Репродукция картины Л. Давыдовой «Автопортрет с Ангелом-хранителем», холст, масло, 157x110,1993 г.
– Желание стать художником всецело овладело мной. – Рассказывает Лариса. – Я стала готовиться к поступлению в училище имени памяти 1905 года, которое считалось тогда лучшим в Советском Союзе. Находилось оно в самом центре Москвы, на Сретенке. Желающих поступить туда было очень много. Конкурс был 30 человек на одно место. Люди сдавали вступительные экзамены по несколько раз, даже дети известных родителей. Так что я тоже поступила не с первого раза. Зато, набравшись опыта, в следующий раз сдала все вступительные экзамены на «5». Среди прочих было такое испытание: надо было за три дня написать акварелью один натюрморт. Пока другие писали этот один натюрморт, я написала 6 работ, и все они были оценены на «5». Короче, поступила я в училище фактически первым номером на отделение промышленной графики.
В этом училище преподавал весь цвет тогдашней художественной элиты. Например, сын Николая Бухарина Б. Ларин (из-за известных политических событий он носил фамилию матери); Ю. Седов, великолепный педагог, ученик В. Фаворского и А. Дейнеки, потомок Рюриковичей, истинный русский дворянин и интеллигент; Валерий Волков, сын знаменитого художника Александра Волкова, и другие педагоги, потомки знаменитых художников: Н. Гончаровой, М. Ларионова, А Саврасовой и др.
Юрий Георгиевич Седов сыграл в судьбе Ларисы Давыдовой особую роль. Он сразу оценил ее талант, но считал, что для достижения больших успехов ей не хватает честолюбия. Он старался воспитать и развить в ней это чувство, выковать характер талантливой ученицы.
– Седов обладал глубокими энциклопедическими знаниями и мог ответить на любой вопрос. – Говорит Лариса Алексеевна. – Именно он первый открыл нам законы построения пространства и времени в изобразительном искусстве, разницу в понимании всего этого египтянами, греками, художниками средних веков, эпохи Возрождения и наших современников.
Валерий Александрович Волков дал нам огромные познания в организации плоскости холста, динамики цвета, света, пространства.
Знания и опыт этих уникальных педагогов сопровождают меня и помогают мне всю жизнь.
Именно Ю. Седов настоятельно рекомендовал Ларисе поступить в Академию Художеств – институт имени В.И. Сурикова. Она давно для себя выбрала именно этот институт, хотя распределение у нее было блестящее – дизайнером в Московский комбинат промграфики. Но туда на работу брали только после Строгановского института.
Но Суриковский институт был элитный, для избранных, для детей известных родителей, для детей, прошедших подготовку в Московской специальной художественной школе – МСХШ. Она была особой даже потому, что находилась рядом с Третьяковской галереей, в Лаврушинском переулке. Учащихся этой школы изначально готовили к Суриковскому институту. Они проходили великолепную подготовку по всем направлениям с детских лет, и поэтому соперничать с ними было трудно даже после училища. В Суриковский институт поступали также иностранцы – дети шахов, шейхов и генсеков. Но Лариса Давыдова, несмотря ни на какие трудности, упорно шла к намеченной цели.
– Я уже работала в комбинате промграфики, мои работы принимались с очень высокими оценками, хорошо платили. – Рассказывает Лариса Алексеевна. – Но я поступила в Суриковский институт, учеба в котором была большим счастьем. Спасибо родителям за то, что они понимали меня и терпеливо во всем поддерживали. Там преподавали такие выдающиеся люди, такие кумиры, что дух захватывало; известные художники, профессора: Т. Салахов, Д. Мочальский, В. Цыплаков, К. Тутеволь, В. Забелин, Н. Хритолюбов, директор Третьяковки Ю. Королев, И. Глазунов и другие. Картины этих мастеров украшают залы Третьяковской галереи, Русского музея.
На первых курсах преподавателем по специальности был профессор Николай Павлович Христолюбов. Он, умница, статный, импозантный мужчина, красивый как кинозвезда, был всеобщим любимцем. Николая Павловича называли вторым Суриковым, ставили его талант рядом с самыми выдающимися русскими художниками. Его произведения – это образец настоящей московской школы живописи, то есть самого высокого искусства. Именно этому он учил своих многочисленных учеников. Лариса вспоминает его занятия с неизменным восторгом. А работам Давыдовой профессор Христолюбов всегда ставил самые высокие оценки.
Уже на первых курсах Лариса и дочь Николая Павловича Даша подружились, хотя были в разных группах, и дружат до сих пор, вот уже 25 лет. И в радости, и в горести они всегда вместе. Так же, как и соученица Ларисы по училищу Ольга Талалаева, с которой Лариса дружит уже 30 лет. В 1993 году в Подольском выставочном зале состоялась совместная выставка трех подруг, художников Давыдовой, Талалаевой и Христолюбовой, и прошла очень успешно. Именно тогда я познакомился и с ними, и с Н.П. Христолюбовым. Мы с Николаем Павловичем сразу понравились друг другу, и он пригласил нас с Ларисой к себе на дачу в Поленово, где мы бывали и бываем часто. Там мы слушали рассказы Мастера о его выставках в разных странах мира, в том числе – в Италии, о знакомстве с великим скульптором современности Джакомо Манцу.
Отец Ольги Талалаевой Анатолий Николаевич тоже был известным художником, к тому же – человеком оригинальным, даже экстравагантным, образно говоря, русским Сальвадором Дали. Он был знаком с Пабло Пикассо и часто рассказывал о нем.
На третьем курсе Ларису Давыдову пригласила к себе известный профессор К.А. Тутеволь, замечательный мастер монументальной живописи, любимая ученица великого Дейнеки.
– Такой преподаватель тоже огромная удача. – Говорит Лариса Алексеевна. – Клавдия Александровна дала мне очень много. Оказывается, она следила за моими работами, они нравились ей, и пригласила меня к себе в мастерскую. Конечно, я была счастлива потому, что она к себе брала только тех студентов, работы которых ей нравились. У нас с Клавдией Александровной сложились самые добрые отношения. У меня сохранилась целая пачка ее трогательных писем, которые она мне писала уже после института. К сожалению, она рано ушла из жизни.
На летнюю практику студенты выезжали всегда в самые интересные места. Например, с профессором Вячеславом Николаевичем Забелиным они ездили в Ростов Великий и работали там все лето. Вечерами ребята собирались в номере преподавателя, пили чай и слушали увлекательные рассказы Мастера. Он имел доступ ко всем храмам и запасникам. – Иногда и нам доверяли ключи от этих святых храмов. – Говорит Лариса. – Когда ключом 16 века открываешь дверь, такое ощущение, что входишь не в здание, а в саму Историю. Мы писали интерьеры храмов, пейзажи, портреты, участвовали в выставках. Самая большая выставка у меня была на третьем курсе, когда мои работы взяли на Всесоюзную молодежную выставку, проходящую в Манеже. Мои работы понравились Салахову, Мочальскому и другим большим художникам. Это был мой первый большой успех.
Лариса всегда участвовала и в институтских выставках, в основном в конкурсных показах, и всегда занимала первые или вторые места. Деньги, которые она получала за эти успехи, тратила в основном на книги. Однажды ей в букинистическом магазине понравился роскошный фолиант, посвященный 100-летию Отечественной войны 1812 года. Она не спала всю ночь, «изобретала» способ как эту книгу купить. В конце концов она купила книгу, вложив в нее всю стипендию, все конкурсные деньги. Книгу, которая до сих пор является одной из любимых в ее богатой библиотеке.
Кроме преподавателей по изобразительному искусству, Лариса Алексеевна часто и очень тепло вспоминает искусствоведов – профессора Николая Николаевича Третьякова, который читал русское искусство, и профессора Евгению Владимировну Завадскую, известного востоковеда и специалиста по западному искусству.
– Лекции Третьякова и Завадской были такими интересными, что слушатели приходили со всего института, стояли в проходах, все записывали. Их лекции будоражили сознание, заряжали на целую неделю. Именно через Николая Николаевича Третьякова мы осознали, что такое в русском искусстве цвет, свет, тень; что такое черное, что такое белое. Ведь люди разных национальностей имеют свою особую символику цвета.
