По рядам пробежал шепоток: наполовину брань, наполовину молитва.
Командующий Панак встал, держа руку на эфесе меча.
– Пусть это послужит предупреждением: солдат не выполнил своего долга минувшей ночью. Он не будет почтен в смерти, как не был и в жизни.
Алок ахнул так тихо, что услышал только Кунал, но он понял.
Скорее всего, солдат оставался еще живым, когда был найден, но его провал стал в итоге причиной его смерти. Предположение Кунала было ошибочным. Боец не скончался ночью из-за ран.
Его смерть… в его казни не было необходимости. Ничто бы не убедило Кунала в обратном. Он был таким юным, совсем новичок, вдобавок нетренированный.
Их всех, как солдат, окружала смерть, и они пользовались ею как собственным оружием. Испугаться смерти для воина – то же, что пригласить ее, чтобы отдать душу. Кунал заставил себя поднять глаза и вглядеться в тело мальчика, съежившееся после кончины. Нужно вспомнить и почтить маленькие истории, надежды и мечты, которые он, как и все они, лелеял в сердце.
Жизнь солдата холодна и безжалостна, и Кунал не всегда понимал, как с ней свыкнуться. Он вдохнул, проговаривая небольшую молитву за мальчика, а затем закрыл свое сердце на железный замок, отгораживаясь от эмоций.
В итоге долг и дисциплина, отработанные годами, взяли свое – Кунал успокоился, отбрасывая прочь все иные чувства. Столовая после ухода командующего взорвалась от восклицаний и болтовни. Слуги вынесли тело.
Преодолев смятение, Кунал сосредоточился на предстоящем задании. Он не закончит, как этот мальчик, не ошибется – он не имеет права.
Дядя заслуживает возмездия. И он сделает все, чтобы возмездие совершилось.
А значит, необходимо поймать Гадюку.
Глава 8
В ожидании, когда осведомитель наконец придет в себя, Эша упражнялась с кинжалом – подбрасывала и перехватывала на лету за рукоять.
Лавка выглядела противоречиво. Ряды чайных чашек и безделушек плохо сочетались с массивными бронзовыми булавами и хищными ножами и стилетами. Джитена Эша усадила на деревянный стул в центре этого хаоса, но вне досягаемости всего, что можно использовать как оружие.
Вздохнув, она хлопнула Джитена по смугло-желтой щеке. Он пришел в себя, сопя и брызгая слюной, и, осознав, что привязан, в ужасе выпучил глаза.
Эша наклонилась к нему так, чтобы глаза оказались на одном уровне.
– Джитен, ты ничего не хочешь мне сказать?
Он потряс головой, стараясь высвободиться из веревок.
Эша подняла бровь.
– Уверен? Знаешь, я полагала, что у нас доверительные отношения. Ты даже говорил, будто я – твой самый любимый клиент.
– Так и есть, – заикаясь, промямлил он.
– Да ну? Тогда отчего ты так дурно со мной обошелся, Джитен? Кто-то узнал о моей миссии. Узнал о пункте назначения. А единственный человек, который в курсе моего задания в Джансе… хм… это ты, – смущенно проворковала Эша.
– Я никому не рассказывал! Да что я, несчастный, знал? Только одно – ты направлялась на юг. Я ничего вообще не сказал. И точно знал, что рот надо держать на замке! Никогда бы не совершил такой оплошности. И не стал бы сердить Га… тебя.
Эша, не отводя взгляда от собеседника, постучала пальцем по носу, и он поежился.
– Хорошее решение. И я верю тебе. – Джитен испустил вздох облегчения. – Но теперь я знаю: кто-то спрашивал обо мне. – Она прижала острие кинжала к тонким сухожилиям запястья. – Не лги мне. Я не хочу говорить остальным твоим клиентам, что ты распускаешь язык, как рыбак – сети. Или сказать им?
Пальцы Джитена дрожали, когда Эша по очереди кольнула каждый.
– Кое-кто расспрашивал тут о Гадюке, – выпалил он, отчаянно жмурясь.
Эша нахмурилась.
– Кто?
Он заколебался.
– Я не задаю вопросов тем, кто просто хочет обменяться сведениями. Мужчина прятал лицо в капюшоне. Он спросил о реке Бхагья, о том новом парне, Дхармдеве, который поднял шум в Гвали, а потом об исчезающих узах «джанма». И о Гадюке. Я ничего такого не заподозрил – даже мои постоянные клиенты спрашивают, что мне известно о знаменитом карателе. Ты… – Эша бросила на него жесткий взгляд. – Гадюка сам сделал себе имя. Ты отлично выполняешь свою работу, и это правда. Но, клянусь радугой Солнечной девы, я никогда не говорил никому о тебе или твоей миссии! Я даже не знаю, в чем она заключается! Просто занимаюсь своим делом, беру деньги и держусь подальше от всего этого, – выдавил он.
Эша выжидательно смотрела на Джитена. Его глаза забегали по сторонам. Эша видела достаточно таких гримас, чтобы знать – собеседник старается скрыть нечто неприятное.
Он сглотнул, теряя силы под ее взглядом.
– Но, когда я осматривался позже в тот день, булавка Клинков, приколотая изнутри к моей уттарье… пропала, – проблеял он.
– Пропала, – повторила Эша, пытаясь осознать новую информацию. Значит, истинный убийца всегда был на шаг впереди нее. – И ты не подумал сообщить об этом мне?
Струйка пота скатилась по лбу Джитена, а его желтое лицо приняло зеленоватый оттенок.
– Я не хотел…
– Если ты когда-либо хоть намекнешь, что знаешь что-нибудь о Гадюке… неважно, правду или вранье ты выдашь, я вернусь и отрежу твой самый нелюбимый пальчик, – спокойно произнесла Эша, все так же держа острие над ладонью.
Джитен моргнул. Дважды.
– Самый нелюбимый? Не самый любимый?
– Ты прав, я заберу оба.
Эша встала и нависла над Джитеном с поднятым клинком.
– У меня есть новости! Есть новости. Ты захочешь их узнать, – вскрикнул он. Эша кивнула ему, предлагая продолжить. – Назначена дата подписания мирного договора. Через две луны.
Она замерла, поняв важность этих сведений.
Две луны. А это означает, что у нее осталась одна луна, чтобы вычислить заговорщиков и вернуться в Матхур. Крошечное промедление – и королевская делегация уедет без нее.
Джитен почувствовал перемену в Эше и затараторил:
– Шепчутся об одном Клинке. Он в окрестностях Фаора, к северу у холмов. С большим кошельком и собирается нанять караван. Если ищешь кого-то подозрительного, слишком осведомленного – поищи там.
Почему бы и нет? Эша не могла отрицать, что это имело смысл.
Враждебно настроенный Клинок мог представлять угрозу. Неясно, зачем бывшему Клинку было убивать генерала и подставлять ее, но она точно могла бы это осуществить, одна или вместе с сообщниками. Убийца оказался достаточно умен, чтобы украсть булавку Джитена, и неясно, было ли убийство генерала грандиозным завершением или грядут другие преступления. Думать об этом не хотелось.
Эша похолодела, осознав ситуацию. Большинство Клинков тренировали она и Харун, следовательно, нужно проявлять осторожность и не допускать тени сомнения при встрече с этой подозрительной мятежницей.
Итак, в Фаор.
– Видишь? Я полезен, – скромно напомнил о себе осведомитель.
– Ты был полезен – до этого дня. – Эша ухмыльнулась, и даже Джитен выдавил улыбку, ощутив, что реальная угроза миновала. Он с надеждой взглянул на свои путы и дернулся.
Эша собрала сумку и постаралась не уколоться, пряча кинжал под сари.
– Уверена, один из твоих слуг вскоре придет и развяжет тебя. Пусть это послужит тебе уроком. Не лги мне снова, – произнесла Эша, заталкивая тряпку ему в рот.
Слушая его протестующее мычание, она перекинула сумку на грудь и вылезла через окно.
Глава 9
Кунал аккуратно собирал вещи под пристальным взглядом Алока. Он уговорил друга помочь ему до отъезда в сборе любых возможных сведений – историй, слухов, небылиц – чего угодно.
Первое, что он узнал на тренировках Щитов: все сведения имеют определенную систему. Если бы только ему сейчас удалось вычислить систему Гадюки!
– Возьми бумагу. И мел, – подсказал Алок, напряженно глядя на него.
Кунал приподнял бровь.
– Бумагу и мел? Думаешь, я отправляюсь в неторопливую прогулку в горы?
– Нет, тупой ты бык. Но время от времени, будь любезен, пиши мне о том, что будет происходить. Докладам остальных я не доверяю. – Алок нахмурился. – Может, я не всегда веду себя подобающим образом, но давай не будем забывать, кто тут старший. Если с тобой что-то случится… в общем, я пригожусь вместо брата. Так что не будь тупицей и пиши мне. Используй почтовых ястребов, ты с ними прекрасно ладишь.