Имя Троцкого вызвало душевный трепет у Железина, который сразу же вспомнил о судьбе несчастного Ситцева-Вражека, и он хотел было ответить, что, конечно же, товарищ Троцкий прав, но вовремя подавил в себе животные инстинкты, и, внимательно посмотрев в глаза собеседнику, сказал:

– Я думаю, что Вы правы, товарищ Сталин. И военный совет Северо-Кавказского военного округа во главе с Вами.

Сталин довольно засмеялся и, по-дружески похлопав Железина по плечу, вполголоса произнёс:

– Вот и дальше придерживайся этих взглядов… Железин. Не пропадёшь. А Троцкого ты не бойся, мы и не таких видали, верно?

– Верно! – Радостно ответил Железин.

– Так что там у нас с протоколом? – Спросил Сталин, – Подписывать его будешь ты, товарищ Железин и я как ответственный от СНК за проведение продовольственной диктатуры на юге России. Это – ненадолго. Скоро я буду здесь главным. Давай пойдём в мой кабинет и посмотрим, что ты там успел записать…

Прошло три месяца с тех пор, как глуповцы влились в состав Царицынского участка фронта. Снесарев требовал от всех командиров безусловного подчинения и выполнения приказов командования. Ворошилов отказывался это делать, ссылаясь на то, что ему, старому революционеру виднее, чем старому царскому приспешнику. Сталин поддерживал Ворошилова. Неожиданно для командования Северо-Кавказского военного округа 10 армия Ворошилова 16 июля 1919 года развернула наступление, которое из-за слабой подготовленности закончилось неудачей. Войска пошли в атаку на белых без подготовки, без должной разведки и были отброшены назад. Более того, белые, потеснив части 10-й армии, заняли новые территории, ещё больше угрожая Царицыну захватом, и город оказался в полу окружении. Тот участок железной дороги к Царицыну, который был в зоне ответственности красноглуповских полков, оказался занят белыми, хотя командиры полков Камень и Живоглоцкий отчаянно ругались на бойцов и пытались вернуть атакой оставленные позиции.

18 июля Сталиным было созвано заседание Военного совета Северо-Кавказского военного округа, на котором Сталин предложил убрать Снесарева с фронта, поскольку именно Снасарев отвечает за работу фронта в целом. Самого Снесарева на совете не было, потому что он круглосуточно занимался восстановлением порядка в разбитых частях 10-й армии и сдерживанием атак белых на Царицын. Первым поддержал предложение Сталина о снятии Снесарева Железин. За ним высказался с поддержкой этого решения Ворошилов, Минин и другие члены военного совета. Кстати, подпись Железина под протоколом этого заседания стоит сразу после подписи Ворошилова, Минина и Сталина.

Отстранённых от командования Снесарева и бывших царских спецов арестовали и ЧК приступила к поиску заговорщиков среди арестованных. Не стоит особо распространяться о том, как из арестованных добывали признания – картина заговора была создана и часть военспецов ЧК успела расстрелять.

Круглолицыну повезло – 17 июля он получил ранение в предплечье и находился в госпитале, поэтому до него ЧК не успела добраться. Добралась бы она до него рано или поздно, но Круглолицыну повезло и дальше, поскольку в Царицын прибыла из Москвы комиссия во главе с членом ВЦИК А.И.Окуловым, которая, тщательно изучив ситуацию, прекратила поиск заговорщиков и освободила из-под ареста Снесарева.

Результаты работы комиссии были самыми неприятными для Ворошилова и Сталина. Вот, например, выдержка из протокола работы этой комиссии: «в 10-й армии после смещения «спецов» с руководящих должностей начался настоящий развал. Армия имеет 76 тыс. солдат, 50 тыс. штыков и сабель, 1000 пулеметов, но топчется на месте, истекая кровью перед противником с 26 тыс. штыков и сабель, 100 пулеметами. В деле воспитания красноармейца господствовали узаконенный мордобой и порка – командир первого Красноглуповского полка Камень лично каждое утро бьёт по морде каждого двадцатого бойца своего полка. А Командир второго Красноглуповского полка Живоглоцкий перестрелял в округе всех ветеринаров. Как следствие всего этого – мародерство и распущенность красноармейцев».

Наркомвоенмор и Председатель РВСР Троцкий телеграфировал после прочтения протокола Ленину: «Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На царицынском фронте избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в пятьдесят тысяч солдат. Тем не менее, я оставлю его командующим десятой Царицынской армией на условии подчинения командарму южной Сытину… У нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах. С этим можно совладать в 24 часа при условии вашей твердой и решительной поддержки».

Сталин был отозван с фронта и его пути с красноглуповцами больше не пересекались.

Остаток гражданской войны Камень и Живоглоцкий прошли со своими полками по разным фронтам, а Железин при этом всегда оказывался членом военного совета армии или фронта, непосредственно в боях не участвуя. Круглолицын после выздоровления работал в штабах армий и фронтов вместе с В.И.Шориным на Южном и Юго-Восточном фронте, на Кавказском фронте, освобождал Сибирь и воевал в Туркестане.

Пожалуй, это и всё, что уместно сказать о глуповцах, которые во время гражданской войны находились за пределами Глупова и Глуповской губернии.

В Глупове же Зойка Три Стакана сразу приступила к полному восстановлению советской власти. Поскольку ещё до завоевания Глупова войсками Елизаветы Ани-Анимикусовой и в самом Глупове, и во всей губернии действовали Советы, Зойка Три Стакана объявила о том, что прежние советские органы власти автоматически восстанавливаются в своих правах и что эти Советы опять берут власть в свои руки.

Выяснилось, однако, что поскольку идёт война с буржуями, часть советских работников ушла на фронт, а другая часть, выпоротая Елизаветой Ани-Анимикусовой «чтоб больше не повадно было в советах заседать», напрочь отказывалась идти работать в Советы. Тогда своим распоряжением по всей губернии Зойка Три Стакана распорядилась гражданам выбрать новые советы, а большевистским ячейкам взять под контроль эти выборы.

Сказано – сделано! Но всё пошло как-то наперекосяк. Если в городских Советах большевикам ещё удалось занять большинство и сохранить революционный дух, то в деревенских Советах большинство составило беспартийные середняки, не смотря на большевистский контроль. Такие советы отличались отсутствием революционной сознательности, стояли за мир и вовсе не хотели войны с контрреволюцией до победного конца.

С возвращением советской власти вернулся и социализм с распределением продуктов по карточкам. Крестьяне такого социализма, при котором всё, что они вырастили, надо сдавать советской власти, а в обмен получать «большое пролетарское спасибо», не хотели. Стало возникать недопонимание.

Тогда Зойка Три Стакана вспомнила о Декрете ВЦИК «Об организации и снабжении деревенской бедноты» от 11 июня 1918 года и во исполнение этого Декрета обязала по всей губернии в недельный срок учредить волостные и сельские комитеты бедноты – Комбеды. Во главе каждого комбеда, по определению, должен стоять большевик. Поскольку на местах большевиков было мало, то в волости и в сёла из Глупова по разнарядке возглавлять комбеды послали тех красноглуповцев, которые по разным причинам остались в Глупове и не поехали на фронт, но которые в период стояния у моста через Грязнушку красных и белых, были приняты в партию большевиков Железиным.

Зойка Три Стакана поручила контролировать эту работу Кузькину, вернувшемуся из Царицына в Глупов по приказанию Снесарева.

Кузькину активно помогал Матрёшкин, бывший председателем Глуповской ЧК. Он пополнил ряды ЧК теми глуповцами, которые отличались особой революционной сознательностью, то есть – ненавидели богатеев, но на фронт ехать не желали. Из них он сформировал особый полк и передал его в ведение Кузькину, во главе которого Кузькин проехался по всем волостям и сёлам Глуповской губернии. Там он назначал в комбеды большевиков из сельской бедноты, или, за отсутствием таковых, добровольцев из своего обоза.

Было это примерно так. В село Вихляевку въезжает полк Кузькина. Во главе полка в бричке едет сам Кузькин. За бричкой плетётся уставшая лошадка, на которой восседает здоровый бородатый детина, держащий в своих лапах древко красного знамени, развивающегося полотнищем над головой лошадки.