— Ну что ж, мой мальчик, конечно, если ты настаиваешь, но… — Он в нерешительности умолк.

— Дядя Джон, как вы, возможно, догадались, я люблю Поллианну. Я попросил ее стать моей женой, и она согласилась. — У его собеседника вырвалось радостное восклицание, но молодой человек продолжал говорить все с тем же сурово сосредоточенным выражением. — Теперь она говорит, что не может… выйти за меня. Миссис Чилтон возражает. Она считает, что я не пара Поллианне.

—  Ты… не пара?! — Глаза Джона Пендлетона вспыхнули гневом.

— Да. Я узнал причину, когда… когда Поллианна попросила меня сказать ее тетке что-нибудь о… о моем отце и моих родственниках.

— Что за чушь! Я думал, у Полли Чилтон больше здравого смысла… Впрочем, это на нее очень похоже. Харрингтоны всегда безмерно гордились своим происхождением и родней, — раздраженно заметил Джон Пендлетон. — Ну, и ты смог сказать?

—  Смог ли?На языке у меня уже вертелось, что не могло быть отца лучше моего, но тут я вдруг вспомнил о пакете и о том, что на нем написано. И я испугался. Я не посмел сказать ни слова, пока не узнаю, что в этом пакете. Отец не хотел, чтобы я узнал это, пока мне не будет тридцать… пока я не буду взрослым человеком, способным вынести любой удар. Понимаете? Есть какая-то тайна в его и моей жизни. Я должен узнать эту тайну и узнать прямо сейчас.

— Но, Джимми дружок, не смотри так скорбно. Может быть, это хорошая тайна. Вдруг это окажется что-то такое, что тебе будет приятно узнать.

— Может быть… Но если бы это было так, разве захотел бы он скрывать это от меня, пока мне не исполнится тридцать? Нет, дядя Джон! Это было что-то, от чего он пытался оградить меня, пока я не буду достаточно взрослым, чтобы вынести все не дрогнув. Поймите, я не виню отца. Что бы это ни было, он просто не мог ничего предотвратить, я ручаюсь. Но чтоэто было, я все же должен узнать. Пожалуйста, принесите пакет. Вы помните, он у вас в сейфе.

Джон Пендлетон немедленно встал:

— Сейчас принесу.

Три минуты спустя пакет уже был в руках Джимми, но юноша тут же протянул его Джону Пендлетону:

— Лучше уж вы прочтите, сэр. А потом скажете мне.

— Но, Джимми, я… хорошо. — Решительным жестом Джон Пендлетон взял нож для разрезания бумаги, вскрыл конверт и извлек из него все его содержимое. Там была перевязанная ленточкой пачка бумаг и, отдельно, свернутый лист, очевидно письмо. Его-то Джон Пендлетон развернул и прочел первым делом. Пока он читал, Джимми, затаив дыхание, следил за его лицом. Он увидел, как на этом лице появилось вдруг выражение удивления, радости и чего-то еще, чему он не мог найти названия.

— Дядя Джон, что там? Что там?

— Читай сам, — ответил мужчина, сунув письмо в протянутую руку юноши. А Джимми прочел следующее:

"Прилагаемые документы, подтверждают, что мой сын Джимми Бин — в действительности, Джеймс Кент, сын Джона Кента и Дорис Уэтерби, дочери Уильяма Уэтерби из Бостона. Здесь также и письмо, в котором я объясняю моему сыну, почему все эти годы я прятал его от семьи его матери. Если этот пакет будет вскрыт по достижении тридцати лет, он прочтет это письмо и, я надеюсь, простит отца, который боялся совершенно потерять своего мальчика и потому решился на такие крайние меры, чтобы сохранить его для себя. Если же этот пакет будет вскрыт посторонними людьми по причине смерти моего сына, я прошу немедленно известить о случившемся родственников его матери в Бостоне и передать им в целости и сохранности приложенные документы.

Джон Кент".

Бледный и потрясенный, Джимми поднял глаза и встретился взглядом с Джоном Пендлетоном.

— Значит, я… пропавший… Джейми? — неуверенно произнес он.

— Здесь сказано, что у тебя есть документы, подтверждающие это, — кивнул мужчина.

— Племянник миссис Кэрью…

— Разумеется.

— Но как… что… я не могу это осознать! — Последовала небольшая пауза, прежде чем лицо Джимми вспыхнуло новой радостью. — Теперь я знаю, кто я! И могу сказать миссис Чилтон кое-чтоо моих родственниках.

— Смею думать, что да, — сухо отозвался Джон Пендлетон. — Бостонские Уэтерби могут изложить свою родословную от времен крестоносцев, а то и от сотворения мира. Это должно ее удовлетворить. Что же до твоего отца, он тоже из хорошей семьи, как говорила мне миссис Кэрью, хотя и был довольно оригинальным человеком и не нравился семье жены, как тебе, конечно, уже известно.

— Да. Бедный отец! Что за жизнь он, должно быть, вел со мной все те годы, вечно боясь погони. Теперь я могу понять многое из того, что прежде озадачивало меня. Как-то раз одна женщина назвала меня «Джейми». Как он рассердился! Теперь-то я знаю, почему он увел меня оттуда в тот же вечер, даже не дождавшись ужина. Бедный отец! Это было незадолго до того, как он заболел. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, а вскоре уже не мог и внятно говорить. Что-то затрудняло его речь. Я помню, когда он умирал, то попытался сказать мне что-то об этом пакете. Теперь я думаю, что он велел мне распечатать его и пойти к родственникам моей матери, но тогда я решил, что он просто наказывает мне хранить его. Это я ему и обещал, но тем его отнюдь не утешил. Он, похоже, только разволновался еще больше. Бедный отец!

— Давай-ка заглянем в эти документы, — предложил Джон Пендлетон. — Кроме того, как я понял, здесь письмо к тебе от твоего отца. Ты не хочешь прочитать его?

— Конечно хочу. А еще, — молодой человек смущенно засмеялся и бросил взгляд на часы, — я подумал о том, как скоро я смогу вернуться… к Поллианне.

Джон Пендлетон задумчиво нахмурился. Он взглянул на Джимми, помедлил, а затем заговорил:

— Я знаю, тебе хочется увидеть Поллианну, дружок, и я не осуждаю тебя; но мне кажется, что в данных обстоятельствах тебе следует сначала поехать к миссис Кэрью и взять с собой это. — Он похлопал по лежавшим перед ним бумагам.

Джимми сдвинул брови и задумался.

— Хорошо, сэр, я поеду, — согласился он, смирившись с необходимостью.

— И если ты не возражаешь, я хотел бы поехать с тобой, — немного неуверенно продолжил Джон Пендлетон. — Я… у меня есть собственное небольшое дело к… твоей тетушке. Что, если мы отправимся сегодня в три часа?

— Отлично! Поедем вместе, сэр. Значит, я Джейми! Я все еще не могу это постигнуть! — воскликнул молодой человек, вскочив на ноги и в волнении расхаживая по комнате. Интересно, — он остановился и по-мальчишески смущенно покраснел, — как вы думаете… тетя Рут… будет… очень недовольна?

Джон Пендлетон покачал головой. Что-то похожее на давнюю угрюмость появилось в его глазах.

— Едва ли, мой мальчик. Но… я думаю о себе. Как будет с этим? Если ты ее племянник, кто же тогда я?

— Вы! Неужели вы думаете, есть что-то, что могло бы отодвинуть вас в сторону? — усмехнувшись, с горячностью возразил Джимми. — Об этом можете не тревожиться. Да и она не будет возражать. У нее есть Джейми и… — Он неожиданно остановился; в глазах его был ужас. — Ох! Дядя Джон, я забыл о Джейми. Это будет такой удар… для Джейми!

— Да, я подумал об этом. Но ведь он усыновлен, не так ли?

— Да, но я не об этом… а о том, что он не настоящий Джейми… и он, бедняга, на костылях! Дядя Джон, да это же его убьет! Я слышал, как он об этом говорил; я знаю. И Поллианна, и миссис Кэрью говорили мне, как он уверен, что он тот самый Джейми, и как он счастлив. Я не могу лишить его этого счастья… Но что я могу поделать?

— Не знаю, мой мальчик. Я не вижу иного выхода для тебя, кроме как сделать то, что ты и делаешь.

Оба долго молчали. Джимми снова нервно расхаживал по комнате. Вдруг он обернулся, лицо его просияло.

— Есть выход, и так я и поступлю! Я знаю, миссис Кэрью согласится. Мы не скажем! Мы не скажем никому, кроме самой миссис Кэрью и… и Поллианны и ее тетки. Им мне придетсясказать, — добавил он, как бы оправдываясь.

— Ты, конечно, скажешь им, мой мальчик. Что же до остального… — Мужчина с сомнением покачал головой.