— «Daemonium: Clavem Maledictus». Что это значит? — вполголоса спросил он, теребя клочок бумаги в длинных иссиня-бледных пальцах.

— Демон: ключ Маледиктуса.

— Я знаю латынь, — скривился он, медленно поднимая на меня взор. — Зачем ты мне это дала? И почему так коряво нацарапано?

— Эта записка была приколота к последнему столбцу свитка. Она-то незашифрованная. Вам это не кажется подозрительным? Кудесник оставил подсказку.

— Ничего подобного. Записки здесь раньше не было, — задумчиво протянул он. Лорд как-то странно посмотрел на меня, будто пытался что-то вспомнить.

— Хотите сказать, кто-то вложил её туда недавно? Вы путешествовали с этими свитками, милорд?

Он не отвечал, но преображался буквально на глазах. Его глаза алчно впивались в записку.

— Я брал их с собой в Албанию, — Лорд наконец нарушил тишину, — когда жил у Вальдрена.

— У кого, простите?

— У колдуна, о котором я тебе рассказывал.

Я ожидала, что он продолжит, но Лорд молчал. Красные глаза буравили меня, Лорд смотрел будто сквозь меня, предавший каким-то воспоминаниям. Он что-то задумчиво прошипел, и этот звук неприятно прополз тёмными недрами моего сознания. Отголоски моего сна. Я потупила взгляд и потёрла виски. Больше всего на свете я бы хотела рассказать ему о василиске. Можно было б даже использовать это как очередной аргумент в пользу обряда Тенебрис. Но это слишком личное.

Лорд держался на расстоянии, прохаживаясь вдоль стеллажей. Воздух в библиотеке напитался каким-то странным запахом, будто запахом дождя, словно Ньирбатор вознамерился смыть с себя кровь, пролитую вчера.

— Это подсказка. Я знаю. Я чувствую, — я взялась убеждать его, как умею, поддерживая в себе иллюзию уверенности. — Кудесник намекает на то, что Маледиктусу отведено особое место в хоркруксии... На то, что использование такого существа есть залог успешного обряда.

— Гм... понятно, — Лорд кивнул каким-то своим мыслям. — Расскажи, что потребуется, — произнёс он, по-прежнему глядя на меня недоверчиво.

— В данном обряде предусмотрены особые меры, которые если не устраняют полностью, то сводят риск до минимума. Предварительно нужно провести пробный обряд.

Лорд опять что-то прошипел на парселтанге. Он не сводил с меня глаз. У меня будто все внутренности перекрутились. Глубоко вдохнув, я начала рассказывать разных нюансах обряда:

— Нужно потренироваться с «магическим зеркалом», роль которого сыграет сосуд из проклятого стекла, заполненный прахом обычной змеи. Он должен быть плотно закупоренный, нужно проследить, чтобы в сосуде не осталось пузырьков воздуха... Сосуд следует очистить, закопав его в землю на ночь. Затем нужно подготовить пробный алтарь. Расставить на нем по четырем сторонам света предметы: свечу, чашу с водой, чашу с кровью, соль. Сосуд следует держать в левой руке над чашей с водой, а правую руку — над чашей с кровью. Человеческая жертва не требуется. Пробный обряд можно считать удачным, если сосуд истощит свои силы. Это будет заметно, стекло помутнеет и потеряет живой блеск. По окончании ритуала всё закапывается в кладбищенскую землю. Кладбище может быть маггловским. Приступать к настоящему обряду рекомендуется в период, когда Солнце проходит по знаку Козерога на растущей Луне, в этом случае его влияние будет более мягким. Самый оптимальный день для обряда — пятница, время — за полчаса до полуночи.

— Рекомендуется? — недоверчиво переспросил Лорд. — Кем?

— Мной, — отрезала я, отметая всякую неловкость. — Милорд, вы же сами говорите, что кровь Годелота, отца хокруксии, ведёт меня. Так почему вы сомневаетесь?

Не выдержав его жёсткий недоверчивый взгляд, я поднялась и отошла к окну, прислонившись к ниши со стопкой аккуратно сложенных книг.

— Извините за откровенность, милорд, но вам всё же не стоило использовать Диадему. Чтобы шестой обряд был успешен, нужно уравновесить предыдущую оплошность. Змея — родственная вам стихия. Тенебрис только такую и приемлет.

Обернувшись, я увидела, что Лорд долговязой амебой расположился на скамье, уткнувшись в мою тетрадь.

— Мне пока нечего сказать на этот счёт, — произнёс он тоном, которым обычно отметает все мои претензии. — Нужно знать наверняка, Присцилла.

— Для этого и предусмотрен пробный обряд.

Ещё некоторое время мы кусались неприязненными репликами, пока Лорд не процедил, что мне «пора пойти в его кабинет за остальными очерками».

— С третьего по девятый, — бросил он с каким-то вызовом в глазах. — Они составляют отдельный цикл. Крови Годелота здесь недостаточно. Ты должна исчерпывающе разбираться в хоркруксии, Присцилла. Поблажек у тебя никаких не будет.

— Я стараюсь сделать, как лучше. Для вас. Вы говорили «безболезненно». Только родственная вас стихия не причинит вам боли. По крайней мере, не больше, чем предыдущий сосуд...

Некоторое время он молча разглядывал меня, будто выискивал следы лукавства. Многозначительная пауза затягивалась. В моих висках горячими молоточками стучала кровь. Хотелось скрыться от пронзительного взгляда Лорда, хотя причин на то не было — я говорила чистую правду, без какого либо злого умысла.

— Итак, — протянул он, когда я села обратно за стол. Лорд устремил свой взгляд поверх моей макушки, мол, я недостойна его глаз. — Лодырничать у тебя не получится. Скажешь своё слово, когда изучишь все очерки. Ты проведешь для меня шестой обряд, и ты проведешь его безупречно. Предварительно я возьму с тебя непреложный обет. Мало ли что может взбрести в эту взбалмошную голову.

Я смотрела на него, не зная, что ответить. В районе сердца появилось ощущение непроглядного мрака, затем сильная боль, словно от удара о землю. Когда-то я считала себя смелой и честной. В тот момент смелость оставила меня и честность подвела, поскольку я хотела ругаться на чём свет стоит, а смогла лишь промямлить:

— Я не понимаю...

— Я не нуждаюсь в понимании, — огрызнулся он. — Мне подчиняются. Волей-неволей все подчинятся. Если б я шёл на риски, возлагая беспочвенные надежды на людей, я бы не стал тем, кем являюсь.

Я молчала, а Лорд саркастически ухмылялся, будто я снова выставила себя дурочкой. Побарабанив пальцами по столу, он небрежно кивнул мне в сторону двери.

— Что ещё? — желчно спросил он, когда я не сдвинулась с места.

— Мне нужно в Аквинкум, милорд.

— Да кто тебя держит, — бросил он, отворачиваясь.

Я сидела за столиком напротив Агнесы, которую, к своему изумлению, застала в обществе Дамиана Розье. Похоже, мои предыдущие наблюдения за их странным обменом любезностями не были ошибочны — что-то намечается. Не прячась, он пододвигался к Агнесе до тех пор, пока их стулья не столкнулись. Её, похоже, не смущал немигающий взгляд бледно-голубых глаз.

Розье настолько расслабился, что потребовал «в столь узком кругу называть его просто Дамиан». С одной стороны, здесь нет ничего сложного: стоит лишь вспомнить извивающегося червя в кабинете Лорда, когда он, казалось, вот-вот падёт ниц, умоляя не отсылать его к великанам Шропшира или Озёрного Края. С другой стороны, Лорд называл его «дорогим другом». Если б я считала друзьями всех, с кем у меня сложились такие неравновесные отношения, я бы оказалась подругой целого мира.

— Дамиан говорит, что я на редкость рассудительная девушка. Звучит кошмарно, правда? — В воздухе прозвенел серебристый смех Агнесы. — Xoтел cказать комплимент, но, виднo, ужe забыл, как этo делаeтся.

Вместо собственного Инсендио, Розье в какой-то миг возжелал Инсендио Агнесы — и нагнулся к ней с сигаретой в зубах. Когда на конце сигареты затлел огонек, он выдохнул дым и сказал: «Спасибо, юная леди».

Розье непринуждённо улыбался, поигрывая цепочкой от часов, которые с виду точь-в-точь те проклятые, от которых скончался муж госпожи. Пожиратель Смерти напрямую заигрывает со смертью. Как выразительно. Я с опаской смотрела на Розье. Подумать только, он знает то, что известно Кровавому Барону. Он знает тайну Лорда. Знает что-то очень жуткое... конечно, если Лорд не удосужился подчистить ему память. Но стирать память налево-направо слишком рискованно, — рискуешь окружить себя обществом умалишённых.