Ещё перед революцией, при последней хозяйке, тон мрачно-готическому восприятию замка задал Ю.И.Шамурин в своих «Подмосковных». Заключая первый выпуск своей книги главой «Отзвуки былого» – беглым рассказом об усадьбах, не попавших в «персональные» главы, про Стрешнево он писал так: «На Виндавской дороге находится имение Покровское-Стрешнево, мрачная, заросшая, романтичная усадьба. Обведенная высоким забором, из-за которого выглядывают только купы старых деревьев, она кажется каким-то обособленным царством… Дом густо оброс диким виноградом, и от старой усадьбы веет недобрыми преданиями». Этот мотив, который чувствуется при первом же взгляде на дворец, стал потом своего рода его «визитной карточкой».
И в наше время, в путеводителях по Москве встречаются упоминания о причудливой, похожей на средневековый замок, укрытой за могучей стеной усадьбе. То немногое, что удаётся встретить в книгах и в интернете, следом за увиденным своими глазами, интригует, завораживает, даже затягивает… Но отсутствие каких-либо обстоятельных известий о причудливом замке, как мы уже гвоорили, создаёт эффект зловещей тайны, который сохраняется вокруг дворца и чувствуется местными жителями даже сто лет спустя.
Осмелимся в качестве примера привести впечатления, высказанные в личном общении в соцсетях одной из местных жительниц, острее других чувствующих ауру этого места…
«Красивая и загадочная усадьба. А лес так вообще страх нагоняет. Как будто там время остановилось. Мне кажется, там если ночью гулять, то весьма не по себе будет.
В Стрешнево, наверно, как бы есть духи этого места. Все равно они охраняют своё имение, хотим мы в это верить или нет, это другой вопрос.
Мы, кстати, там в 2014 году были, стояли у пруда, рядом с усадьбой заброшенный болотистый пруд, так вот меня не покидало ощущение что кто-то смотрит на меня из окон усадьбы, попросила друзей сменить место.
Да уж, и правда дворец ужас нагоняет. Очень зловеще. Да и оформленный интерьер внутри тоже не очень-то. Сатиры и прочие… жутковато, а камин действительно как будто хранит тайну.
Похоже, что она (хозяйка – А.П.) была еще ого-го какая, поэтому мало удивляет что видят её призрак. Видимо, может, она чем таким увлекалась.
Да и тишина там правда странная, как-то не по себе там находиться; когда куличи святили, меня так же не покидало ощущение что кто-то смотрит, кто-то есть в окнах, а поворачиваюсь – никого, только солнце слепит грязные и почти разбитые окна.
Как тяжело там, как будто усадьба страдает. Мёртвая зона… Время там остановилось, храм ожил, живёт новой жизнью… а вот усадьба… даже когда в лучах солнца все равно жутко.
Поэтому, возможно, усадьба сохранила ауру злой хозяйки, а может усадьба ей же и проклята.
Усадьба, если так выразиться стонет… от зла, либо хозяйка так не хотела, чтобы с ней что-то сделали, снесли или сожгли, поэтому прокляла. Значит внутри она зло в себе держала, раз аура от нее до сегодняшних дней сохранилась.»
В какой-то момент трамвай, сделав еще один изгиб, вырывается, наконец, из тени парка и пересекает мост через железную дорогу. Когда-то отсюда открывалась эффектная панорама усадьбы, в окружении дремучего леса, в котором прятался барский дом. Сейчас вид изменился, дворец утратил надстройки над крышей, ещё более придававшие ему вид средневекового замка – в особенности сохранившуюся только на старых фотографиях четырёхугольную «корону» – и делавшие его выше практически вдвое, окружающий усадьбу парк зарос и почти поглотил собой её постройки вместе с главным домом, а панораму разрезала широкая полоса нынешней Волоколамки. Но впереди всё равно проступает старая кирпичная стена. А вдоль неё тянется дорога, по которой шоссе ещё совсем недавно, в середине 1960-х годов, продолжалось по прямой от старого моста. А теперь по ней, ставшей дублером нового Волоколамского шоссе, идут на разворот троллейбусы и автобусы, следующие до больницы МПС.
Сейчас основная трасса шоссе отодвинута в сторону, немного отступает от территории усадьбы, и трамвай идёт теперь по его левой кромке. Между шоссе и усадьбой, на месте бывшего здесь жилого квартала, разбит сквер, и это позволяет взглянуть на неё с некоторого отдаления, оценить ее масштабы. И в какой-то момент происходит сюрприз: вдруг с дороги открывается та самая полукруглая площадка, обрамленная эффектными воротами, за ней проступает силуэт дворца, а правее, из-за стены, возносится крест на колокольне. Вид незабываемый! Недаром он сам по себе уже включен Департаментом культурного наследия Москвы в число охраняемых усадебных объектов.
Парадный вид усадьбы с шоссе. Фото автора
Вместе с дворцом суровая стена скрывала от обывателей на запретной территории и местный старый храм Покрова Пресвятой Богородицы, сейчас блистающий, особенно на солнце, позолотой своего купола и крестов, храм, известный с незапамятных времен и вскоре после Смуты навсегда отдавший владению свое имя, но за годы безбожия искалеченный и осквернённый.
Когда в начале 1990-х храм, без маковки и с куцей, обрубленной до второго яруса, колокольней, больше напоминавший сарай (он и был превращён в лабораторию для находившегося здесь авиационного НИИ), передали верующим, с окружающей его территории, пожалуй, впервые открылась в такой близости поражающая своими масштабами молчаливая громада дворца. Обходя храм, любопытствующий мог видеть, как с изменением точки обзора дворец начинал разворачиваться перед ним, словно театральная декорация на сценическом круге. И оказывалось, что эффектный фасад – всего лишь небольшая часть здания, из-за которого вырастали новые, чрезвычайно причудливые объемы, постройки и сооружения. То, что было смутно видно с проезжей части шоссе, отсюда можно было не торопясь рассмотреть во всех подробностях.
Может быть, его уместно сравнить с океанским лайнером, у которого видна сначала только носовая часть (при всем том торец, увенчанный эффектной башенкой «под колокола», так и рвется в небо, а за ним карабкаются по торцу колоссального кирпичного корпуса всё выше уже упомянутые нами деревянные, потемневшие от времени и дождей башенки вокруг слуховых окошек чердака, которые хорошо видно над объемом здания с шоссе), а потом начинает разворачиваться длиннейшим, кажущимся бесконечным, бортом, где за кирпичным корпусом в три этажа вдруг проступает фасад классического барского особняка старинного рисунка, с «лоджией» и колоннами, поддерживающими свод, а за ним вырисовываются еще какие-то башни, пристройки, надстройки, увенчанные шатрами; и одно зрительно тянет за собой другое…
При известной доле фантазии в такой композиции можно увидеть и небольшой железнодорожный состав – с паровозом и поднявшейся над ним трубой, который тащит за собой цепочку пристыкованных вагонов.
Стрешневский дворец. Фото автора
Очень впечатляюще он смотрится летом, с церковной территории. Впереди, чуть на возвышении, из-за обступивших деревьев проступает громада дворца, помнящего годы своей славы, покинутого, умолкшего, но глядящего все так же гордо и величественно, как и в прежние времена. Пожалуй, с этой точки (впрочем, как и из-за ворот с их сразу запоминающимся кованым узором) дворец предстаёт наиболее эффектно и потому так любим фотографами.
Совсем недавно, в 2014-м году, церковная территория была расширена вправо, до самих прудов, а на месте высаженного пролёта ограды обустроены новые ворота. В итоге возник удивительный ракурс: если подниматься отсюда, то вначале появляется с непривычной, южной точки сама церковь, ещё недавно жёлтая, но сейчас выкрашенная в исходный розовый цвет – приветливая, радостная в окружении белоствольных берёз, а за ней из окружающих лиственниц и елей угрюмо выглядывает сам дворец…
