– Да, не спорю, он красив, как бог, но в нем, на мой взгляд, совершенно нет жизни. Эмоционально он совершенно неразвит, замороженный какой-то. Холодный, брр, как… как Снежная королева, вот! – это сравнение заставило меня рассмеяться.

– Что смешного? Что Снежная королева женского рода? – Ксю вдруг выпучила глаза. – Слууушай, а это мысль! Может, он гей, и поэтому девушки его не интересуют?

Мне ее насмешки жутко не понравились:

– Прекрати, прошу тебя, хватит! Что за бред? Наверняка, в Москве его ждет любимая женщина, и, по-моему, это самое простое объяснение, почему он не обращает ни на кого внимания. Это тебе не приходило в голову?

– Да, ладно! Такие красавчики, как он, избалованные женским вниманием, частенько западают на мальчиков! – не унималась подруга. – У него есть все, что только можно пожелать: красота, ум, деньги, положение в обществе. От всего этого можно запросто свихнуться! К тому же он часто мотается по всяким там Европам, а у них там все сплошь и рядом – гомики.

– Прекрати говорить ерунду! – ее сарказм удивил меня. Обычно Ксюша никогда плохо не отзывается о людях. – Чем он тебе так не угодил?

– Своим чувством превосходства и нежеланием ни с кем общаться! Он смотрит на всех так, как будто делает одолжение. Словно он господь Бог, и мы все должны на него молиться! Неприятный и высокомерный тип, – подруга возмущенно фыркнула и дернула плечом.

Я усмехнулась. По всей видимости, Ксю испробовала на историке все свои приемы обольщения, включая тяжелую артиллерию. Обычно мужчины не могли устоять перед ее чарами. Но этот Алекс – крепкий орешек! Не скрою, мне было приятно, что он не бабник, а вот в то, что он гей, почему-то верилось с трудом.

– Просто он интроверт, и ему больше интересен собственный внутренний мир. Он не нуждается в постоянном обществе людей, как ты, например, – ответила я ей тогда. – Я вот тоже не слишком-то общительная, но ведь тебе не придет в голову обвинять меня в высокомерии?

В ответ на это Ксю рявкнула:

– А я говорю, не трать на него время! Дохлый номер!

– Да с чего ты взяла, что я трачу? – возмутилась я.

– А то я не вижу, как ты пялишься на него! Глаз с него не сводишь…

Я опешила от этих слов: неужели так заметно?

– Да нет… не переживай по этому поводу, – слегка поморщилась Ксю. – Просто я твоя подруга и вижу, как ты изменилась в последнее время. Ты же просто сохнешь по этому Непогодину. Посмотри на себя: кожа да кости! Ничего толком не ешь. По ночам плохо спишь, мечешься, вертишься на кровати, как черт на сковородке. И не говори мне, что это из-за болезни, – все это она выговаривала мне, переодеваясь на ходу. Я вздохнула: подруга права, мое самочувствие в последнее время хуже некуда: нет ни сна, ни аппетита. Но при чем здесь Алекс?

– Я просто устала. Учиться и одновременно работать вовсе не так легко, как тебе кажется, – слабо огрызнулась я. – Но если я и пялюсь на него, как ты говоришь, то делаю это без всякой задней мысли: он очень красивый мужчина, и к тому же он мне нравится как преподаватель. Мне достаточно просто смотреть на него, восхищаться им, как восхищаются великолепными статуями на площадях или прекрасными картинами в музеях, словно на нем, как на музейном экспонате, висит табличка: «Руками не трогать». Просто издали любоваться красотой и совершенством, которое сотворила природа, и каждый раз находить что-то новое, еще более прекрасное и привлекательное. У меня нет никаких иллюзий, и, в отличие от некоторых, я не строю насчет него абсолютно никаких планов! И я вовсе не влюблена в него, – упрекнула я не в меру разошедшуюся подругу.

Ксю обняла меня:

– Да ладно. Не сердись! Черт с ним, с этим Сашкой! Тебе надо как следует отдохнуть. Развлечься. Поедем со мной сегодня в город, а? Я с таким мальчиком познакомилась! Пальчики оближешь! – промурлыкала она мне на ухо. – Уверена, что у него найдется такой же симпатичный дружок. А может даже и не один. Всегда лучше, когда есть выбор.

– Нет уж, спасибо! Что-то мне не до мальчиков сегодня.

– И не только сегодня, – не удержалась, чтобы не съехидничать Ксю. – Не забывай, что здесь уже давно нет монастыря, а ты себя ведешь, как монашка! Хоронишь себя заживо в этой крепости, будь она неладна. Сколько можно перебирать макулатуру в библиотеке? Тебе все равно за это не платят.

– Злая ты, – притворно вздохнула я.

– Зато ты у нас добрая. Только не к самой себе, – фыркнула в ответ подруга. – Давай съездим в Пс-в, развеешься хоть немного! Ты же говорила, что любишь танцевать? А не хочешь в клуб, можно сходить в какие-нибудь музеи, просто погулять по городу…

– Все музеи скоро закроются, посмотри, который час, – попыталась я вразумить решительно настроенную подругу.

– Я же не говорю, что мы отправимся туда прямо сейчас! Просто пообещай мне, что на этих выходных мы обязательно выберемся в город!

Я обещала. Действительно, давно пора посмотреть старинный русский город, посетить местные достопримечательности. Ксю права: хватит сидеть в крепости, пока она и впрямь не начала сводить меня с ума. Чего стоят одни ночные кошмары!

– Может, ты сегодня все-таки со мной? – ободренная тем, как легко получила мое согласие на воскресную поездку, подруга решила предпринять еще одну попытку вытащить меня в свет.

– Лучше я сегодня пораньше лягу спать. Завтра собираюсь на занятия, хватит уже болеть. Повеселись там хорошенько и за меня тоже, – от души пожелала я.

Глава девятая

Кобра

Накрасившись, нарядившись и надушившись, подруга упорхнула на свидание, а я предалась размышлениям по поводу взаимоотношений Алекса и Кобры, которая слишком недвусмысленно показывала свой интерес к историку.

Коброй мы называли Татьяну Юрьевну Глушко – преподавательницу английского и немецкого языков, высокую крашеную блондинку с короткой стрижкой, в стильных очках в черной оправе, очень самоуверенную, холеную даму лет тридцати двух-тридцати пяти. Поговаривали, что здесь она оказалась из-за своего склочного характера, а теперь срывает злость на окружающих за вынужденную ссылку.

Кобру, безусловно, можно было бы назвать красивой, если бы на ее лице хоть иногда появлялось довольное выражение. Слишком уж часто и без того тонкие губы оказывались брюзгливо поджатыми, а взгляд обдавал ледяным презрением. Ее красивое лицо отражало незаурядный ум и силу, но не могло скрыть желчности характера.

Глушко в универе пользовалась репутацией стервы. Студенты не любили ее из-за излишней придирчивости и острого злого языка. Ей ничего не стоило опозорить кого-нибудь из своих учеников перед всей аудиторией или выставить его в дурном свете перед другими преподавателями. Все это так веселило ее, казалось жутко забавным! Судя по всему, этому человеку абсолютно наплевать на переживания других людей. К тому же Кобра отличалась невероятной злопамятностью, никогда не прощая другим собственных промахов и обид.

Наши с ней взаимоотношения были безвозвратно испорчены сразу же, практически с самых первых дней моего появления в университете, когда она, находясь в крайне раздраженном состоянии, оскорбила во время урока одну очень застенчивую, и я бы даже сказала, запуганную, девчушку.