В самом деле, всё сказанное поразительно точно подходит именно к Стрешневу, как и к массе других усадеб. Не случайно уже после революции К.В.Сивков в путеводителе по залам открытой в стрешневской усадьбе экспозиции, поймав ту же мысль, писал: «знакомство с Покровским-Стрешневом и его владельцах даёт представление о быте, привычках и художественных вкусах, так сказать, массового дворянства XVIII-XIX в.в.».
Любопытно, что публикация открывалась именно фотографией мраморного Амура в Покровском-Стрешневе.
А о самой усадьбе писалось так:
«Но несмотря на такое дикое сочетание и часто невозможную смесь всех эпох, дворец Покровского со своим необъятным вековым парком, окруженным высокими, мрачными, недавно воздвигнутыми стенами, производит какое-то жуткое и неизъяснимо чарующее впечатление. Совсем особый мир воспоминаний и былин, длинная вереница семейных хроник, причудливая повесть о чудачествах обитателей дома привлекает и манит вас. Будто видишь за высоким фасадом в узких окнах, поросших плющом, бледные облики Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой, ее сына Петра, племянницы Лизы Щербатовой, старой-старой крепостной Дарьи Ивановны Репиной, скончавшейся в девяносто восемь лет в ноябре 1905 года.».
Публикация работы Н.Н.Врангеля в журнале «Старые годы» 1910 г.
На авантитуле – фото мраморного Амура из Елизаветина
Голубая гостиная с выходом в Белый зал. Фото не позже 1910 г. (из работы Н.Н.Врангеля)
и в 2012 г. (фото автора)
Эта работа имела некоторую предысторию. В течение лета предыдущего, 1909 года Врангель с товарищами посетили 25 помещичьих усадеб, и среди них ряд подмосковных. 16 августа он писал матери: «Пока занимаюсь «Помещичьей Россией» и нашёл такие чудеса, каких и не ожидал: дивные имения князя С.М.Голицына, «Покровское» княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Снял шестьдесят фото…». Некоторые из этих фотографий стали впоследствии популярными среди исследователей и широко вошли в обиход.
Искусствовед Н.Н.Врангель (1880-1915) и титульный лист его работы изд. 1913 г.
В 1913 году работа Н.Н.Врангеля была включена в его сборник исторических и искусствоведческих работ «Венок мёртвым». Соответственно с установкой автора было выполнено оформление. Титул, иллюстрации – каждая как будто в обычной рамке, но если приглядеться – эта рамка оказывается траурной каймой, как погребальный мотив, как отпевание старой культуры. Причем это произошло в пресловутом 1913-м, на который, последний мирный год империи, мы всегда смотрели как на год наибольшего процветания России. А в 1915 году сам Николай Николаевич скоропостижно умирает, буквально на пороге потрясшего страну катаклизма, в который оказался вовлечённым и его родной брат…
В качестве любопытного дополнения можно привести и тот факт, что в том же 1913 году на общем собрании Географического кружка императорского Санкт-Петербургского университета 22 ноября секретарь Бюро Л.А.Кулик (тот самый, что уже в советское время, в конце 1920-х – 1930-е годы стал известен тем, что предпринял несколько экспедиций на место падения Тунгусского метеорита) в докладе о летней деятельности кружка отметил, что участник кружка Юрий Николаевич Борель летом 1913 г. совершил сразу несколько поездок в различные регионы Центральной России на интересные географические и исторические объекты. И в числе прочих мест «в это же лето посетил под Москвой старинное имение Покровское-Стрешнево, интересное как остаток еще не разорившегося дворянского гнезда».
Подобные же описания стрешневской усадьбы с непременным подчёркиванием «готического» колорита встречаются и во многих других книгах первой трети XX века. Эффект усиливался тем, что вплоть до конца 1930-х годов мрачный замок обрамляли многочисленные ели и пихты, высаженные его последней владелицей, придававшие усадьбе угрюмости. Кстати сказать, до сих пор на территории сохранились остатки старых хвойных посадок – юго-западный край площадки перед дворцом, со стороны храма, обрамляет ряд старых лиственниц и спрятавшихся за ними чёрных елей, ещё одна лиственничная аллея просматривается с противоположной стороны, от обособленного флигеля к северо-западу, в направлении ограды с угловой башней, другая ответвляется от площадки за воротами перед дворцом и уходит влево, вдоль ограды. Со стороны регулярного парка в сторону дворца просматривается перспектива главной аллеи, выделенная лиственницами, сохранившимися буквально по две с каждой стороны. И еще один «куст» огромных старых лиственниц, вероятно, остаток одной из аллей, отходивших от дворца, сохранился у самого пруда с двумя островами.
Брошенная усадьба, кажется, во все времена производила впечатление какой-то исполинской, мрачной цитадели, полной жутковатых загадок прошлого.
Среди предреволюционных исследований, авторы которых уловили эту же инфернальную ноту, помимо работ Н.Н.Врангеля, стоит упомянуть еще одну работу подобного же рода – «Подмосковные» Ю.И.Шамурина, две книги которой вышли в 1912-1914 годах. Собственно Стрешневу посвящен всего один абзац в заключительном очерке первой книги, где приводится обзор «рядовых» подмосковных усадеб. Интересен этот фрагмент тем, что в нем уже намечены канва и акценты позднейших рассказов об усадьбе в послереволюционных путеводителях. Приведем этот абзац полностью.
«На Виндавской дороге находится имение Покровское-Стрешнево, мрачная, заросшая, романтичная усадьба. Обведенная высоким забором, из-за которого выглядывают только купы старых деревьев, она кажется каким-то обособленным царством. Здесь есть остатки дома XVII века, выстроенного боярами Стрешневыми, есть классические павильоны, есть современные здания. Дом густо оброс диким виноградом, и от старой усадьбы веет недобрыми преданиями. Среди угрюмого парка неожиданным и радостным пятном белеет «ванный домик» Екатерининских времен, украшенный барельефами. Перед ним на зеленом ковре газона улыбается мраморный амур, грациозный осколок XVIII века, такой неожиданный в этом сумрачном дворянском гнезде».
(Увы, нынче нет ни радостного «Ванного домика», ни улыбающегося Амура. Сохранился только мрачный замок, заросший лесом).
А вот, например, что пишет уже вскоре после революции В.М.Лобанов, во многом вторя другим авторам:
«Несмотря на такое разнообразие и такую, на первый взгляд, пестроту, Покровское-Стрешнево все же имеет свой архитектурный ансамбль, он производит немного жуткое, но все же необъяснимо чудесное впечатление.
Главный фасад дома, заросшего виноградом, очень гармонирует с суровой окружающей обстановкой, они взаимно дополняют друг друга, и это составляет одно из очарований этой постройки Покровского-Стрешнева.
В угрюмом парке Стрешнева, с его бесчисленными прямыми дорожками, окаймленными столетними деревьями, находится прекрасная постройка Екатерининских времен – ванный домик – образцовое архитектурное произведение этой эпохи, украшенное очень интересными барельефами.
Перед ним, среди изумрудной зелени газона, улыбается с невысокого постамента маленький мраморный амур, очень характерный осколок XVIII века, эпохи развития подмосковных».
