Оба полицейских вздрогнули и уставились на экран.

— …Сегодня утром знаменитая на весь Зверополис певица Газелле обнаружила пропажу своей великолепной коллекции драгоценностей, с которой никогда не расстаётся.

На весь экран минуты три высвечивались фотографии сверкающих колье, ожерелий, серёжек и браслетов.

— …Как сообщил нам детектив, который занимается расследованием этого ограбления века…

Тут Ник и Флавия едва не выронили из лап кружки: теперь на экране во всю ширь расплылась в фирменной, пончиковой, улыбке физиономия их «вечного дежурного»…

— …Первый полицейский участок приложит все усилия, чтобы в кратчайшие сроки найти злоумышленника, или злоумышленников, и вернуть пропажу владелице. На эту задачу первостепенной важности капитан Буйволсон направил лучшие полицейские силы во главе с детективом Когтяузером. «Это для нас дело чести, и расследование не могло оказаться в более надёжных лапах», — сказал детектив Когтяузер нашему корреспонденту.

…А теперь — о погоде…

— А я думала, он просто дежурный на вахте, — растерянно промолвила Флавия, запив новость хорошим глотком из своей кружки.

— Я тоже так думал, — хмуро кивнул Ник.

========== В мире “богатых и знаменитых” ==========

…Оказавшись в роскошном семикомнатном пентхаусе певицы Газелле, детектив Бенджамин Когтяузер заметно растерялся. Красота и роскошь этого гостиничного номера для избранных персон просто кричали, что он попал в совсем другую жизнь, в мир богатых и знаменитых. Полицейский осторожно ступал по толстым пушистым коврам и вертел головой по сторонам, словно детёныш, впервые попавший в магазин игрушек. Газель с довольной улыбкой поглядывала на него, ей явно нравилось впечатление, которое её жилище произвело на скромного копа, ведь он наверняка не видел ничего «роскошнее» своего полицейского участка.

Заглянув в каждую комнату, даже в великолепную ванную, где джакузи, чуть меньше спортивного бассейна, едва не исторгло у него вопль «Ух ты!!!», Бен почувствовал, что устал: кажется, он в жизни столько не ходил после окончания Академии… Поэтому когда они вернулись в гостиную, и хозяйка гостеприимно предложила присесть, он с облегчением плюхнулся на диван.

— Что-нибудь выпьете, офицер? — Газелле указала на сверкающий хромом и стеклом бар.

Бен не отказался бы от огромного стакана колы со льдом, но постеснялся спрашивать такой простой напиток у знаменитости.

— Нет, благодарю, — затем он открыл рабочий кейс и достал блокнот и ручку: — Итак, мисс Газелле, расскажите, когда вы видели ваши драгоценности в последний раз.

Певица уселась в кресло напротив полицейского, изящно скрестив стройные ножки. Коп сглотнул, слегка покраснел и уставился в блокнот.

— Это было позавчера, — начала она вспоминать. — После концерта, как обычно, я сняла украшения и положила в витрину в гардеробной. Вчера я не надевала их, у меня был выходной, и я весь день отдыхала. А сегодня утром… — она всхлипнула.

Бену было очень жаль прекрасную страдалицу, но он заставил себя расспрашивать дальше:

— А кто из посторонних был в вашем номере с того момента, как вы сняли украшения и до сегодняшнего утра?

— Посторонние? — заморгала Газелле, удивлённо вскинув брови.— Помилуйте, офицер, в моём доме не бывает посторонних!

— Но как же?! — полицейский воззрился на неё, заморгав в таком же удивлении. — А прислуга? Журналисты?

— Ах, ну, какие же они посторонние! — смех поп-дивы зазвенел серебром, а потом она опять опечалилась: — В этом-то весь ужас, офицер Когтяузер! Меня обокрал кто-то, кого я знаю!.. Кто-то из моих знакомых — подлый вор!

— …Тогда просто назовите всех, кто вас посещал вчера.

Певица опять задумалась, возведя очи к хрустальной люстре.

— Утром приходил мой импресарио, Гийом Фосси. Он принёс мне расписание выступлений… Ах, как же я теперь смогу выступать, если у меня такое горе?!

— …Продолжайте, пожалуйста, кто ещё?..

— Потом пришла мой стилист, Анна Пик. Потом мой личный официант принёс завтрак. Он всегда приносит еду для меня, его зовут… Да, его зовут Марио. После завтрака было несколько интервью по телефону. Потом приехали корреспонденты с ZTV, их было двое, и ещё съёмочная группа. Потом Марио принёс обед. Потом опять явился Гийом, обсуждали новый репертуар… Ну, и всё. После ужина больше никого не было. Я посмотрела телевизор и легла спать. Так что, офицер, вы сами видите, никаких посторонних…

Бен добросовестно всё записывал, затем попросил показать эту самую витрину. Большой стеклянный шкаф в гардеробной, со множеством полочек и бархатных подушек, в своей пустоте выглядел несчастным, совсем как его хозяйка… Замок не был сломан, но, если честно, Бен подумал, что его можно было бы открыть даже когтем. …Когтем?

— Мисс Газелле… Очень печально, что ваша прекрасная и дорогая коллекция украшений хранилась в столь ненадёжном месте. Ни сигнализации, ни камер слежения… Почему?

— Ах, офицер, — певица устремила на Бена вновь наполнившиеся слезами очи, — это полностью моя вина… Но, видите ли… Я постоянно забывала код сигнализации… А камеры… Я так устаю от них за день, что чувствовать, как они смотрят на меня ещё и в моей собственной гардеробной — просто выше моих сил. Вы же понимаете меня?

Когтяузеру ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Затем он хмуро спросил:

— Ладно… Скажите, мисс Газелле, кто из перечисленных вчерашних визитёров — хищник?

От изумления у красавицы едва челюсть не отпала:

— Хищник? Такой, как вы? О небо… ЗАЧЕМ вам это?..

— Нужно, — твёрдо сказал Бен, готовясь записывать.

— Ну, раз нужно… Мой импресарио — гиена. Стилист — енот. Корреспонденты — оба травоядные, а съёмочная группа у них… Да, почти все грызуны. Только звукооператор — львица.

— …А официант?

— Он кабарга.

— Кто-кто?

— Кабарга. Это такой маленький олень, без рогов, но с большими клыками.

— С клыками, значит… Ладно, спасибо, мисс Газелле. Сейчас я сниму отпечатки с вашей витрины, и на этом, пожалуй, на сегодня закончим.

— Как «закончим»?! А мои украшения?! Когда вы их мне вернёте?

— Извините, но мы сначала должны допросить свидетелей, изучить улики, найти злоумышленника…

— Но вы же самый лучший детектив… — певица чуть не плакала, — так сказал ваш босс!

«Ну, во-первых, он сказал не совсем так… — подумал честный Бен, чьё сердце разрывалось от желания утешить красавицу. — А во-вторых, неужели она думает, что я, как фокусник, прямо сейчас выну её украшения из кармана? Эх-х, вот бы я вправду так мог… Тогда бы она была так благодарна…»

Прервав собственные мечтания, гепард заставил себя заняться отпечатками. Как он и опасался, их было весьма немного, и в основном — копытца хозяйки. Закончив работу, он уже собрался возвращаться в участок, как вдруг в номер ворвались корреспонденты телевидения и газет… Как к себе домой, они протопали в комнату для интервью (да, была и такая!), установили аппаратуру и принялись «допрашивать» безутешную певицу и полицейского. Застигнутый врасплох Когтяузер делал то, что ему говорили — вставал, садился, улыбался, склонялся с умным видом над рабочим кейсом — и отвечал на вопросы, неся (как он сам потом с содроганием вспоминал) полную околесицу.

Еле вырвавшись из лап журналистов, Бен наконец-то помчался в участок. Там он доложил обо всём (кроме интервью) Буйволсону, удостоился вполне одобрительного начальственного фырканья и понёс собранные улики в лабораторию.

… По привычке он пришёл утром на рабочее место раньше всех и сразу понял, что буквально все сотрудники Первого полицейского участка смотрят новости. По крайней мере, вечерний выпуск. И его первое в жизни (и он очень надеялся, что последнее) интервью не осталось незамеченным. Кто бы ни заходил в стеклянные двери главного входа, от уборщицы до сержанта, каждый первым делом смотрел на дежурного и улыбался, приветствуя обычными словами. Бен всё больше нервничал, хотя эти улыбки чаще всего были вполне дружескими, а не ехидными. Ожидая, когда появится Ник Уайлд, остряк и язва, который уж точно не смолчит, а ещё — сам Буйволсон, Когтяузер поймал себя на мысли, что… впервые жалеет о своих габаритах: будь он тощим, было бы легче спрятаться. Но гепард собрал всю свою храбрость и продолжал безмятежно улыбаться входящим. Только кончик его хвоста нервно дёргался, но этого из-за стойки не было видно.