— Знаешь, Присцилла, — лениво протянул Лорд. — Мoй пытливый ум пoднялся на головoкpужитeльную выcoту вопроса: что ты нашла в нём, чтобы разыграть такую дуру и обратиться к нему за помощью? Только бездарные личности подвергают себя такому риску.

Слова Лорда, словно семена, упали в мой мозг и разрослись, заслоняя чернотой все остальное.

— Видела, как он сразу затушевался? — злорадствовал он. — Вид у него такой чопорный, и он держался так отстранённо, словно боялся, как бы его не заподозрили в фамильярности...

Я подняла глаза на Лорда в недоумении. Красные склеры поразили меня. Ещё один колкий взгляд от Лорда — и меня словно спицей кольнуло под левую лопатку, а потом прямо в грудь. От этой боли я тихо застонала и меня забил озноб. Дышать становилось всё тяжелее, испарина покрыла лоб. Перед глазами колыхалась тошнотворная рябь. На миг мне показалось, что передо мной не человек, а змей, терзающий меня тремя рядами своих зубов.

— Зачем... зачем вы это делаете? — прохрипела я.

— Учу тебя уму-разуму, — отозвался он холодно.

— Болью?

— А что, классический способ, — он коротко ухмыльнулся. — Не любишь классику? Ничего, полюбишь. Ты же не девка уличная.

Через миг-другой моя злость пересилила страх. Я машинально потянулась к левому рукаву. Поймав моё движение, Лорд бросил на меня предостерегающий взгляд.

— Даже не думай... Я не потерплю сцен.

Выхватив палочку из ножен, я дрожащей рукой нацелилась на него.

— Брось её, — скомандовал он.

Я собиралась выколдовать Тутеламурум, защитную стену, но стоило мне взмахнуть палочкой, как Лорд одним взглядом выбил её из моей руки, точно хлыстом. Он призвал её, и она полетела прямиком к нему. Свою палочку он даже не доставал. У меня перед глазами всё плыло, а он крутил мою палочку в своих пальцах и ухмылялся.

— По правде сказать, мне даже самому совестно, что я так с тобой вожусь, — заговорил он, — а ведь не стал бы, не будь ты так глупа. Тебе следовало попросить моего разрешения, или у тебя такой обычай — прямо брать быка за рога? Зачем ты так ведёшь себя, скажи на милость? — Он стоял слишком близко, но деваться было некуда, мои ногти вонзились в древесину со всей злостью и горечью.

Я тщетно пыталась найти веское возражение, способное опрокинуть доводы Волдеморта. Я старалась сфокусировать свой взгляд на пуговице его жилета, но в глазах продолжало рябить.

— Я веду себя естественно, — я ответила спустя минуту раздумий. По звуку собственного голоса, невероятно сиплому, я поняла, как жутко вымоталась.

— По-твоему, это называется естественно? Объясни мне, чем ты занималась в столь позднее время в той части города?

— Гуляла. Выходила на людей посмотреть да себя показать. — Я еле сдерживалась, чтобы всё это не прокричать.

— Я так понимаю, у тебя не было никаких причин уходить, кроме того, что тебе было скучно?

— Можно и так сказать.

— А у тебя проклёвываются рожки, — сказал он еле слышно. — Я их собью и глазом не моргну, поняла?

Я молчала и не двигалась.

— Всё ещё упрямишься?

Третья волна боли полоснула меня по ногам. Она пульсировала короткими ослепительными вспышками. Я вся задрожала и всхлипнула. А Лорд был уже совсем близко. Сквозь рябь и черноту одежды я увидела, как он протянул руку и взял в свои паучьи пальцы прядь моих спутанных волос. Я будто кожей почувствовала и не испытала ничего, кроме всеохватного страха. Ноги казались ватными, на языке ощущался солёный вкус — от резкой боли я прикусила себе язык. «Он может сделать со мной то же, что с кентавром, — мелькнула мысль. — Может разбросать меня по всей луговине под палящим солнцем и на глазах всех духов Ньирбатора...»

— Ещё как могу, — вдруг раздался голос. Его тон привёл меня в полнейшую оторопь. Я только сейчас заметила, что потерялась в омуте его глаз. Я резко отвернула голову. — Твоя жизнь полностью зависит от меня, ты это понимаешь?

— ПРОКЛЯТЬЕ! — вскричала я, и вся моя робость испарилась. — Вы всё время напоминаете, что я должна плясать под вашу дудку! Дразните меня, пользуясь зависимым положением, в которое сами меня поставили! Да, я знаю, что завишу от вас, как знаю и то, что вам льстит напоминать мне об этом!

Глаза Лорда пылали убийственным пламенем. «Он сейчас проклянет меня. Мне конец». Во мне не было ни капли жизни. В холле стояла сама смерть. Мне нужно было немедленно уйти, во что бы то ни стало. Сквозь застлавшую глаза туманную пелену я посмотрела на Лорда, затем в область его сердца и мысленно пожелала ему от всей души скорой насильственной смерти: «Сгинь на ветру да на болоте». Затем не выдержала, отвесила ему издевательский поклон по примеру Агнесы и двинулась шатким шагом в сторону лестницы. Ахнуть не успела, как мощное заклятие мерцающими веревками оттянуло меня назад. Я еле успела схватиться за тот злосчастный комод, чтобы не упасть. Мои ногти вонзились во второй раз.

— Что с тобой, Приска? — раздался холодный смешок. — Так торопишься убежать, что земля из-под ног уходит? Впредь не советую тебе оборачиваться ко мне спиной.

— СЕЙЧАС ЖЕ ПРЕКРАТИТЕ! — вскричала я.

Мерцающие веревки сдавили меня, впиваясь в кожу, дрожь не проходила. Лорд был очень зол. От помутившегося зрения я не различила в его глазах ни красного, ни синего. Только заметила, как раздувались его ноздри.

— Ты не облегчишь себе жизнь, разговаривая со мной в подобном тоне, — процедил он сквозь зубы. — Я, знаешь ли, не страдаю сочувствием. И не потерплю, чтобы мои слуги позволяли себе всякое безобразие.

— С каких это пор я стала слугой?

— Ну как тебе сказать... — Волдеморт глубокомысленно почесал подбородок. — Подсчитай записи в своём дорогом дневнике и увидишь: с того самого дня, когда сюда вошёл я.

Ужас охватил меня, и я закрыла глаза.

— Да, Присцилла, да, — вкрадчиво продолжало сущее зло. — Копаясь в твоей головке, я обозрел, как ты щепетильно записываешь все мелочи своей пустоголовой жизни. Не хочешь смотреть на меня? Сердишься, понимаю... Советую тебе сердиться на саму себя за расшалившиеся нервы. А я между тем сам позабочусь о Ньирбаторе. За свое дерзкое поведение ты заслужила не один Круциатус, но я сдерживаюсь. Знаешь почему? По одной лишь той причине, что хоркруксия требует ясного рассудка. Понимаешь, Присцилла? Это единственное, что сдерживает меня. Представь, что будет, когда ничего уже не удержит...

Жестокость этих слов даёт лишь слабое представление о том тоне, каким они были сказаны, о том наслаждении, которое чувствовалось во всём существе Лорда, когда он не только не повышал голоса, но говорил даже тише, чем обычно. Он говорил убедительно, и его тень, казалось, росла и наполнялась чем-то материальным с каждым словом, начинала давить мне на плечи. Мне стало трудно дышать. Я была преисполнена странных ощущений, настолько, что мне чудилось, будто я вижу в Лорде своё отражение в зеркале вниз головой.

В какой-то миг веревки исчезли, но я не могла сдвинуться с места. Волдеморт тоже стоял неподвижно. И чересчур близко. Мой взгляд был прикован к чертовой пуговице. Чёрной с поперечной гранью. Я навсегда её запомню.

Лорд крутил в руках мою палочку, разглядывая её с любопытством.

— Тисовое дерево, — произнёс он совершенно спокойно. — Редкая палочка для этих краев. Говорят, здешние тисы остались ещё со времен римского владычества.

— Верните мне её... пожалуйста, — тихо взмолилась я, боясь навсегда остаться безоружной. Я ожидала, что, выплеснув на меня всю злость, Лорд смягчится, но его лицо даже не дрогнуло. К моему изумлению, палочку он мне вернул, но украсил этот жест язвительным комментарием:

— Да тебе не палочка нужна, а нянька и погремушка.

Я содрогалась; всё ещё пытаясь скрыть это, я сцепила руки на груди, сжала палочку и ждала, когда он разрешит мне уйти. Я была так напугана, что не решалась даже шагу сделать без спроса.

— Убирайся, — прошипел он спустя несколько минут. — Чтоб я тебя больше не видел.

Крик задохнулся в моей груди.