— Миклос... — обратилась я к мальчику, не узнавая своего голоса, — ты знаешь, кто это?

— Это он, — едва слышно прозвучало в ответ. В глазах мальчика воцарилось отсутствующее выражение. — Мой наставник... риг-латнок.

Я тяжело сглотнула.

— «Подарок», — вдруг проговорил он.

— Что, прости?

— На рукоятке ножа нацарапано «подарок», — Миклос поднял на меня глаза, и в них читалась невыразимая обида. Жуткая. Смертельная.

Он понял то, что до меня ещё только доходило. Я знаю только одного человека, который может преподнести такой «подарок»... Резко повернула голову в сторону замка. Окна его комнаты не выходят на луговину, но сама мысль о том, что он сейчас там... «Кентавры никуда не делись, это всего лишь их предводитель, — я трезво оценивала ситуацию, пытаясь унять волнение. — Если Миклосу понадобится защита, есть ещё целое стадо... «Расплата грядёт». Кентавры, блюстители морали и добродетели. Рыцари высоконравственные. Слово-то какое: высоконравственный, — спятить можно! Тьфу! Меня внезапно обуяла ничем не омрачённая радость. Этот риг-латнок совался не в свои дела и получил по заслугам! Теперь пусть кентавры изберут себе более благоразумного предводителя, который не будет науськивать их против Ньирбатора! Угрожали расплатой — и сами поплатились за свои угрозы! Узколобые твари!..»

Смерть риг-латнока, надо полагать, это не столько мне подарок, сколько предостережение всем лошадям, чтобы не осмеливались противодействовать политике Волдеморта. Вряд ли он бы приказал такое, если бы кентавры нашего леса присоединились к нему, но, напротив, они презирали его, осуждая всё, что имеет для него какую-то ценность. Бессмертие. Величие. Власть. Послушать риг-латноков, так мы все должны быть простачками, безропотно ходить к ним на судилище и повиноваться их приговорам.

А если отбросить на мгновение личную обиду и попробовать посочувствовать кентавру, который подвергся такой жестокой смерти, я всё равно не ощущаю никакого сочувствия. Глупо приписывать себе то, чего нет и в помине. Тем более я не могу превозмочь отвращение, которое мне внушает ложь. Себе я врать не буду, и твёрдо решила для себя, что и с Лордом буду искренна во всём. Он же и так чувствует ложь. «Лорд Волдеморт знает, когда ему лгут... Он всё чувствует. Он всё знает» До сих пор мороз по спине бежит, как вспомню его тембр... Нужно будет просто поблагодарить.

Я ещё некоторое время потопталась на месте, бесцельно шагала взад и вперёд, прикидывая в уме, что скажу Лорду. «Барон ему всё рассказал? Или он понял, когда в голове у меня порылся? А этот сон... Диадема. Я только вчера её увидела, только вчера сидела с ним на одном диване и внимала его рассказу...» Вспомнив о гранях сапфира, о прожилках и лучах, я так загорелась желанием снова увидеть крестраж, что внезапно задрожала как в лихорадке. «Я же читала о таком воздействии. Как я сама могу попасть под влияние крестража, если досконально знаю его уловки? Пойду сейчас к Лорду и прямо скажу, что хочу снова взглянуть... на прелесть... Совсем недолго»

Порыв холодного ветра немного укротил мои сумасбродные мысли. Я обхватила себя руками, глубоко вдохнула и стряхнула с себя наваждение. «Как меня угораздило думать о крестраже с таким пылом? Путаться с крестражем может только сумасшедшая. Подумать только, я чуть не прикоснулась к нему. Тогда избавления не было б. А сон был так реален... Елена прокляла меня. Ну и пусть. Это только сон. Моё платье никогда не пропитается кровью, разве только вражеской. Кровь риг-латнока напоит весь замок. Даже Фери понял это. Как-никак, он помнит те времена, когда луговина ещё была садом Ньирбатора»

Уже вся деревня собралась у луговины. Наши волшебники не обнаруживали никаких других чувств, кроме любопытства и восторга; они стояли кучками, разговаривали и шёпотом и громко. И тут появился Лугоши. Он ворвался в толпу и, колoтя себя в грудь картузом, начал с жаpoм рассказывать что-то о Пожирателях, о ночных гуляниях в Будапеште, и так далее, и тому подобное. Несколько минут я тупо смотрела на него, пытаясь усвоить услышанное, но даже не смогла ничего воспринять, что уж там усваивать. Всё и так ясно. Меня порядком тошнит от нашего дотошного булочника. Всюду суется, всюду лезет.

Немного поостыв, я подошла к Миклосу и присмотрелась к нему. Он сидел на траве и смотрел в пространство. Маленький ещё, но уже не ребёнок, многое повидал, и кровавое месиво не должно наводить на него ужас. Но это же риг-латнок, его наставник. Ненавижу себя за эти слова, но лучше б он был как все и поехал учиться в Дурмстранг. Нужно будет спросить совета у профессора Сэлвина...

Я нависла над Миклосем и предложила пойти со мной в замок, позавтракать и успокоиться, но он молча помотал головой. «Ему нужно время, чтобы оправиться, — я успокаивала себя. — Пойдёт, наверное, сейчас к кентаврам. Только б не уходил слишком далеко»

Некоторое время я постояла на месте, высматривая в толпе Варега; я была уверена, что увижу его. В памяти всплыли его слова о том, что «кентавров нужно оставить в покое» — в итоге я посеменила обратно домой, чтобы не увидеть его.

События разворачиваются так стремительно, что вся моя прежняя жизнь представляется мне передышкой. Такое чувство, что раньше со мной вообще ничего не происходило, кроме страданий и злости. Теперь всё меняется. Я повстречала Лорда Волдеморта. Я видела крестраж. Я получила необычный подарок, в конце концов.

А сейчас я испытываю небывалое духовное потрясение, срывающее покровы привычных ритуалов моего быта.

Подойдя к замку, я увидела серебристые когти. Зачем Лорд так быстро ушёл? Или его вовсе не было? По глупости своей я забыла, выходя из замка, проверить когти... Но какие у него могут быть дела в такую рань? Возможно, он сейчас в доме Бартока... Знал бы маггловский композитор, какую честь окажет ему великий волшебник.

Теперь, когда я знаю, что у Лорда есть запасное место, что это даёт мне? На крайний случай я знаю, где его искать. «Неужели ты хочешь искать того, от кого все убегают? — вкрадчиво повёл голосок в моей голове» Я возмутилась: «Кто это убегает от него? Разве что Дамби и ОФ! А все остальные тянутся к нему!» А голос такой неуёмный: «Варег тоже тянется?» Тут я уже не смогла возразить.

С одной стороны — мне хотелось увидеть Лорда и высказать свою признательность, а с другой — я почувствовала облегчение оттого, что его сейчас нет. Я всё ещё была под впечатлением от ночного кошмара и лишь наполовину пришла в себя — достаточно, чтобы разговаривать и двигаться, но голова моя пустовала. Дорогой дневник, лишь теперь я могу трезво оценить события этого дня.

Снова очутившись в своей комнате, я вспомнила, что у меня сегодня день рождения. Подумаешь, какой-то день одряхления! Это пустяк по сравнению с тем, что ради качественной чёрной магии я иду праздновать в дом Того-Кого-Убила-Не-Своими-Руками.

Я несколько раз выглядывала в окно. Толпа стала редеть; лишь зеваки продолжали о чем-то судачить, причитая, всплескивая руками и покачивая в такт головами. Убирать останки кентавра, похоже, никто не собирался. Это же «подарок» и все знают, кто его преподнёс; только Волдеморт мог приказать растерзать риг-латнока. Если б это содеял обычный колдун из медье, кентавры были б тут в течении часа. Но деревню окутывала незыблемая тишина. Даже замок был на удивление спокоен и полнился мягкими убаюкивающими звуками. Похоже, духам и вправду пришлось по вкусу это жертвоприношение. Я заметила ещё кое-что. Коридор на третьем этаже, который даже днём всегда тёмен и прохладен — солнечный свет попадает только из окошка, расположенного в самом конце — стал теплее, будто стены источают накопленное тепло. Я шагала вдоль коридора радостная и растерянная, а настенные канделябры вторили мне волнующим перемигиванием. По-видимому, жертвоприношение маггла можно отложить. Посмотрим, надолго ли хватит крови кентавра.

У меня в запасе время до сумерек.

Может быть, Лорд до того времени вернётся... А если нет... Не знаю. Понаблюдаю за госпожой. Буду принимать подарки. Вот смотрю, уже две совы летят к моему окну. Одну я узнала — сова профессора Сэлвина. Вторая — от Варега. Я не люблю подарки. Обмен — другое дело, это целесообразнее и достойнее. Но как отучить людей дарить подарки?