— Пока сложно ответить. Мадам Помфри, как тебе известно, самая умелая целительница, лучше неё нет никого даже в Мунго. Иначе я бы отправил его туда. Но драконья кислота — весьма коварная штука, очень вероятно, что в ней был ещё и яд…

— …Он будет жить? — вскрикнул Гарри, и румянец на его лице сменился бледностью.

— Ну, конечно! — Дамблдор нервно рассмеялся.

— А участвовать в Турнире? — продолжал допытываться Дурсли.

— Я же сказал, Поппи делает всё, что в её силах, чтобы Невилл выздоровел как можно скорее. Ей помогает профессор Слагхорн, и даже я кое-что предпринял. До второго тура ещё довольно много времени. Но определённо, он не сможет танцевать на балу. Это всё, что тебя интересует?

— Нет, сэр. Скажите, лже-Хмури арестован? Это действительно Крауч-младший? И зачем приходила эта врунья Скитер?

Дамблдор остановился и внимательно и устало посмотрел на мальчишку. Гарри тоже встал и смотрел на него встревожено и требовательно.

— Вообще-то я не обязан отчитываться перед тобой, Гарри. Ты так не считаешь? Но ладно, кое-что я тебе всё-таки скажу, чтобы ты успокоился. Ты был прав, вместо Аластора действительно был Крауч-младший. Он любезно согласился, — усмехнулся Дамблдор, — рассказать, зачем была затеяна эта подмена.

— Но раз вы всё знали, то почему вы допустили, чтобы Невилл участвовал в Турнире?

— Гарри, Гарри… Ты очень добрый и справедливый мальчик, но теперь ты можешь больше не беспокоиться за Невилла. У меня всё под контролем. Ты веришь мне?

Гарри помолчал пару мгновений и кивнул.

— Тогда не беспокойся больше. А самое главное, не пытайся спасать мир в одиночку.

— Хорошо, сэр. А Скитер? Зачем она?..

— Гарри, я же сказал, не беспокойся. Скитер в данный момент работает совместно с нами. И я бы не стал так однозначно называть её «вруньей». Просто её собственная правда… э-э-э… несколько более гибкая, чем, например, твоя или моя.

Гарри было очень любопытно, что же именно «под контролем» у Дамблдора, но он понял, что больше ничего не узнает. Поэтому в который раз напомнив себе мысленно, что он — Просто Гарри, и ему теперь совсем не обязательно встревать в какие-либо переделки, он попрощался с Дамблдором и отправился в Башню.

С лёгкостью позабыв про Турнир, Лонгботтома и Воландеморта, Гарри забыл бы и о предстоящем Бале, но через какое-то время ему тут и там стали попадаться на глаза стайки шепчущихся и хихикающих девчонок. Всё бы ничего, но Гарри вдруг обратил внимание, что каждая из девчонок обязательно окидывала взглядом любого проходящего мимо парня. Любого. Даже его. И взгляды эти были какими-то… оценивающими, что ли. И это почему-то ужасно раздражало Дурсли. А потом уже и мальчишки стали рассуждать, кого из девчонок можно пригласить на бал. И Гарри тоже невольно стал задумываться об этом. Очень некстати он вспомнил, как неприятно и обидно ему было тогда, в его мире, узнать, что пока он собирался с духом, девушку, которая ему нравилась, уже пригласили. Но сейчас он и не подумал подходить к Чжо Чжан.

…Уже второй день после каждого урока Гарри собирался пригласить на Бал Гермиону. Даже рот открывал. И каждый раз ему что-то мешало. То горло пересохнет, то шея зачешется, то другие девочки некстати подойдут… Видимо, Гермиона что-то стала подозревать, поскольку как только звенел звонок с урока, она как-то испуганно на него взглядывала и старалась исчезнуть побыстрее. Наконец он смог выдавить из себя, пока она складывала в сумку учебники:

— Ге… Гермиона… Можно я у тебя кое-что спрошу?

— Да, конечно, Гарри, — её круглые карие глаза уставились на него с интересом. Она даже замерла с книгой в руке.

Ученики тем временем шли к выходу из кабинета, болтали и не смотрели на тех, кто оставался за задней партой.

— Ты не могла бы… Эх, чёрт, как трудно-то! — Гарри взлохматил волосы. — Короче… Гермиона, ты пойдёшь со мной на Бал?

Она заморгала, Гарри чувствовал, что краснеет.

— Т-ты х-хочешь, — она тоже зарумянилась и опять начала заикаться, — п-пойти на бал… с-со мной? Правда?

— Правда.

Учебник выпал из её руки, она плюхнулась снова на стул, не сводя взгляда с Гарри. Он опять взъерошил волосы и тоже уселся, уставившись на парту.

— З-значит, ты… То есть, я… Значит, я тебе нрав-люсь, Гарри?

Дурсли почувствовал, что у него всё лицо залилось потом. Он сорвал очки и принялся их тереть рукавом мантии. «Думай, Гарри, думай, — пронеслась в голове мысль. — Думай хорошенько! Нравится ли тебе Гермиона как друг, или как… девушка? Между прочим, это не та Гермиона, которая осталась в твоём мире…»

— Э-ээ… Ну, да, нравишься, ты же очень хорошая… подруга. Поэтому я и хочу пойти на бал с тобой.

Молчание затягивалось. Дурсли надел очки и быстро взглянул на девушку.

— Ну, что? Согласна? — буркнул он от смущения довольно грубо.

— Из-звини, Гарри, но меня уже пригласили…

От раскрасневшегося лица Гермионы разве что дым не шёл. Парень почувствовал, что сердце пропустило удар, и что-то очень-очень больно кольнуло в груди.

— А-а… — выдавил он и опять отвернулся. — Ну, тогда ладно… Извини.

Собственный голос показался ему жалким, тонким и хриплым… Он вскочил, схватил свою сумку и быстро пошёл к выходу.

«Ну, конечно! Как я мог забыть! — ругал себя мысленно Гарри. — Квиддичный герой Крум! Чемпион Крум! Какого Мордреда я опять так долго тянул с приглашением?!» Он шёл всё быстрее и в гриффиндорском коридоре уже почти бежал.

Ворвавшись в спальню, он швырнул сумку на пол и прыгнул на кровать. Задёрнул занавеси и растянулся на покрывале как был, прямо в ботинках. Дин и Шеймус позвали его на ужин, но Гарри сказал, что не голоден.

Те несколько дней, что оставались до рождественских каникул, Гарри был хмур и огрызался на всех, кто к нему осмеливался подойти, даже на Томаса и Финнигана. Гермиона, наоборот, старалась быть с ним поприветливее, но он, хотя и не грубил ей, отворачивался и отмалчивался.

Самый главный вопрос, идти или не идти на Святочный Бал, Гарри Дурсли не мог решить для себя до самого последнего часа. Он даже разложил на постели красивую нарядную мантию, которую специально для него сшила мама Дина. А потом, выругавшись во весь голос, благо, в спальне кроме него уже никого не было, скомкал её в сердцах и затолкал на дно сундука. И на Бал не пошёл.

…Наутро, шагая вместе со всеми в Большой Зал на завтрак, Гарри невольно оказался в курсе всего, что было на Балу. Парни обсуждали еду и напитки, а вот девушки… Девушки плотно окружили Гермиону Грэнджер и наперебой выговаривали ей, почему она не старается выглядеть так же красиво каждый день. Гарри, как ни пытался, не мог заметить какие-то необычайные изменения в её внешности, ну, разве что её небрежные кудряшки лежали не как попало, а ровными волнами. А за столом Шеймус огорошил его новостью:

— Прикинь, Гарри, а королева-то твоя… Ну, Грэнджер, то есть, она вчера на балу была такая необычная, даже хорошенькая. И не хромала почти совсем. И ни за что не угадаешь, кто её пригласил!

— И кто же? — хмуро уставился в тарелку Дурсли. — Виктор Крум, Чемпион Дурмштранга?

— Ну, ты пошутил! — рассмеялся Дин. — Крум был с Делакур. Кстати, ты знаешь, что она на четверть вейла? Разве тот, с кем рядом вейла, может смотреть на какую-то другую девчонку? То-то и оно. Но касаемо Грэнджер, ты почти угадал. Её пригласил Рональд Уизли! Между прочим, я из-за этого проспорил Шеймусу галлеон. А почему ты не пригласил Грэнджер, а?

Гарри поперхнулся:

— Что ты сказал? Уизли пригласил Гермиону?!

— Ну, да, я ж говорю: я поспорил, что её пригласишь ты, а Шеймус сказал, что нет, вот и…