегодня, – подумал он, – хотя и не напрягался особо. Может, это свежий воздух на даче так подействовал, что в сон клонит? Вчера, конечно, перебрал немножко с горячительными напитками. Утром башка изрядно трещала. Может, это от вчерашнего разбитость до сих пор в теле? Ладно, сейчас приму грамм пятьдесят и снова как огурчик буду. Там мясо еще жареное оставалось. Надо спать пораньше лечь сегодня. Завтра еще Мишка из похода вернется».

Из коридора долетал голос жены:

– Ой, Люда, привет! Сколько лет, сколько зим! Наверное, с Нового года еще не созванивались… Да, спасибо, и тебя тоже со всеми праздниками прошедшими. И Артема от нас поздравь. Как там Маша, замуж еще не собралась?.. Витя? Да дома он. Вон в кресле сидит, отдыхает. Мы только с дачи вернулись, с утра там были… Сейчас позову его. Рада была слышать тебя, Людочка.

Открывать глаза Виктору совсем не хотелось: так удобно было утонуть в мягком кресле и не двигаться.

– Вставай, там сестра твоя звонит, – коротко и без особых эмоций сообщила подошедшая Нина.

– Ну, а чего ты телефон сюда не принесла? – Виктору очень уж не хотелось сейчас не то что подниматься и идти, а даже просто шевелить руками-ногами.

– Я в прислуги не нанималась, – отрезала жена, но без злости в голосе, просто для порядка. – Надо тебе – сам и принеси. Вечно этот длинный шнур под ногами путается, того и гляди запнешься и носом об пол. Надо новый аппарат купить с переносной трубкой, ведь говорили уже не раз об этом.

Карпунцов вздохнул и поплелся в прихожую. Оранжевая трубка аккуратно лежала рядом с телефонным аппаратом. Виктор приложил ее к уху, услышал какие-то шорохи и начал с дежурного приветствия:

– Люда, здравствуй! Как здорово, что ты позвонила. Со всеми прошедшими тебя! Как там Светлоярск? Стоит на месте?

– Спасибо, тебя тоже с праздниками. Светлоярск на месте, чего ему сделается. А вот… – Голос Людмилы оборвался на полуслове, и Виктор почувствовал: что-то там у сестры произошло.

– Люда, не молчи. У тебя все в порядке? А у Артема, у Маши? Мама как? Вот только что с Ниной ее вспоминали, думаем, летом в отпуск точно к ней выберемся, может, даже на недельку получится.

– Я в Меженске тоже пару месяцев не была. Но с соседкой, тетей Нютой, созваниваюсь. Ну, у которой телефон есть. Помнишь ее?

– Ага, – поддакнул Виктор. – То есть все в порядке? Мама здорова, ты тоже, муж с дочкой… Но только голос у тебя какой-то, словно не решаешься сказать мне…

14
{"b":"688824","o":1}