-Да, уж мне ваша «безумная семейка» по ночам уже снится…пойдем на выход, покажу тебе «умирающий» взгляд гладиатора… может это тебя заставит быть поосторожней…

-Мои легионеры, мне рассказали «занятную сказку», Лукреция, на том последнем морском сражении уцелело несколько «висельников» и среди них, якобы был твой муж Максимиллиан. Что скажешь милочка? Смотри в глаза «грязная» рабыня!

Глаза девушки радостно блеснули, ведь она давно «похоронила», но увидав весьма грозный взгляд своего господина, тотчас опустила голову, а по ее щекам побежали слезы.

-Запомни, «зеленоглазая нимфа», я никому тебя не отдам… даже своему правителю… если понадобится убью каждого, кто к тебе подойдет! - молвил яростно, трибун и красноречиво достал меч из ножен, потом тихо прошептал:

-Лучше бы он там на галерах погиб, а не то я отрублю голову прямо у тебя на глазах…

Максимиллиан, в это время, незаметно обошел все кордоны стражи, патрули, и весьма искусно спрятался в густых зарослях дикого винограда. Дождавшись глубокой ночи, он тайно проник в опочивальню к сопернику Магистриану, а когда увидел на постели, совершенно обнаженную жену в объятиях чужого мужчины то хладнокровие покинуло его, он стремительно бросился с мечем на перевес, не думая о последствиях…

Боевая выучка не подвела бывшего легионера римской армии, а ныне трибуна, он, словно что-то почуяв, скатился на пол и вскочив с уже готовым к бою мечем...

Острая сталь скрестилась друг с другом, высекая искры и начался бой не на жизнь, а насмерть - за самую прекрасную женщину в их общей судьбе.

Силы были примерно одинаковыми, у Максимиллиана - возраст, и суровая гладиаторская школа у Магистриана - опыт и суровая подготовка римского легионера, а главное - десятки сражений на поле боя…

Вот получил колючую рану в плечо первый, и тотчас рубящая кровавая борозда через всю грудь пересекла второго… проснувшаяся Лукреция в ужасе застыла, словно изваяние, боясь пошевелится…снова выпад и на лице любимого мужа появился кроваво-красный рубец… но и любовник тоже получить острую рану в районе бедра и завалился на столик, ломая его вдребезги.

Забежало четверо спохватившихся стражников, ночью шум уж был явно слышен...развернувшись в сторону «нового» врага гладиатор очень мастерски парировал все удары, так как охрана мешала друг другу и наконец зарубил каждого их них по отдельности.

-Берегись милый сзади! - крикнула девушка, когда увидела вновь поднимающегося трибуна, на этот раз он выдернул из стены декоративное копье и вонзил его в спину противника. К счастью окрик заставил его пригнутся и острый конец распоров ему спину, воткнулся в деревянное кресло.

-Убью! Задушу собственными руками! Лукреция моя! Только моя, ты слышишь, раб? - кричал не своим голосом ее хозяин и вцепившись в шею юноши «стальным» захватом стал его душить. Силы покидали молодого воина, кровь сочилась со всех ран, а сознание ускользало…

-Получи гадина, за все получи, сполна тварь! Мой муж не раб и я не рабыня… я его люблю и только его…

Когда Максимиллиану стало легче дышать, он открыл глаза, и увидел над собой остекленевший взгляд соперника, а из его горла торчало лезвие кинжала, с сочащейся кровью, прямо ему на лицо...

-Нам, надо уходить, любимый, сейчас я тебя перевяжу и переодену в одежду легионера… пока остальная охрана не подняла шум… поднимайся и обопрись ко мне на плечо… мы теперь вечные изгои и враги государства. О, боги почему вы так жестоки… как нам спастись и спасти Крискентию?

Когда они шли по темным улочкам Рима, то им казалось, что за каждым углом их ожидает опасность, а вся брусчатка покрыта человеческой кровью… Они сделали свой выбор… они наконец нашли друг друга… теперь все в «руках богов» и их собственном везении…

В качестве временного убежища девушка предложила укрыться неподалеку, в канабах ( canabae ), так называемый торгово-ремесленный посад. Здесь жили ветераны или увечные солдаты, которым некуда было возвращаться после службы, также оружейники, плотники и другие ремесленники, трудившиеся на нужды армии, многочисленные торговцы, сутенеры и преступники всех мастей… здесь легко было «затеряться» и дать возможность затянутся полученным ранам…

Постройки на территории канабы — мастерские, склады, амбары, храмы, бани и т.д. — в большинстве своём обслуживали потребности солдат. Со временем эти посады так разрастались, что порой их площадь могла превзойти размеры лагеря. Для организации общественной жизни здесь создавались органы самоуправления. Постепенно большинство этих поселений наделялись городскими правами. Чтобы беспрепятственно заниматься своей деятельностью, обитатели должны были получить особую лицензию у магистрата поселения, а также уплатить соответствующий налог, который собирали солдаты.

На этот раз боги были к ним «благосклонны», так как прямо на улице Максимиллиан встретил хозяина гостиницы и портового борделя Кодрата (четырехугольный, рим.)

-Здравствуй, мил человек, я твой вчерашний постоялец… видишь, что нынче на улицах делается… кошель срезали… самого чуть не убили… слава Сатурну, эта милая вольноотпущенница, меня подобрала, помоги в твой бордель добраться да силы накопить… в накладе не останешься…поверь на слово…

-Не могу, я слишком занят, может лучше ликторов (охранники и исполнители наказаний) позвать? - молвил испуганно мужчина медленно отступая назад.

-Ну, тогда придётся рассказать о твоем брате Маммие (грудной, рим.), купце шелка, с болтливым языком… помнишь такого… и что он о военном трибуне высказывался? Я был там неподалеку как раз…

-Да, ладно, ладно, помогу, вечно у меня из-за него проблемы, пару денечков поживете бесплатно, а потом…

-Почему бесплатно у меня деньги как раз есть, я ведь на рынок шла: - радостно воскликнула девушка и затрясла мешочком с серебряными монетами, они случайно оказались в кожаной сумке, которую беглецы захватили впопыхах, чтобы не выделятся из толпы.

-Тогда другое дело, живите хоть полгода… на верхнем этаже борделя… как раз свободная комнатушка есть… этих денег даже на моего личного врача хватит, гляжу совсем ты паря плох… бледный весь и шатаешься…

Специально приспособленными местами для занятия проституцией были публичные дома ( lupanarii ), вход в него от улицы отделяла лишь одна занавеска, за которой расхаживали куртизанки в легких прозрачных одеждах или полностью обнаженные. Внутри было два этажа, и крыша где соответственно и предстояло «прятаться» от властей нашим героям. Длинные коридоры были разделены по обе стороны небольшими помещениями, для встреч с клиентами, тоже без дверей, а лишь закрытые плотными грязными шторами, во дворе был навес, с печкой из камней, на ней готовились какие-то весьма аппетитные блюда, которые быстро «исчезали» под заказ клиентам, как и вино в кувшинах, таскающее прямо из подвала невольниками.

-Ничего себе, здесь толи бордель, толи, постоялый двор, толи трактир? - удивленно спросил Максимиллиан, когда они наконец добрались в предоставленные «апартаменты».

-Всего по немножко дорогой, жить то хорошо, всем хочется вот и крутимся как можем… порт то совсем рядом находится… кому поесть охота да выпивкой «побаловаться», а кто-то…, например, моряки охочи до женского тела, хотя попадаются и «любители мальчиков» порой…

Мне все это досталось в «наследство» от армейского квартирьера, здание пару лет назад, я выкупил у римской армии, «подлатал» немного… здесь и раньше бордель был с "одобрения" командования… для проявления заботы о солдатском досуге, так сказать…кстати, мне недавно один знакомый таможенник рассказывал, как принял честных женщин за прислугу для борделя, смешно, право слово, вот послушайте: -

«Когда они добрались до границы Двуречья, мытарь, надзиравший за мостом, привёл их в таможню и спросил, что у них с собой. «Со мною, — отвечал Аполлоний, — Рассудительность, Справедливость, Добродетель, Выдержка, Храбрость, Воздержность», — и так он перечислил множество имён женского рода. Мытарь, радея о своей корысти, сказал: «Этих рабынь следует записать в таможенное объявление». — «Никак невозможно, — возразил Аполлоний, — ибо не рабынями они при мне, но госпожами».