Пир по случаю нескольких событий был особенно великолепным. Возбуждённые ученики, даже будучи полностью сытыми и уставшими, не переставали обсуждать невероятные события турнира не только по пути в свои спальни, но и в самих спальнях и гостиных. Обсуждали также состояние здоровья профессора Дамблдора. Только Гарри Дурсли постарался побыстрее спрятаться за занавесями своей кровати и сделал вид, что заснул. Но на самом деле он долго лежал на спине, бессонно хлопал глазами и думал, думал…
Наутро, едва проснувшись, он помчался к кабинету Дамблдора и принялся орать на горгулью, заставляя его пропустить. То ли он был слишком убедительным, пригрозив разбить статую, то ли после окончания учебного года пароли были не нужны, но горгулья ворчливо зашипела и открыла проход на лестницу. Гарри взлетел по ступенькам и забарабанил уже в дверь покоев ректора.
— Ну, кто там так беснуется? — раздался насмешливый голос Дамблдора. — Я не вижу сквозь дверь, но уверен, что это ты, Гарри Дурсли. Заходи.
Дверь открылась, и Гарри ворвался внутрь. Дамблдор в бархатном красно-золотом халате и ночном колпаке восседал за столом и пил чай. Он хихикнул, видя, как гость разинул рот в изумлении.
— Ну, садись, что ли, Гарри, — кивнул он на кресло, и оно само пододвинулось к парню.
Гарри поморгал, привыкая к необычному виду великого волшебника. А потом заявил:
— Сэр, вы должны теперь мне всё рассказать. Именно теперь. Именно должны.
Никогда ещё в жизни, ни в той, ни тем более в этой, Гарри не позволял себе так разговаривать с Дамблдором. Но ему казалось, что сейчас у него есть такое право. Профессор, как часто это делал, пронзил его своим «рентгеновским» взглядом, потом вздохнул и улыбнулся.
— Что ж, Гарри Дурсли, пожалуй ты прав. В награду за всё, что ты сделал, да, ты можешь всё узнать. Спрашивай.
— Сначала скажите, как ваше здоровье.
— О, всё прекрасно! Поппи вмиг сняла всё неприятные симптомы, и я теперь здоровее многих молодых, — усмехнулся он, — но спасибо, что спросил. Но неужели ты ворвался сюда только чтобы спросить о моём самочувствии?
— Конечно, не только.
Гарри немного успокоился и уселся в кресло. Мгновенно перед ним оказалась чашка с чаем.
— Давайте по порядку. Что было с Краучем-младшим? Как вы его раскрыли?
— Твоё заявление, что под личиной Аластора Хмури в Хогвартс проник тёмный волшебник, приспешник Воландеморта, показалось мне не только драматичным, но и, уж извини, фантастичным.
Гарри кивнул: на месте Дамблдора он бы тоже не поверил на слово.
— Тем не менее, поскольку ты всё-таки убедил меня, что знаешь будущее, нужно было всё проверить. Проще всего было определить, не использует ли он Оборотное зелье, и я попросил Горация принести мне на время все его запасы, не только зелья, но и ингредиентов. Вопрос был в том лишь, нет ли у нашего подозреваемого собственного источника этого зелья. Оказалось, у него был довольно большой запас, но однажды и он подошёл к концу. Сначала Гораций рассказал мне, что кто-то взломал его шкаф с готовыми зельями и всё там перерыл. Потом та же участь постигла и шкаф с ингредиентами. Ну, а потом «Хмури» пришёл к нему и очень уверенно и убедительно стал просить приготовить Оборотное зелье. Если бы Гораций не был мною предупреждён, как он мне сам сказал, он бы согласился. Ну, а дальше, мой любезный друг Гораций, притворившись, что верит в россказни лже-Хмури, привёл его ко мне, якобы чтобы дать зелье. Всё, что нам оставалось — это связать его и подождать, пока он примет свой истинный вид. Да, это действительно оказался Бартемиус Крауч-младший, который считается до сих пор покойным.
— Я же говорил вам! — воскликнул Гарри, а Дамблдор улыбнулся и кивнул. — Но где он сейчас? Вы отправили его обратно в Азкабан?
— Сначала мы так и хотели сделать. Но тогда Воландеморт узнал бы, что Крауч раскрыт, и даже я не смог бы предугадать, что ещё придёт в его безумную голову. Поэтому, посоветовавшись с остальными деканами, мы обездвижили и заперли Крауча. Очень кстати мистер Филч нашёл в одном из подвалов сломанный Исчезательный шкаф. Шкаф этот теперь стоит в преподавательской. Не советую в него заглядывать, — усмехнулся Дамблдор, а Гарри поёжился. — А в остальном — мы решили пока оставить всё как есть, и чтобы Турнир шёл своим чередом.
— Но ведь участие Лонгботтома в этом Турнире было подстроено!
— Более того, была подстроена также и его победа, — кивнул Дамблдор, и вид у него был крайне довольный.
— Сэр, я не понимаю. Почему вы допустили, чтобы Лонгботтом попал на то кладбище? И как вообще он оттуда вернулся живее всех живых, да ещё и победителем?
— Гарри, мальчик мой, я же говорил тебе, что у меня всё под контролем. Благодаря твоему, кстати, своевременному предупреждению. Перед тем, как попасть в Исчезательный шкаф, мистер Крауч был настолько любезен, что рассказал нам весь план своего хозяина целиком.
— …Правдиум?
— Он самый. Гораций просто бесподобно его готовит. Рекомендую, — ректор не удержался и хихикнул, как мальчишка.
— Поверю вам на слово, сэр, — Гарри тоже фыркнул смехом. Хорошо же было смеяться сейчас, когда всё закончилось.
— Так что мы знали, зачем Невилл должен был попасть на кладбище возле Литтл-Хэнгльтона. Знали также, что Крауч зачаровал Кубок Турнира, и он стал портключом на то кладбище. Причём не простым портключом, который перенес бы туда любого человека, а индивидуальным, то есть, сработал он только тогда, когда его взял в руки Невилл Лонгботтом. Поэтому любой другой волшебник мог спокойно его касаться — и ничего бы с ним не произошло.
Гарри затаил дыхание и во все глаза смотрел на довольного Дамблдора.
— Но, поскольку мы знали, что должно произойти, ничто не мешало нам подготовиться. Рядом с Кубком в лабиринте ждали в полной готовности дюжина лучших волшебников министерского ОМОНа* и столько же отборных боевиков-мракоборцев. И у них, как ты понимаешь, были свои портключи в ту же точку. Самым большим недостатком Воландеморта, ещё с тех пор, когда он в юности учился в Хогвартсе и носил имя…
— …Том Реддл, я знаю, сэр.
— Ах, так ты и это знаешь? Что ж, прекрасно. Так вот, самым большим недостатком Тома Реддла всегда было его тщеславие. Ну, не мог он обойтись без того, чтобы устроить феерию из любого своего поступка и чтобы им все восхищались. Поэтому он собирался не просто убить Мальчика-который-выжил, но возродиться за его счёт, и чтобы это лицезрели все его вернейшие приспешники. Поэтому в одиночку у Невилла не было ни шанса остаться в живых. На этом и был сделан весь расчёт Воландеморта. И представь же его удивление, когда почти сразу после Лонгботтома перед ним очутились три десятка боевых магов!
— И вы тоже?
— Ну, конечно, и я тоже. Разве я мог пропустить встречу с моим бывшим учеником? И мадам Максим отправилась со мной, а я бы никому не советовал вставать на пути этой в высшей степени утончённой леди, когда она в гневе. И даже Каркаров к нам присоединился, у него к Воландеморту были свои счёты. Так что, зрелище получилось именно такое фееричное, как и хотел Томми-бой. Правда, финал оказался для него совсем неожиданным.
— То есть, Воландеморт действительно мёртв?
— Да, мой мальчик. Все его приспешники, кто был на кладбище, погибли или схвачены, и их будут судить. Остальных будут искать, найдут и схватят тоже. И хотя ему всё-таки удалось провести свой ритуал с кровью Невилла и возродиться, теперь он мёртв окончательно и навсегда.
— Что значит «окончательно и навсегда»? Разве он умер несколько раз?
— Ну, можно и так сказать. Кстати, как ты ухитряешься задавать правильные вопросы, Гарри Дурсли?
Парень улыбнулся:
— Сэр, я же вам говорил, что я из другого мира. И в моём мире есть не только Воландеморт, но и профессор Дамблдор.
Дамблдор расхохотался, потом вытер выступившие слёзы и посмотрел на Гарри серьёзно: