Факел в люке сразу меня насторожил: вместо огня струился дым, плевавшийся жиром. Лорд велел мне выколдовать щит и удерживать его, пока он не разберётся, как отпереть следующую дверь. Она будто срослась со стеной и никак не реагировала на моё прикосновение. Изнутри не доносилось ни шороха, ни звука.

— Странно, — пробормотал Лорд.

Я разделяла его чувства. Удерживая Протего, я снова подошла к двери и поднесла руку к чёрной, словно обожженной поверхности.

— Даже дверной ручки нет, — сказала я, тщетно шаря по двери.

— Отойди назад, — велел он. Свой приказ Лорд подкрепил дерзостным толчком. Только я собралась сообщить, что думаю о его манерах, как он резко шарахнул Алохоморой, как оказалось, в никуда.

Дверь не поддалась. Мы застряли на полпути.

О василиске мне пришлось ему рассказать. Возможно, я слишком серьёзно восприняла его напоминание о том, что «больше никаких недомолвок», а наличие Метки будто устранило все условности. Впрочем, Лорд учуял, что я что-то недоговаривала. Тогда я раскололась.

— Если б он не приходил в мои сны и если б я своими глазами не видела, как змея расправилась с магглом, я бы так не настаивала на Маледиктусе. Милорд.

На лбу Лорда залегла морщина; я видела, что он напряжённо размышлял над моими доводами.

— Вы говорили, что дом Вальдрена — это северная граница Бержиты, это всё взаимосвязано, я уверена. Думаю, вам снова следует туда отправиться, — поймав его колкий взгляд, я добавила: — когда вам будет удобно, милорд. Вы должны понять, обряд не настаивает на питомце...

— У меня когда-то был василиск, — перебил он. Внимательно глядя на меня, Лорд что-то прикидывал в уме. — Не питомец, но... ручной. Тебе уже приходилось слышать о Тайной Комнате, Присцилла?

Концентрируясь на поддержании Протего, я и так громко дышала, а услышав о таком не-питомце, тяжело сглотнула.

— Я слышала о Салазаровом подарке школе. Все знают эту легенду.

— Это не легенда, — саркастически отозвался Лорд, вновь отвернувшись к двери.

Я смотрела на него, ощущая странные толчки в сердце и молчала, ожидая, что он продолжит, однако он не произнёс больше ни слова. Лорд водил рукой перед дверью с видом человека, сознающего свою силу, поднимал глаза, опускал брови, щурился изучал каждую черточку. От наступившей тишины у меня стучало в висках. «Он говорит, что это не легенда... Неужели он нашёл Тайную Комнату?.. И василиска в ней? Если бы существование Тайной Комнаты подтвердилось, это спровоцировало бы скандал в магическом обществе. Почему же мы об этом не слышали?» Наблюдая за Лордом, я едва не вскрикнула, когда он с силой пнул дверь. Довольно странное решение, но как говорится, на вкус и цвет... Дверь отреагировала на удар без энтузиазма, проще говоря, приоткрылась чуть-чуть.

Лорд вытянул шею и сунул нос в образовавшуюся щель.

— Мрак, и ничего больше. Будто не комната, а пропасть, нарисованная самыми черными в мире чернилами. Ты позавтракала? — вдруг спросил он.

— Э-э, а какое это имеет значение, милорд?

— Если ты свалишься с ног, я тебя здесь оставлю, тебе ясно?

— Я позавтракала, милорд.

— Так бы сразу ответила, — желчно процедил он.

Лорд применял к двери все открывающие заклинания, но ни одно не сработало. Я прислонилась к стене, рука с палочкой, направленная на факел, уже ныла. Мы так и стояли, прислушиваясь. Из комнаты послышался звук — не то скрежет, не то чириканье. А затем всё снова затихло. Казалось, это будет длиться бесконечно. Взвесив все «за» и «против», я решила не тратить время попусту.

— Я знаю о булочнике, — обронила я. Мало ли что мы роняем, но наши с Лордом разговоры теперь идут в другом ключе. Тот факт, что от него ничего не скроешь, даже облегчает положение вещей, ведь нет искушения что-то выдумывать.

— Я решил, что будет по-моему, — последовал ответ будничным тоном. — Ты перестала отвлекаться на всякую мелочевку, с головой ушла в хоркруксию. Мне это по душе. Не хотелось отвлекать тебя местью или, как тебе нравится, немезидой.

— Немезида более личная, милорд.

— Я не вижу разницы, — отрезал он. — Голова на блюде была не менее личной.

— Голова на блюде? — переспросила я.

— Есть такая история... — Лорд бегло усмехнулся через плечо. — Одна девушка танцевала для правителя на его дне рождения. Она была его падчерицей, — рассказывал он, попутно направляя луч люмоса на надпись кряжистыми рунами, которой здесь раньше вроде как не было.

«Эг эр экки брёскур, — я прочла, наполняясь недоумением и досадой. — Это не я упрямая. Какое странное выражение. Кто из Баториев мог начеркать такое в люке? Да ещё рунами для пущего эффекта?»

— Танец падчерицы покорил правителя, и он пообещал дать ей всё, чего она пожелает, — продолжал Лорд, скользнув пальцами по рунам с каким-то поистине алчным сладострастием. Он будто ожидал, что надпись измениться и скажет ему что-то ещё. Повернувшись ко мне, он драматично выдохнул: — А девушка растерялась и обратилась к матери за подсказкой, чего бы ей пожелать. Пусть даст тебе голову моего недоброжелателя на блюде, сказала мать. Правитель исполнил желание женщины.

Я слушала, раскрыв рот от удивления. Руны напрочь вышибло из головы. Танцующая девушка. Какая странная история... Должен же здесь быть какой-то смысл. Я предположила первое, что пришло на ум:

— Значит, мать намеренно подослала дочь, чтобы та станцевала?

— Разумеется, женщина долго готовила дочь к празднику.

— Но зачем ей было унижать свою дочь? — без обиняков возмутилась я. — Не практичнее было бы поручить своему эльфу отсечь голову недоброжелателю?

Лорд тут же рассмеялся и покачал головой.

— У них не было домашнего эльфа.

— Откуда вообще эта история, милорд? И как звали мать и дочь?

— Это из детской воспитательной литературы. А звали их... — Лорд осекся, бросив на меня какой-то подозрительный взгляд, — впрочем, они не важны...

«Ничего себе воспитательная литература», — мелькнула мысль.

— То есть ваши родители воспитывали вас на подобных историях?

— Можно и так сказать, — ответил он, шагнув вперёд, опять что-то высматривая во мраке. Мой взгляд прикипел к колыханию черноты на его спине.

— Но, милорд... я не совсем поняла, в чём мораль?

— В том, что, пресмыкаясь, можно добиться своего, — ответил он без промедления.

«Угу, надо же, — мои мысли зашли в тупик. — А меня воспитывали на добрых сказках вроде той, о славной девице Катице Тердсели, которая оставила короля в дураках»

— Пресмыкание не приличествует девушке, милорд. Но я понимаю, что это всё её мать затеяла. Это не делает ей чести.

— Не стоит так обобщать, Присцилла. Пресмыкаться перед тем, кому симпатизируешь это не то же самое, что перед тем, к кому питаешь ненависть. Кто знает, может, девушка была не прочь танцевать просто так... чтобы выразить свою симпатию.

Интонация Лорда наводила на мысль, что он на что-то намекал. В конце концов, речь шла о голове на блюде. Головы Лугоши я не видела, но взлохмаченную, насажденную на трость и с ножом во лбу я никогда не забуду.

— Если танцующая девушка и вправду симпатизировала правителю, в таком случае она может быть оправдана, — не мудрствуя предположила я.

— Вот-вот, — Лорд усмехнулся мне через плечо.

«И всё же танец падчерицы для отчима — это как-то жестковато, — подумалось. — Танцует рабыня, а падчерица сидит по левую руку от отчима»

— Но не её мать, — быстро добавила я. — У неё была намечена цель, и она унизила дочь, сделав её орудием своих козней. Мать не может быть оправдана.

Лорд издал низкий гортанный смешок.

— Где же твоё воображение, Приска? Женщина была в отчаянии, нужно было срочно что-нибудь предпринять, недоброжелатель доставлял ей неприятности, подрывал её власть и просто портил настроение. Предположим, мать сама могла бы станцевать, но она знала, что её дочь более способная.

— А правитель не мог исполнить желание жены за спасибо? Обязательно нужно было дать что-то взамен?