Он замолчал, наконец-то переведя дыхание, и снова сосредоточился на Мартине. Пилот стоял совершенно неподвижно. Шерлок попытался прочесть выражение его лица и понять, до какой степени он, несомненно, оскорбил собеседника, но Мартин не выглядел ни сердитым, ни даже раздражённым.

— Как вы узнали о ящиках, — наконец выдавил он.

— Удачная догадка, — сознался Шерлок.

— О, хорошо. Вы знаете, там ещё был стол. И четыре стула и кресло. И пара ящиков с фарфором.

— Всегда есть что-то, — пробормотал Шерлок, подавляя улыбку. О, как же ему этого не хватало! Он ещё раз глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, когда перед его внутренним взором возникло полное восхищения лицо Джона. Он невыносимо скучал и по этому тоже.

— Как вы это делаете? — Робкий, но настойчивый вопрос Мартина заставил его снова повернуться к пилоту. — Это было… впечатляюще. Каролин сказала, что вы журналист, но этот навык был бы гораздо полезнее, если бы вы были, скажем, детективом. Как тот, что умер летом в Лондоне. Дуглас рассказывал мне об этом. Судя по всему, это было во всех газетах. Он тоже владел дедукцией. Был даже блог о его расследованиях. Вы слышали о нём? В конце концов, он покончил с собой.

Шерлок сделал глубокий вдох, борясь с тревогой и пытаясь найти признаки узнавания на лице Мартина. Но капитана, казалось, интересовал только его ответ.

— Да, я слышал об этом. Мой… коллега был тесно связан с этим делом.

— О, он тоже написал статью?

Голова Шерлока дернулась в том, что могло быть одновременно кивком и покачиванием.

Он был моим лучшим другом, и я всегда буду верить в него.

— Да, он написал небольшую заметку.

— Надеюсь, это была не одна из тех статей, осуждающих его как мошенника? Потому что из того, что я слышал, я думаю, что он был настоящим. Помогая всем этим людям и будучи таким гениальным в этом. Даже на Дуглас был впечатлен. А теперь вы показали мне, что действительно можно вычислять вещи про жизнь незнакомцев. Вам действительно стоит написать статью в защиту этого детектива. Я имею в виду, он явно делал что-то хорошее, но умер опозоренный. Кто знает, что заставило его покончить с собой. Должно быть, он был в полном отчаянии.

Вы даже не представляете в каком.

— Да, пожалуй, стоит, — тихо сказал Шерлок, преодолевая внезапно подступивший к горлу комок и мысленно желая, чтобы тот заткнулся и ушёл. Разговор вызвал воспоминания, которые, как он полагал, были похоронены так глубоко, что только сильное землетрясение (вернее его эмоциональный эквивалент) могли вытащить их наружу, но вот они уже были здесь, обнажённые и болезненные, как и в тот ужасный день у Бартса. Шерлок рассеянно провел левой рукой по своему правому запястью, где, как ему казалось, он по прежнему чувствовал прикосновение Джона, словно ожог, пока рука доктора не была вырвана из его собственной безвольной руки. Последний контакт, который у них был и возможно вообще последний, всё зависело от того, как будут развиваться события дальше.

Шерлок сглотнул, едва слыша слова Мартина.

— Должно быть, работать журналистом здорово. Путешествуешь по миру и видишь нечто большее, чем просто аэропорты, общаешься с важными людьми, останавливаясь в хороших отелях, всё это.

— У этой работы есть и недостатки: сжатые сроки, стервозные редакторы, ненадёжные фотографы. И не все отели хороши.

— И все же, вы, в некотором смысле сами себе хозяин, — задумчиво произнёс Мартин.

Шерлок смерил его суровым взглядом.

— Почему вы жалуетесь? Разве вы теперь не тот, кем всегда хотели быть — капитан воздушного судна? Вы сумели получить этот пост, несмотря на все неудачи, например, вы несколько раз проваливали экзамен на CPL [6].

— Да, но…

— Вы работаете в профессии, которая вам нравится. Если бы это зависело от вас, вы бы только и делали, что летали дни напролёт. Несмотря на то, что вы всё ещё боретесь за свой авторитет, который, как вы думаете, должен иметь капитан, это у вас четыре нашивки на рукаве, а не у вашего коллеги Дугласа, которому вы тайно завидуете за его навыки пилотирования, опыт, непринуждённую уверенность в себе и успех у женщин. Так в чём же ваша проблема? Вас окружают люди, которые любят вас, несмотря на ваши промахи и неудачи. Да, время от времени возникают размолвки между вами и вашим коллегой или дискуссии с вашим боссом, во время которых Дуглас пытается принизить ваш статус. Но в глубине души вам это нравится, и вы не будете так счастливы где-то ещё. В каком-то смысле вы нашли замену семье в других членах этой авиакомпании, как и они нашли её в вас. Вы должны быть довольны, счастливы и даже благодарны, потому что не многие могут рассчитывать на такую поддержку. Скажите, вы предпочитаете быть здесь, или безымянным вторым или третьим пилотом в крупной авиакомпании, где можно считать себя счастливчиком, когда бортпроводники вспомнят ваше имя? Держу пари, ваша команда точно знает, какой именно вы пьете чай.

Мартин сглотнул и уставился на него. Шерлок понял, что он говорил гораздо более страстно, чем намеревался.

— Я… я никогда не смотрел на это с такой точки зрения.

— Тогда сделайте это. И перестаньте жаловаться.

Послышался звон посуды на подносе, и Артур, шаркая ногами, появился в поле зрения.

— О, Мартин, Дуглас просил передать тебе, что он скучает по своему капитану. А вот и ваш чай. Два молока и два сахара.

Мартин посмотрел на Артура, на чай, на Шерлока и снова на Артура.

— Да, верно, — пробормотал он. Осторожно сняв чашку с подноса, он снова посмотрел на неё. — Спасибо, Артур, — сказал он.

Повернувшись к Шерлоку, его веснушчатое лицо расплылось в мягкой и слегка недоверчивой улыбке.

— И вам, как мне кажется, тоже. — Мартин взмахнул рукой, прежде чем вспомнил, что она держит довольно полную чашку чая, часть которого выплеснулась на блюдце. — Я… тогда я пойду.

Поправив фуражку и слегка расправив плечи, он зашагал прочь. Вернее, двинулся так, что это можно было бы назвать гордой поступью, если бы не лёгкое покачивание самолёта и тот факт, что он старательно балансировал чашкой с чаем, стараясь его не пролить.

Шерлок откинулся на спинку кресла, а Артур поставил перед ним еще одну чашку чая и тарелку, на которой лежал огромный кусок горячего яблочного пирога покрытого заварным кремом. У Шерлока заурчало в животе, когда запах ударил ему в ноздри.

— Мама сказала, что вы выглядите так, как будто вам нужен пирог, — сказал Артур. — Я рассказал ей о Тоблероне, и она сказала, что шоколад это прекрасно, но что вам также нужен пирог. Побольше. Так что вот он. Пирог. Да, и она разогрела его в микроволновке, так что вам не о чем беспокоиться.

— Я… — начал Шерлок, собираясь сказать, что не хочет пирога. В животе у него снова заурчало. Когда он в последний раз ел что-нибудь горячее? Или вообще ел? Последнее, что он помнил, был Лаугенбрецель [7], который он перехватил на вокзале, но было ли это сегодня утром или вчера? — Спасибо, — кивнул он Артуру, и тот радостно засиял.

— Есть ещё, если вы захотите.

— Я уверен, что этого будет достаточно.

Артур кивнул, но не ушёл. Шерлок вздохнул. Будет ли у него хоть минута покоя в этом полёте?

— Вам не нужно спешить, — сказал Артур. — Мы ещё немного побудем в воздухе, пока не приземлимся в Копенгагене. Похоже, они там немного заняты. Да, и я слышал, что вы сказали Мартину. Когда вы высчитали его, я имею в виду.

— Продедуцировал.

— Что?

Шерлок закатил глаза и потянулся за чаем, чтобы сделать глоток.

— «Продедуцировал», а не «высчитал»[8]. Это не имеет никакого отношения к математике.

— А, понятно. Но я всё слышал. И это было великолепно! Как у того детектива.

— Да, я знаю.

— Нет, я имею в виду, не мёртвого, а другого.

— Какого другого?

— Мисс Марпл.

Шерлок чуть не поперхнулся чаем. Он поставил чашку, прижал ладонь ко рту и захихикал. Артур на мгновение растерялся, а затем присоединился к нему, хотя и выглядел несколько озадаченным такой реакцией. Его смех заразил и Шерлока, и какое-то мгновение он боролся с собой, чтобы подавить его. Никаких шансов. Он вырывался наружу, как кипяток из пробирки, заполненной до краев. Уткнувшись лицом в сгиб локтя, Шерлок засмеялся, его плечи вздрогнули. Когда он в последний раз так смеялся? Беззастенчиво хихикал о чём-то? Конечно, не в последние месяцы. Смеяться было не над чем, хихикать было не с кем. И он скучал по этому больше, чем мог себе представить.