Оба Дурсли отлично провели ещё некоторое время играя с собакой. Гарри так и продолжал удивляться поведению кузена. Когда они пошли в дом обедать, он не смог не спросить об этом Дадли.
— Почему? Дад, объясни, почему ты сам предложил, чтобы пёс остался?
Тот пожал толстыми плечами:
— Пёс хороший. Он тебя защитил. Пусть меня защищает тоже. Между прочим, ты всё «пёс» да «собака» говоришь… А как его звать?
— Да я не знаю… — растерянно признался Гарри. — Я же не зову его. Прихожу — а он тут…
— И не знаешь, откуда он взялся?
— Нет.
И тут Дадли, которого Гарри привык считать непроходимым тупицей, вдруг сказал:
— А ты уверен, что этот пёс не… Ну, может, он тоже из… ваших?
***
Гарри с довольно спокойным сердцем поехал на следующий день в Лондон. С собой он взял все свои хогвартские вещи, поскольку намеревался потом сразу ехать в Школу. Дядя Вернон вряд ли был очень рад, что ему пришлось заталкивать в багажник тяжёлый сундук, но он ничего не сказал. Всю дорогу он также молчал, лишь неодобрительно шевелил усами. Высадив племянника на привокзальной площади, он сухо попрощался и тут же уехал, торопясь на службу. Вскоре подъехала машина, из окна которой высунулась курчавая голова Дина Томаса. «Эй, Гарри! Привет!» — прокричал он, улыбаясь, и помахал рукой. Мистер Томас вышел из машины, крепко пожал Гарри руку и уложил в багажник его сундук.
До самого Ист-Энда машина, шустрая, но довольно старая, ехала неторопливо. По пути мистер Томас рассказывал о достопримечательностях, мимо которых они ехали. Гарри было очень интересно, он без устали вертел головой, разглядывая большой город.
Всё оставшееся время каникул Гарри Дурсли ни минуты не жалел, что не остался на Тисовой. О чёрном псе он почти не вспоминал, почему-то уверенный, что с ним всё в порядке. Зато он совсем не был уверен, что всё в порядке с Дадли.
Вместе со всей семьёй Дина Гарри дважды успел побывать на матчах команды ВестХэм, и он убедился, что на стадионе совсем другие впечатления. Больше всего атмосфера напоминала ту, что он помнил по финалу Чемпионата мира по квиддичу. До такой степени, что пару раз мальчик ловил себя на мысли, почему игроки забыли взять на площадку мётлы.
Квартира Томасов ему тоже понравилась. Большая, из пяти комнат, не загромождённая лишними вещами, она, казалось, полностью походила на своих жильцов: небогатая, опрятная, и в то же время яркая и радостная. Гарри даже показалось, что, так же как все члены семьи Дина, она почти всё время дружелюбно улыбается. В таком доме нельзя было не улыбаться в ответ.
Миссис Томас, может быть, готовила не столь изысканно и обильно, как тётя Петуния, но еды было вдоволь, поэтому Гарри каждый раз выбирался из-за стола полностью наевшимся и крайне благодушным. Неудивительно, что и дня не прошло, как для Гарри церемонное «мистер и миссис Томас» сменилось простым «Дэйтон и Дайана». Близнецы, братья Дина, всегда норовили находиться если не с братом, то с его гостем.
Всего лишь раз Гарри Дурсли встревожился за оставшееся время каникул, когда Дин, внимательно перечитав присланное из Хогвартса письмо, сказал матери, что, кроме обычных вещей и учебников, требуется ещё и нарядная мантия. Гарри тут же залез в свой сундук за письмом. Он не стал его читать тогда, когда оно пришло, поскольку помнил, что всё необходимое получит, как в прошлом году, у мадам Помфри по приезду. Обеспокоившись, Гарри прочитал, что ему тоже нужен «наряд для особых случаев». Но вряд ли попечители обеспечат его ещё и нарядной мантией, так что же ему делать? Он скорее был готов откусить себе язык, чем попросил бы Томасов купить наряд и для него… Но миссис Томас отреагировала вполне спокойно: зачем тратить зря деньги, когда она сама сможет сшить такой наряд. «Покрой у ваших мантий несложный, а одна мантия или две — какая, в сущности, разница?» Выслушав это, мистер Томас глубокомысленно добавил: «Долго ли умеючи-то». И супруги переглянулись с такими улыбками, словно это была шутка, известная лишь им двоим.
Шить Дайана действительно умела очень хорошо, и скоро в сундуках мальчиков заняли своё место две отличных мантии. Может, кому-нибудь они и показались бы слишком яркими и экзотичными, но Дину и Гарри они ужасно понравились. У первого наряд был золотисто-бежевый, а на рукавах чёрные «зебровые» полоски. У второго мантия была ярко-красная, с россыпью золотых пайеток-звёздочек по низу рукавов и подолу. А больше всего мальчики были довольны тем, что таких же нарядов ни у кого в Хогвартсе не будет точно!
========== Интермедия 2 ==========
Комментарий к Интермедия 2
Дорогие мои читатели, вон сколько вас набралось, “ждунов” моих бесценных!
После того, как новая глава была в пух и прах раскритикована (заслуженно, я полагаю) и удалена, я оказалась в таком писательском ступоре, из которого я не могу выйти до сих пор. Поэтому, извините, но это всё, на что я пока способна.
Разноглазый, чрезмерно подозрительный верзила (как понял Гарри, его звали Аластор Хмури) принялся спорить с остальными волшебниками, а мальчик так и остался стоять на месте. Он всё ещё не понимал, что происходит.
«Что им всем надо от меня?» — решился он всё-таки спросить у колдуньи Тонкс, той самой, с фиолетовыми волосами.
— Мы, вообще-то, пришли сюда за тобой. Собирались отвезти тебя в другое место, — усмехнулась она.
— Такой толпой?
Она хмыкнула:
— Ну, считай, это что-то вроде почётного эскорта.
— А с чего мне такой… почёт?
Она удивлённо вскинула брови, но ответить не успела, потому что Хмури опять воззрился на Гарри. Тот опасливо попятился, спрятавшись за спину Тонкс.
— Ну, вот что, — сказал Хмури. — Я не знаю, что с мальчонкой стряслось тут у этих маглов, но в таком состоянии его нельзя тащить в Лондон. К тому же, лично я все ещё не уверен, что он — это он.
Гарри Поттер нервно вцепился в руку колдуньи с фиолетовыми волосами, возможно, даже слишком сильно сжав её. Вряд ли это понравилось Тонкс, но она смолчала. Вместе они спустились по лестнице вниз, в толпу оторопевших волшебников. Странный колдун на деревянной ноге грозно навис над мальчишкой. Гарри робко посмотрел на него, но тут же отвёл взгляд: ярко-голубой глаз хоть и перестал вертеться, но уставился прямо в его переносицу и мелко подрагивал в глазнице. Тоже впечатление не из приятных, глаз словно прожигал насквозь.
— Ну, вот что, — громыхнул его обладатель, и все остальные вздрогнули. — Ждём полчаса. Если это Упивающийся Смертью под обороткой, то мы заметим, когда зелье прекратит действовать.
— Упи… кто? — проблеял Гарри.
Тонкс слегка сжала его руку, и он смолк, поняв, что сейчас не время для расспросов.
— Пойдём наверх, Гарри, соберём твои вещи, — подал голос бледный, усталого вида, волшебник в поношенной мантии. В его светло-русых волосах отчётливо блестела седина. Гарри присмотрелся: карие глаза казались добрыми, и сам он, так же как Тонкс, опасения не вызывал.
Они втроём поднялись в комнату мальчика. Остальные колдуны, тихо переговариваясь, вернулись в кухню. Только Хмури остался у лестницы, словно часовой.
Пока Тонкс магией собирала вещи Гарри в сундук, — а собирать было почти нечего, всё и так хранилось там, кроме учебников, совиной клетки на столе и метлы на кровати, — Гарри осторожно поинтересовался у бледного мага:
— Сэр, а вас как зовут?
— Ты не помнишь?
— Нет.
— Очень странно, Гарри. Я Ремус Люпин. Я был в позапрошлом году учителем в Хогвартсе.
