Мужчина пятился, пока не рухнул на софу в прихожей, издав при этом то ли хрип агонии, то ли ругательство. Лицо его обросло неровной щетиной, не бритой уже недели три. Платок туго обхватывал его голову, закрывая лоб и брови. Если он хотел им закрыть след раны от тёмного проклятия, то ему это не очень удалось.
Глянув на стрелку часов, почти слившуюся с цифрой шесть, я выдохнула с облегчением. Спустя пару минут я вновь была собой, еле держась на ногах в тяжелом одеянии мракоборца, которое казалось мне кольчугой, перевесившей меня саму. Я невольно привалилась к стене, не сводя глаз с волшебника, который опустил голову себе на колени и обхватил её руками.
— Вы помните меня, сэр? — обратилась я к нему. Мой голос будто вырвал его из другого измерения. Подняв взъерошенную голову, он щурясь пытался получше меня разглядеть. — Мы с Темным Лордом воспользовались вашим порталом. Помните?
— Д-да, вспомнил, — промямлил он, заметно оживившись. — Вы мисс Грегорович, верно?
— Да, сэр. А вы...
— Эдмунд Монтегю. Можно просто Монтегю.
— Приятно познакомиться. — Я нахмурилась, заметив на его лице остатки сомнений, и добавила: — Я покажу вам свою, если покажите вашу.
На мгновение меня охватил страх, что я не смогу объяснить, почему Метка тусклая, ведь её можно было принять за поддельную, но к моему удивлению мужчина торопливо закатал рукав, демонстрируя не менее блеклый рисунок.
— Тёмный Лорд пал... — шепотом произнёс он.
— Нет, — резковато возразила я, — он на время исчез. Он скоро вернётся.
— Но как? Когда?
— Чрезвычайно затруднительно рассказывать, как и когда. Но уверяю вас, он предпринял всё возможное, чтобы на случай, если подобное постигнет его, он смог вернуться. И он вернётся. — Голос был сдержанный, но щеки у меня горели, и огонь перекинулся в сердце. — Он обязательно вернется! Это лишь вопрос времени. А сейчас мне очень нужна ваша помощь, сэр, — сказала я, с надеждой вглядываясь в лицо волшебника. — Мне нужен портал в венгерский Мартон.
Коротко кивнув, Монтегю встал и робкими шагами прошёл через всю прихожую в направлении лестницы, под которой висел гобелен. До боли знакомая дубовая дверь предстала передо мной. Раньше её отпирал Волдеморт. В правой руке Монтегю поблескивала связка из огромного количества ключей.
— Прошу вас, мисс, — сказал он, отворяя дверь и зажигая люмос.
Мы стали спускаться. Доски скрипели у нас под ногами. Дважды Монтегю останавливался, чтобы посмотреть наверх, потому что шум откуда-то из тьмы над головой привлекал его внимание. Был ли это пойманный упырь, в панике мечущийся вслепую туда-сюда? Или мракоборец, который пришел допрашивать подозрительного волшебника, который создавал порталы и не регистрировал их в Министерстве?..
Из своего тайника в стене Монтегю достал небольшую коробку. Он навёл на неё волшебную палочку и бережно извлек оттуда тёмно-зеленое в прожилках яйцо, забранное посередине золотой полоской. Палочкой он направил яйцо прямо на треножник, стоявший посередине подвала.
— Это двусторонний портал, мисс Грегорович.
Я смогу вернуться, когда Лорд вернётся...
— Мне подходит. Спасибо, сэр.
Расстегнув плащ, я достала из мешочка, прикрепленного к моему поясу, фляжку с оборотным зельем и сделала пару глотков. Преобразившись, я повернулась к Монтегю, который, поймав на себе взгляд Дирборна, пошлепал платкoм по капелькам пота на cвоей вepxней губе.
— Темный Лорд должен вернуться, — шепнул он, с иступленной тоской глянув на Метку. — Иначе нам всем конец.
— Он вернётся.
После почтительного кивка я ухватилась за портал всей пятерней.
— Удачи, — раздался рядом голос, и пол под ногами резко пошел вниз, а меня рвануло вверх, словно крюком за живот.
Комментарий к Глава Одиннадцатая. Гарри Поттер *Burzum – Gebrechlichkeit I
https://youtu.be/7nkgUy-9OKI
Глава писалась тяжело. Если кто-то забыл, я напоминаю, что Присцилла — добрый, порядочный человек. В ней нет коварства, подлости, вероломства, подхалимства и прочей гнили. Ирония в том, что Карадок Дирборн — тоже добрый и порядочный человек, а Присцилла в его глазах — обычная преступница. Я заставила страдать свою героиню сверх меры, но это прежде всего история о Волдеморте, а тяжелые времена рождают тяжелые судьбы.
15.07
Прода будет после 27.07
====== Глава Двенадцатая. Ньирбатор ======
Взгляните на злодея:
Под веками, безумьем адским рдея,
Взор демона горит... И нет укрытья
Любви моей.
Джон Китс, «Ламия»
Среда, 3 августа 1964 года
Солнце быстро катилось к закату, но не было видно обычного спектра красок. Всё заволакивал туман, и вскоре небо совсем скрылось из виду. Панораму Мартона пересекал чернеющий разрез устья Дуная, а дальше простиралось полотно железной дороги. Сердце теперь не просто колотилось — оно выпрыгивало из моей груди.
Сумев проскользнуть через внутренний двор и соседние строения, я оказалась на одной из главных улиц. Нужно было как можно скорее покинуть район городской площади, поскольку именно в ней находилась пожарная станция, которую местные бойцы Ордена Феникса сделали штаб-квартирой.
В воздухе ощущалась война. А сильнее всего пахло дымом костров. Пожаров в эти дни было много. То же самое творилось, когда свергли Ангерногена. Что за жизнь. Новый тиран ворвался в мою жизнь, перевернул её вверх дном, привнёс столько смятения, страха и страсти, — и исчез из неё. Мой затылок ныл. Обезболивающее зелье не помогало. Боль эту заглушала лишь мысль о Ньирбаторе.
Здание вокзала — ошеломляюще массивная черная громадина без каких-либо архитектурных излишеств — предстало перед моими глазами.
ТЕМНЫЙ ЛОРД ПАЛ
ГАРРИ ПОТТЕР — МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ
МАГИЧЕСКИЙ МИР ПРАЗДНУЕТ ПОБЕДУ
«Министерство начало переговоры с пойманными Пожирателями Смерти, едва лишь пришло известие об исчезновении Того-Кого Нельзя-Называть. Среди Пожирателей нашлись и те, кто не хочет уступить и дюйма своих требований. Им, дескать, нужны гарантии, что не пострадают ни родители, ни дядюшки, ни бабушки. Дженкинс напомнила, что «не намерена торговаться с этими пропащими». Помимо всего прочего, в отчаянном желании быть на стороне победителя, Пожиратели Смерти начали массово утверждать, что действовали под Империусом...»
«Режим Того-Кого-Нельзя-Называть сгинул, не успев толком начаться, и теперь у нас тысячи похорон. Те немногие из Ордена Феникса, которые остались в живых, полностью истощены. Каждый из них работал за десятерых. Материальный ущерб от войны оказался весьма существенным, но зато теперь для дементоров найдётся занятие, не дающее им предаваться празднеству....»
«Англия бурлит от известия о гибели Того-Кого-Нельзя-Называть. Пабы и харчевни набиты волшебниками, которые обсуждают новость и строят предположения, что ждет младенца Гарри. Многие пророчат ему блестящее будущее, несмотря на факт, что ребёнок в одночасье лишился обоих родителей...»
Интервью Дамблдора было сказочно сентиментально: о погибших, о раненых и умирающих, об обездоленных и отверженных, пришедших в мир после того, как мир перестал в них нуждаться. Он говорил о прописных истинах, о «благородстве дружбы и отваги, на протяжении стольких веков сохранявшем в нас человечность». И, наконец, о любви, которая в час отчаяния будто бы сама нуждается в нас.
Младенец Гарри. Младенец. Гарри. Младенец, дери его Мерлинова борода. Не является ли всё то, что со мной происходит, плодом фантазии моего разума? И как долго мой разум сможет выдерживать подобные удары, прежде чем я свихнусь?
Пройдя вдоль каменных колонн коридора, выходящего на платформу, я бросила свежий выпуск «Ежедневного пророка» в урну. Сил больше не было читать этот маразм.
Про себя я считала бесконечно тянувшиеся минуты. До прибытия моего экспресса оставалось целых четыре часа. За это время мне нужно было как-то продержаться в шкуре Дирборна и не слишком попадаться на глаза его товарищам. Оборотного зелья у меня было предостаточно. Я осторожно осматривалась по сторонам, но никого, кто бы обратил внимание на мое появление на платформе, не было.
