- Я старался об этом не думать...
Годрик кивнул. Понятно.
- Итак, - сказал он. - Время принимать решение. Считаете ли вы этого человека виновном в убийстве, в дезертирстве, в оставлении людей без помощи в смертельной опасности?
Взгляд Хислульфа метался между легрингами как мышь в бочке.
- Да, - сказал глава воинов. - Он виновен.
- Да, - сказал жрец. - Виновен.
- Атрей, если считаешь нужным, ты тоже можешь высказаться, - сказал Годрик. - У тебя есть сомнение, что наш гость мог совершить эти преступления?
- Нет, у меня нет сомнений, - сказал ученик жреца. - Когда человек глубоко проникся страхом, то дна у его падения нет. Он мог совершить любые преступления.
- Он виновен?
Атрей прикрыл глаза, словно заглядывая внутрь себя, и чуть качнулся вперёд.
- Да. Виновен.
Годрик посмотрел направо и налево, проверяя, есть ли ещё желающие высказаться.
Его взгляд наткнулся на умоляющие серые глаза Хислульфа. Смилуйтесь! Простите! Пощадите!
- Слово вождя: этот человек виновен в смертных преступлениях и приговаривается к встрече с Морем!
- Нет! - закричал Хислульф. - Нет! Я же всё рассказал! Я вам верил! А теперь вы меня просто утопите!? Я хочу жить!
- Приговор окончательный, - сказал Годрик. - Встреча с Морем состоится завтра на рассвете.
В деревню они вернулись в сумерках. По дороге обратно никто не проронил ни слова.
Хислульфа на ночь оставили в срубе свежепостроенной бани, приставив у входа двух охранников. Утром Годрик зашёл к гостю ещё до восхода солнца.
- Спал? - спросил он, глядя в серые глаза с красными прожилками.
- Нет. Думал.
Хислульф сел на пол, прислонившись к лавке. Годрик расположился в такой же позе напротив него.
- Я думал. Много. Вначале, как обычно: они не могут со мной так поступить! почему я? будь они прокляты со своими принципами и со своим Морем!
Не верил, что всё по-настоящему происходит, всё надеялся, что-то случится и меня обязательно спасёт. Обещал себе, если обойдётся, обязательно исправлюсь и проживу честную и достойную жизнь. Думал, чем вас можно подкупить... Боялся очень.
Я даже думал устроить побег. Заманить охранников внутрь и убить... Угнать лодку... Идти тем же путём, что и раньше.
Страх терзал меня, сжигая изнутри и лишая остатка сил. Зверь не хотел меня отпускать.
А потом понял, что я умру.
Годрик молчал, давая гостю выговориться.
- Я понял, что смерть неизбежна, - продолжал Хислульф. - Сегодня... или завтра... или через много лет... она придёт за мной.
За прожитые годы я сделал много ошибок. Предавал. Обманывал. Убивал. Я виновен в тех преступлениях, за которые вы меня приговорили к... к смерти.
Наверное, это правильно. За свои поступки нужно отвечать. И человек, виновный в предательстве и убийствах, не должен оставаться среди живых. Я бы сам себя тоже приговорил.
А ещё я понял, что все мои страхи... всё, чего я боялся в жизни... всё это был страх смерти в той или иной маске. И когда я поверил, что умру, что на рассвете меня не станет, и, главное, когда я принял всем сердцем свой главный страх, свою смерть - остальные страхи в ужасе отступили...
Когда нечего терять, то страха нет. Когда всё случилось, то нет смысла бояться того, что может случиться.
Когда я умер - я перестал бояться.
Хислульф замолчал и просто сидел, глядя на свои ладони.
Через некоторое время Годрик поднялся.
- Нам пора. Скоро рассвет.
На берегу ждали глава воинов и жрец.
Остальные легринги занимались своими повседневными делами.
Годрик и Бьярг начали раздеваться. Хисульф с недоумением посмотрел на них, затем по его лицу прошла судорога понимания и он онемевшими пальцами принялся дергать завязки кофты.
Когда трое мужчин в одних штанах выстроились на линии прибоя, Мунрунин сказал:
- Сегодня мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями встречи нашего гостя с Морем. Груз преступлений тянет Хислульфа на дно и не позволяет с такой тяжестью плыть среди живых. Море, прими гостя нашего Хислульфа в свои объятия.
Мунрунин кивнул: начинайте.
Мужчины развернулись лицом к Морю и встающему из-за горизонта солнцу.
- Боишься? - спросил негромко Бьярг.
Хислульф прислушался к себе и мотнул головой:
- Отбоялся.
