Гостиная как-то неуловимо преобразилась — не только от света, но и от таившегося в ней ужаса, сидевшего в кресле госпожи возле камина, в котором вовсю пылал огонь.
Нарядно одетая госпожа Катарина вышла мне навстречу, улыбаясь как можно естественнее, но мне бросилось в глаза, что она была изрядно напугана. Госпожа взяла меня под руку, чтобы представить гостю, которого никто в здравом уме по своей воле не пустил бы в дом.
В мой дом. Мой Ньирбатор. Мою крепость.
— Добрый вечер, — сказал он, медленно поднимаясь с кресла.
Эти слова были сказаны тихо, но внятно, таким голocoм, котopый легкo пpoникает в уши cпящего и заставляет eго пpocнуться в испуге.
Комментарий к Глава Восемнадцатая. Встречай Гостя *Петрикор — запах почвы после дождя.
====== Глава Девятнадцатая. Тот-Кого-Я-Не-Знала ======
Четверг, 7 февраля 1964 года
My blood was blacker than the chambers
Of a dead nun’s heart.
Up jumped the devil, Nick Cave & the Bad Seeds
После приветствия Лорд Волдеморт смерил меня взглядом, который сквозил сочетанием презрения и надменности. При ярком свете его синие глаза отливали пугающей багрецой. Первый порыв был — бежать, но я немедленно его подавила и с почтительной миной ответила Лорду, а сама тем временем обдумывала ситуацию. Соображать нужно было очень быстро.
Он снова сел в кресло госпожи Катарины, рядом с которым стоял столик; госпожа устроилась в обычном кресле неподалеку, а я присела на краешек кушетки ближе к окну и стала надеяться на то, что через пару минут Лорд уже забудет о моём присутствии.
В руке он держал бокал с вином, а на столике стояла закуска — мясные шарики в медовом соусе. Он сидел с таким видом, словно имел полное право здесь находиться. «Так, наверное, в старину выглядел провинциальный колдун, вернувшийся с полета на венгерском хвостороге и усевшийся отдохнуть у очага», — я подумала, едва сдержав нервный смешок.
Лорд Волдеморт был одет в чёрный сюртук. Темные кудри обрамляли его алебастровое чело; черты лица выглядели будто высечены изо льда. Он совершенно не похож на портрет в комнате госпожи — на грузного и лысого Салах аз-зара с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, однако его мертвенно-бледное лицо показалось мне каким-то обожженным, словно перекошенным. Должно быть, в молодости он был настоящим красавцем. Но таковым его теперь сложно назвать. Как зачарованная я смотрела на кривой изгиб его губ, и на меня накатывал непостижимый панический страх. Чем дольше я вглядывалась в непроницаемое лицо Лорда, тем больше сама эта непроницаемость ужасала меня. Любезное выражение не сходило с лица госпожи, но её, скорее всего, как и меня, изнутри колотила дрожь. Действительно, пощады здесь не будет.
— Вы оказываете нам большую честь своим присутствием, милорд. Мы боялись, что вы уже не приедете, — промолвила госпожа. Это были её заготовленные слова, обращённые к каждому волшебнику, переступающему порог Ньирбатора.
— В самом деле боялись? — негромко протянул Лорд, не одарив взглядом ни госпожу, ни меня. — Право, я польщен.
Он снизошел до улыбки, но улыбка эта была откровенно отталкивающей. Она вызывала отвращение вместо того, чтобы внушить приязнь.
— Милорд, то, что вы подверглись гонению со стороны Дамблдора, это так ужасно. Не правда ли, Приска? — с содроганием произнесла госпожа, ища моей поддержки. Я кивнула, едва не дернувшись всем телом. — Вас не принимают только глупцы, упрямцы и приверженцы вульгарных идей. Защищать наследие Салах-аз-зара и быть в изгнании за правое дело! Мы, конечно же, не признаем юрисдикции Британского министерства и живём своим умом, к счастью, ум есть, чтобы им жить. Подумать только: наследник великого Салах-аз-зара в Ньирбаторе!
Лорд пригубил вина, положил руку на подлокотник и, слегка ухмыльнувшись, ничего не ответил. Он даже не потрудился взглянуть на госпожу Катарину. Я уловила в этом весьма оскорбительный жест. Если лесть госпожи не вызвала у него ничего, кроме презрения, то можно было ответить хотя бы рефлекторно ей в тон. Ради того же болотного Салах-аз-зара. Госпожа была совершенно не готова к подoбному пoвороту и лиxopадочно стала coображать, как пpoдолжить разговор, когда всё уже, как казалось, было сказано.
«Ей было б куда приятнее общаться с упырями, которые умеют смешно разевать свои рты, когда я их пытаю», — подумав об этом, я и не заметила, как голова Лорда повернулась в мою сторону. Я подняла глаза и напасть настигла меня — я встретилась с ним взглядом. Его лицо приобрело сардоническое выражение.
Меня чуть не одолело желание схватить диванные подушки и поскорее спрятать в них своё.
«Когда увидите его, присмотритесь к этому преступнику — к его глазам и манерам; вслушайтесь в его речь; это ли черты божества, чтимого вами?» — в моей голове мелькали изречения Бартемиуса Крауча, закона во плоти. Я слишком часто читаю заметки о нём и теперь наизусть цитировать могу. Но это, конечно же, не сподвигнет его прийти и спасти нас.
В своем оцепенении я не отдавала себе отчет, когда открыто начала рассматривать профиль Волдеморта. Мне мерещилось в нём нечто противоестественное и я не могла оторваться, не разобравшись в чем дело. Его кожа слишком уж отзывалась воском. Наконец мне пришло на мысль, что это и не лицо вовсе, а хитроизготовленная личина. «Он же делает крестражи, один за другим, он совсем искажен...», — я думала, замерев на краю кушетки. Более того, глядя на его восковую личину, мне вспомнилась картина-триптих в гостиной Каркаровых: Жертва Круциатуса — Испытавший поцелуй дементора — Повстречавший инфернала. Нервный смешок так и рвался наружу, но я предприняла героические усилия, и сдержалась.
Мои руки были чинно сложены на коленях, а по моей шее текли струйки растаявшего снега. Щеки горели от игры в снежки, а губы — от поцелуев и смеха. Я не была готова к тому, что увидела в своем доме. В кресле, где должна была сидеть леди Батори.
В какой-то миг в гостиной возник Фери, подавая новые закуски — канапе с виноградом и сыром. Но это было лишнее, учитывая то, как Лорд демонстрировал свое салах аз-зарово превосходство, смакуя вино без закусок. Наверное, он ощутил, что я откровенно таращусь на его личину, и вдруг промолвил жутко бесстрастным тоном:
— По-моему, здесь слишком ярко. Приглуши свет, эльф.
Фери без всякого промедления исполнил его приказ. Защита замка устроена так, что только приглашенный госпожой Катариной может входить и выходить, отдавать распоряжения эльфу и не бояться, что замок задействует чары отторжения. Никого, кроме меня госпожа не наделила такими полномочиями, но письмо Мальсибера с «просьбой пустить погостить» изменило всё в корне.
Мы с госпожой недоуменно обменялись взглядами, не зная, как воспринимать такую бесцеремонность. «Долго же мы тебя ждали. Таился в лесу, а теперь под нашим гостеприимным кровом раздаешь приказы...», — досада наполняла мои мысли.
Молчание затягивалось, и неловкость ощущалась острее; госпожа заметно нервничала. А вот Волдеморт нисколько не смущался; казалось, он был готов сидеть здесь до скончания века. У меня возникла мысль, что его совершенно ничего не интересует, кроме пламени, пылавшего в камине и отбрасывавшего танцующие блики на его длинных пальцах.
Не выдержав молчания, я наконец заговорила, подражая интонации госпожи:
— Скажите, милорд, как долго вы намерены оставаться в Ньирбаторе?
Последовала значительная пауза, прежде чем Лорд ответил. Он повернул ко мне голову и смерил меня сардоническим взглядом.
— Что, если я скажу пять дней, — ответил он, буравя меня взглядом, — или без пяти тридцать? Или пять месяцев? Для вас это что-то изменит? — его голос будто бил по вискам, как удары молота, меня то и дело передергивала дрожь.
— Нет, вы правы, милорд, никоим образом, — миролюбиво поспешила ответить госпожа. Ей очень хотелось загладить дурное впечатление от моих неосторожных слов.
Лорд как будто не слышал её вовсе или решил не обращать внимания, потому что обратился ко мне в ответ, пригубив ещё немного вина:
