И это произойдет не в далеком будущем – это уже началось. Неосторожное, хотя и не ко времени (лучше бы года через два), движение Турции уже не остановить, не удержать, как не удержать разваливающееся старое ветхое строение, оседающее под собственной тяжестью, когда не выдержали сгнившие подпоры и сваи основания.

Кто есть он, Потемкин, кто он сейчас и кем он станет, когда все это произойдет, свершится его рукой?

Екатерина II восседает на троне в Санкт-Петербурге. Ему, ее венчанному мужу, нет места рядом с ней. Трон в Константинополе предназначен внуку Екатерины II – Константину. А свой трон Екатерина хочет оставить своему любимцу, внуку, ангелу Александру.

Великий князь Павел Петрович не может рассчитывать на престол, который он считает своим, у него незаконно отнятым. Что его ждет? За ним стоит очень сильная пропрусская партия. Это и Румянцев и Репнин. И прусский король за спиной великого князя. Как Екатерина собирается разрешить этот вопрос?

И что получит он, Потемкин? Когда-то она дала королевскую корону Понятовскому – теперь понятно, что он уже не в силах ее удержать. Какая корона достанется ему, Потемкину? Или все-таки польская, или новая, юга России? Как развяжется весь этот узел? Кто он есть, Потемкин? Дать ответ может только она – Екатерина.

Поэтому князь и едет к ней, без курьеров, не предупреждая о своем приезде, не останавливаясь на ночлег. Война началась, Турция двинулась и он должен знать, чем все это окончится для него. И кто он есть, Потемкин.

Так кто же он все-таки есть – Потемкин, на тот момент достигший высших пределов, доступных человеку? И есть ли предел выше, ему недоступный, что и смущало его мысли, и тревожило душу?

И не обманывался ли он, или обманывал сам себя, вслух утверждая, что достиг всего, но зная, что есть то, чего ему не достичь?

Враги и завистники почитали его выскочкой, пролезшим из грязи в князи через постель блудливой немки, самовольно рассевшейся на царском престоле. Именовали князем тьмы, не по чину возмечтавшем о короне, а из его достоинств называли только тот «предмет», коим тешат бабью похоть, плотское вожделение, творят блуд и распутство, и уличали ничтожностью наследственного достояния и незнатностью происхождения.

Происходил светлейший князь и тайный супруг монархини из мелкопоместного дворянства, обитавшего в глухомани захолустья Смоленщины, равноудаленной от обеих столиц на западных, но все же окраинных, границах империи. И роду, казалось бы, незнатного, но на самом деле не так уж и просты были Потемкины.

Отца светлейшего, Александра Васильевича, во времена царя Петра I взяли на воинскую службу и лет до пятидесяти он тянул армейскую лямку. Лямка – ремень через плечо для тяги, ремень солдатской сумы, черезплечный широкий ремень этот пушкари подхватывают для подмоги, когда тащат пушки на крутых подъемах и плохих дорогах, потому как лошадям тяжело; лямкой называют и ошейник немецкой конской упряжи, он у них, аккуратных и изобретательных, но не смышленых немцев, вместо хомута, немцу, по его недоумию, коня не жалко, она же – лямка – и у бурлака, бурлак не конь, ему хомут не положен.

При царе Петре дворянина впрягали в армейскую лямку надолго. «Тяни лямку, пока не выкопают ямку», – говорили солдатушки, бравы ребятушки, потому как служили тогда бессрочно. Александр Потемкин прослужил лет до пятидесяти. Уйти в отставку дворянину дозволялось только или без руки или без ноги. Он же, пройдя и штурм Азова, и славную Полтавскую баталию, и бесславный Прутский поход, хотя и получил отметины и знаки от пуль и картечи, но их в зачет не принимали, а руки и ноги у него оставались целы.

В чинах он рос по выслуге, от рядового до майора, ни разу не перескочив через старшинство, что во многом объяснялось гордостью и самомнением, свойственным всей породе Потемкиных и карьере не способствовавшим.

В нижних чинах Потемкины ходили не всегда. По семейным преданиям, род их происходил из такой глубокой древности, что позавидовали бы и римские императоры, а уж тем более русские цари. Потемкины вели свой корень от самнитских князей Авзонии. Суровые коренные жители Апеннинских гор, самниты, не пожелали подчиняться пришлым римлянам, и не однажды побеждали их, пока не были почти все истреблены вследствие своей неукротимой гордости.

Когда великий Рим пал, потомки одного из славных князей самнитов – Понциуса из города Потенции бежали в Литву, впоследствии вошедшую в Речь Посполитую, которую, не вникая в тонкости устройства этого союзного государства, обычно называли Польшею, откуда один из храбрых отпрысков Понциуса – Потемтин перешел на службу к князьям московитским, где его наследники, поименованные более понятным на слух прозвищем Потемкиных, достигли немалых чинов и званий.

Они служили воеводами, ходили в царских стольниках и окольничих и получали от царей немалые вотчины. Самым известным среди них был окольничий царя Алексея Михайловича, за познания в чужих языках и проницательный ум назначенный главою посольств в чужедальние страны – Австрию, Англию, Францию и Италию.

Окольничий Потемкин прославился не только познаниями, но и непомерной гордостью. Занемогший испанский король, чтобы не откладывать прием посла из далекой Московии, начал беседу с ним, лежа на диване, вынесенном в тронный зал. Окольничий, не желая уронить чести своего государя, потребовал, чтобы ему предоставили диван, и, лежа, продолжил разговор с королем.

Рассказ об этой демонстрации самнитской гордости светлейший князь Таврический услышал в самые юные годы и не забывал его никогда.

Немногочисленный род Потемкиных, расселяясь по дарованным им за верную царскую службу вотчинам, измельчал и разделился на две ветви. Одна из них, московская, почти угасла и через женское потомство утратила фамилию.

Вторая, обитавшая в смоленских поместьях, раздробилась и с потерей Смоленска вновь оказалась в Польше, то есть в Речи Посполитой, а после возвращения порубежного города «тишайшим» царем Алексеем Михайловичем, хранила в мелкопоместной глуши некогда громко звучавшую в царских палатах и при дворе европейских королей фамилию предков и неистребимый гордый дух строптивых самнитов.

Александру Потемкину удалось оставить свой боевой драгунский полк, перейти из военной службы в статскую. А после он и вышел в отставку в чине подполковника, когда годы его приближались к библейской черте семидесяти.

Перейдя в статскую службу, – а служил он в Москве – крепкий еще старик, не желая заканчивать земной путь без продолжения, уговорил свою бесплодную жену уйти в монастырь, а сам сумел прельстить замужеством молодую вдову, красавицу с завидным приданым из старинного знатного рода, во вдовстве Скуратову, в девичестве Кофтыреву, из семьи царского стольника.

Нашел он ее у соседей по имению своей родной сестры под Тулой. Молодица пошла за, хотя и не молодого, но бойкого ухажера, потому как тоже надеялась иметь «детушек», не успев обзавестись ими в первом, недолгом, по причине ранней смерти супруга, замужестве.

Молодожены перебрались в небольшое, в сотню душ, родовое поместье мужа Чижово, на Смоленщину. Старик не сплоховал по своим преклонным годам, а Дарья Васильевна – так звали действительно молодую жену, она была вдвое моложе своего избранника – тем более. И родила пятерых дочерей и богатыря и красавца сына.

Жизнь супругов не была счастливой. Старик до бешенства ревновал молодую жену. Она не давала повода, не изменяла мужу, который держал ее под замком и нещадно бил за каждый взгляд, брошенный на двадцатишестилетнюю красавицу кем-либо из соседей. И когда он покинул этот мир, стало легче, но не намного. Близкие и дальние сородичи мужа, да и соседи, постарались оттягать у вдовы все, что можно, и затаскали ее по судам.