– Сейчас принесу, – с готовностью ответил Артем. – А поедем когда?

– Сколько туда доехать? Полчаса? – Людмила увидела, как муж кивнул головой, и продолжила, посмотрев на часы: – Ну, тогда давай в четверть двенадцатого, чтобы не опаздывать. Короче, время еще есть.

Людмила прикрыла глаза. В памяти явственно возник пропитанный болью и отчаянием голос отца. Ноябрь. Но это не здешний ноябрь, а южный. Хорошее время: изнуряющая летняя жара отпустила, сбежав куда-то до следующей весны. Градусов 16 на улице, сухо. Разок, может, и покрапает дождик, не без этого, но все же вокруг пустыня. Едва только зазвонил телефон в их обставленной казенной мебелью с постоянно попадающимися на глаза инвентарными номерами комнате, Людмила почувствовала неладное. Внешне ничего не предвещало беду, а вот в душу страх непостижимым образом проник заранее.

За давностью лет Людмила сейчас и не помнила тембра телефонного звонка. Да и какой там тембр – звонил как и все другие аппараты в офицерском семейном общежитии. Он, собственно, и нужен был только для одной цели – вызывать мужей в часть по тревоге.

Тёмы дома не было, на службе находился. А она, покормив Машутку обедом, перепечатывала на пишущей машинке заказанный кем-то текст. Да и чем еще заняться офицерской жене: работы постоянной нет не то что по специальности, а вообще никакой. Хорошо, если изредка заказы на перепечатку появляются.

В тот раз текст был несложный, почерк разборчивый, работалось легко и даже с удовольствием. И тут этот звонок, тревожный, заставивший вздрогнуть. Подумалось: «Неужели беда с Тёмой?» Всякие кошмары пронеслись в голове: то Артем накрывает собой гранату с выдернутой чекой, то танк на него наезжает, а он заслоняет собой солдатика. Мало ли какие случаи бывают в армии. Людмила, как будто это было вчера, а не много лет назад, вновь ощутила переставший подчиняться язык во рту и с трудом выдавленные им слова: «Что с Артемом? Говорите же!» А в ответ дежурный будничным голосом сообщил, что, мол, Людмила Васильевна, у вашего мужа все в порядке, а вот хочет с вами пообщаться отец ваш, Карпунцов Василий Иванович. Аж из самого города Меженска, расположение которого дежурный, похоже, не знал, но вот название выговаривал с видимым удовольствием. И будет Василий Иванович Кар-пунцов на переговорном пункте через два часа, точнее, через час и пятьдесят минут, а потому ей, Людмиле Васильевне, надлежит прибыть на КПП, где уже заготовлен пропуск, и далее к нему, дежурному, для организации сеанса междугородней связи.

Людмила почти не вслушивалась в слова говорившего, произносимые им строго в уставных выражениях, а только пыталась отогнать тревожные мысли и не могла это сделать. Почему отец ее вызывает? Что там произошло? Когда эти бесконечно длинные час и еще целых пятьдесят минут наконец прошли, оказалось, что предчувствие ее не обмануло.

– У нас что-то случилось, папка?! – Людмиле тогда показалось, что успей она задать такой вопрос до того, как отец начнет говорить, то беда испугается и шарахнется куда-нибудь в сторону, сбежит подальше.

Не испугалась, не шарахнулась и не сбежала.

– Случилось, дочка, – обессиленным, не похожим на свой, голосом ответил отец и добавил после повисшей в воздухе паузы: – Лешка заснул… Уже неделя как не просыпается…

Из мира нагрянувших воспоминаний Людмилу вернул голос мужа:

– Вот тебе кофе, горяченький. Пей!

Людмила широко раскрыла глаза, тряхнула головой, точно желая сбросить все наваждения разом, и притронулась пальцами к кофейной чашке. Руки ощутили тепло, которое медленно потекло дальше по всему телу. Стало чуточку легче.

– Тёма, – посмотрела Людмила в глаза мужа, ища в них поддержку, – не могу я… Знаю, что надо в больницу ехать, а не могу, ноги не идут. Как я с ним встречусь? Вот будь Виктор рядом, тогда другое дело. Все-таки мужчина.

– А я что, не мужчина? – с обидой в голосе отреагировал муж.

– Тёма, ты не так понял. – Людмиле захотелось сразу же его успокоить. – Ты очень даже мужчина. Ты – мой мужчина, самый хороший. Вот только Лешке ты меня заменить не можешь, я сама должна к нему. А с Виктором проще было бы.

– Так давай ему позвоним. Тем более что врачу обещали. Если он сегодня из Москвы вечерним поездом выедет, то завтра тут будет. А завтра выходной еще.

– Так его и дома, наверное, нет. Небось на даче копается, посадки делает.

– Да и ладно. Мы ему на сотовый звякнем.

– Ой, и правда, – всплеснула руками Людмила, – я все забываю, что теперь так просто стало. Никак не привыкну к сотовому. Все на домашний да на домашний.

– Это потому что у твоих подруг ни у кого сотовых нет, а ты свой только по работе используешь. Ладно, когда звонить будем?

– Куда?

– Как куда? Виктору, естественно.

– Так мы же еще в клинику обещали перезвонить. Совсем у меня голова кругом идет, не знаю, за что и хвататься. Еще клиентка эта совсем некстати.

– Может, перенести ее все-таки, Люда?

– Поздно уже, Тёма. Поди, уже из дома вышла. Она без машины, насколько я знаю. Ты же сам мне твердил, что нельзя ее терять, деньги хорошие, а сделка почти на мази. Не сглазить бы, конечно. – Людмила постучала по столу. – Нам тоже пора собираться. Пойду одеваться.

– Хорошо, – согласился с женой Артем, – а я пойду спущусь, машину прогрею. Давай тогда по пути решим, что дальше делать.

Людмила с заметным усилием поднялась и пошла в другую комнату. Все тело неприятно пошатывало, хотелось сесть, а еще лучше лечь, закрыть глаза и больше не думать ни о чем. Тянуло погрузиться в дрему и заснуть. И страха, что может получиться как с Лешкой, совсем не было. Людмила попробовала собрать в кулачок еще оставшиеся душевные силы и почувствовала, что ей это наконец удается. Она переоделась и присела перед зеркалом, придвинув к себе поближе тушь и помаду. Созерцание собственных морщинок, особенно заметных в уголках глаз, оптимизма не добавляло. «Старею, – вздохнула Людмила, – половина жизни пролетела, как и не бывало. А вторая половинка, она ведь совсем другая будет. Неужели все уже прошло? Ой, а как же Лешка меня узнает, такую старую? Он сам свеженький как огурчик, словно хлопец на танцульках. Это же шок для Лешки будет, какими мы все стали: мама, Витька, я. А потом еще про Машку эту чертову рассказать придется, про то, что Сережка теперь не его и даже, наверное, о нем и не слышал. Вот она, жизнь, как закрутилась… Ладно, надо краситься быстренько и ехать. А то уселась как клуша».

Спустившись во двор и сев в машину, Людмила поймала на себе немного раздраженный взгляд мужа.

– Тёма, прости, – она легонько чмокнула Мелешкина в щеку, – я, как всегда, долго марафетилась. Но мы же успеем?

– Попробуем, – проворчал Артем, выруливая из парковочного кармана задним ходом. – Так что решим со звонками? Сначала в клинику или сначала Виктору?

– Не знаю я, – призналась Людмила, – а ты как думаешь?

– А я думаю, что сначала Виктору. Я же пообещал главврачу, что мы сами позвоним. Логично?

– Логично, – с облегчением согласилась Людмила и подумала, как хорошо, когда муж такой умный.

– Тогда набирай его.

– Как это набирай? Из дома позвоню. Или ты по сотовому предлагаешь? Так это же дороже будет.

– Слушай, Люда, вот прожил я с тобой целую жизнь, а порой никак тебя понять не могу. У тебя брат после полутора десятков лет проснулся, а ты копейки тут начинаешь считать. А если со мной что произойдет, тоже начнешь прикидывать, что позвонить дорого?

– Нет, нет, Тёмочка, что ты! – Людмила остро ощутила подступившее чувство вины. – Это у меня, дуры, от растерянности черт-те что с языка слетать начало. Сейчас с Марианной квартиру посмотрим и сразу позвоним Витьке, хорошо?

– Хорошо. – На лице Артема появилась удовлетворенная улыбка. – А насчет денег, то ты Виктора попроси тебе перезвонить, у него как-никак матположение получше нашего.

– Так за входящий звонок все равно деньги насчитают. – Людмила сама не понимала, почему, уже согласившись с мужем, она продолжает спорить по деталям.