ЗАГАДОЧНЫЙ ЗАМОК
Москва во все времена славилась таинственными и загадочными местами, всевозможными диковинами. Даже сейчас, если ехать по Волоколамскому шоссе в сторону области, то стоит только перевалить через мост над железнодорожными путями Рижского направления, как привычный вид городских кварталов вдруг прерывается невесть откуда взявшимся лесным клином. Следом из-под насыпи выныривает мощная красно-кирпичная стена, и тянется вдоль боковой дороги шоссе едва ли не на полкилометра, так же внезапно обрываясь могучей, почти крепостной, башней, будто заблудившейся во времени, с острым шпилем, увенчанным флюгером.
Примерно посредине стена отступает вглубь, образуя подобие подковы, с декоративными башенками по углам площадки. А по центру возвышаются огромные ворота с оригинальным плетёным узором створок и мощной надстройкой над ними. Всё это увенчано «ласточкиными хвостами», знакомыми по таким же зубцам кремлёвской стены. Кому-то эта стена, глухая и неприступная, напомнит и монастырскую ограду. А за ней, на всём протяжении, от самого моста до угловой башни, мрачно темнеет громада дремучего леса. Особенно эффектно он смотрится в непогоду, на фоне пасмурного неба и бегущих туч, когда кроны деревьев массивными купами содрогаются от накатывающих порывов ветра, будто пытаясь вырваться наружу из-за сковывающей их стены и нависая над ней, а их зелень кажется ещё более темной и угрюмой. Зимой над потерявшими листву деревьями начинают господствовать мрачные, скрученные ветрами сосны, ели и лиственницы с сугробами на ветвях, создавая причудливый, северный, какой-то не по-здешнему скандинавский пейзаж.
Другой стороной лес тянется вдоль лежащих в низине старых прудов, окружённых такими же старыми деревьями, толстенными в обхвате, которые, не выдерживая собственной старости, раскалываются и заваливаются прямо в воду. Летом тропа вдоль прудов от моста ныряет в настоящий зеленый тоннель. За старым решётчатым забором – сплошная стена из листьев. Кругом – вековечная запущенность (заодно вспоминаешь смысл слова «пуща» – густой лес). И – ощущение зловещей тайны. Ощущение тем более настойчивое, что сквозь заросли то и дело проступает из глубины парка то одним, то другим боком силуэт какой-то постройки… Но не менее – от неожиданности, с какой вдруг появляется перед глазами этот странный антураж.
Такая неожиданная и оригинальная декорация много десятилетий не могла не интриговать любого, кто проезжал или проходил по людному шоссе, не будоражить любопытство: что же там, за этими воротами? Но исполинская стена и густой лес за ней надежно берегли тайну.
Дворец из-за кружевных ворот. Фото автора
Сквозь ворота все последние десятилетия можно было разглядеть кусочек столь же могучего кирпичного сооружения, похожего на средневековый замок, который в окружении дремучего леса смотрелся здесь, далеко не на самой окраине Москвы, между сразу двумя линиями московского метро, на одной из «вылетных», как сейчас говорят, магистралей, рядом с современными жилыми домами, так странно, будто по какому-то недоразумению оказался заброшенным из совсем иной эпохи. Его широкая вершина, увенчанная двумя основательными башенками, потемневшими от времени, хорошо была видна ещё от шоссе, буквально проплывая над всем, что его окружало – стеной и даже воротами, играя вперегонки с колокольней местного храма, другими башенками и шпилями над кровлей. И только окрестные сосны и лиственницы, окружавшие замок, бросали ему вызов.
А если подойти совсем близко, то через диковинный узор, которым украшены створки ворот, перед глазами вырастала поражающая воображение колоссальная, устремленная ввысь громада настоящего дворца – узорочьем, всевозможными ухищрениями напоминающего древнерусские терема, особенно в оперных постановках «серебряного века», но кирпич и объём, вкупе с эффектными очертаниями самих стен, придавал ему мощь и несокрушимость. Становилось видно, как по его фасаду карабкаются все выше и выше всевозможные надстройки, в том числе и уже виденные издали башенки, а перед эффектным изгибом кирпичной стены представали серый шпиль обелиска и могучая сосна, ветви которой причудливо скрутили ветра, сделав их похожими на оленьи рога. И быть может, вспоминалось что-то вроде «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна…». Окружающий антураж придавал ему довольно мрачный, но вместе с тем и впечатляющий облик, от которого буквально захватывало дух.
Стрешневский замок на фоне парадных ворот. Фото автора
Полное ощущение неприступной твердыни. Тем более что бдительный стражник мог не позволить долго любоваться впечатляющей картиной, благо сторожка находилась сразу за воротами.
Когда в начале 1970-х построили жилые дома на противоположной стороне шоссе, из их окон стала видна основательная постройка посреди густого леса (особенно эффектно дворец смотрелся с верхних этажей 17-этажек). А осенью, когда опадали листья, оказывалось, что то, что предстает глазам через ворота – только небольшая её часть, всего лишь торец, потому что с другой стороны открывалась причудливая композиция из абсолютно разнокалиберных построек и остроконечных шпилей.
Усадьба с насыпи Волоколамского шоссе. Фото автора
Москвичи знали, что это – усадьба Покровское-Стрешнево, или Покровское-Глебово. Но многочисленные путеводители все последние десятилетия отзывались о ней крайне скупо, отделываясь формулировками вроде такого пассажа: «Далее – парк санатория в усадьбе, принадлежавшей боярам Стрешневым». И только. Огороженная территория все это время была строжайшим режимным объектом. Вблизи ее никто, кроме «посвящённых», не видел.
Густой лес вокруг, особенно тёмные сосны и лиственницы, придавали усадьбе какой-то мрачный и недобрый вид, а между деревьев то там, то тут проступал краешек то самого усадебного дворца, то какой-нибудь другой постройки, старательно скрывающейся в глуби’ны парка – будто опасаясь выдать первому встречному какую-то зловещую тайну, или сторонясь слишком назойливого, а то и просто излишне любопытного взгляда. С футбольного поля в парке и сейчас можно разглядеть совершенно затянутые парковой порослью очертания желтого корпуса оранжереи с ротондой зимнего сада, от которой раскинулись два широких крыла теплиц (увы, совсем недавно венчавший ротонду шпиль и правое крыло оранжереи погибли в большом пожаре). А от прудов сквозь забор видна зарастающая аллея, в перспективе которой проступает во всю ширину фасад кажущегося необыкновенно могучим отсюда настоящего дворца, кирпичные корпуса и устремленные вверх башни которого сквозь деревья парка образуют причудливые силуэты, причем с разных точек неожиданно возникают новые очертания.
Вид из парка. Фото автора
Ощущение загадочного средневекового замка отсюда, с дорожки вдоль прудов, полное. А в начале прошлого века, когда усадьбу окружала не городская застройка, а деревенские домики окрестных селений – Покровского-Стрешнева, Иванькова, Коптевских выселок и других, дворец, тогда ещё увенчанный громадной рогатой, в самом деле как у средневекового замка, надстройкой-«короной», ощетинившийся всевозможными шпилями, шатрами, вышками, башнями – и над собственной крышей, и даже над въездными воротами, скрывающийся в мрачном еловом лесу за кирпичной стеной, сам весь выкрашенный под кирпич, пожалуй, выглядел ещё более впечатляюще.
Всё это придавало усадьбе весьма загадочный колорит, тем более что на протяжении последних десятилетий о ней писалось крайне мало, и все последние поколения, начиная с 1930-х годов, просто терялись в догадках, что же это за такая причудливая диковина. А упорное молчание краеведов на сей счёт создавало эффект зловещей тайны, как в романах Анны Рэдклифф.
