Она задумчиво перелистывала журнал, одновременно прислушиваясь к голосу в трубке. Постепенно до нее дошла вся серьезность происходящего.

– Из детского сада пропал ребенок? – недоверчиво переспросила она. – Господи боже мой, но ведь на улице такая холодрыга. А что если она заблудилась? Или провалилась в сугроб и не может выбраться?

Кнут попытался растолковать ей про семейную ссору накануне и убежденность Туны Ульсен в том, что девочку забрал отец. Но губернатор перебила его:

– Разве мы можем рисковать и зря терять время? Что если малышка в самом деле пропала и вы только по чистой случайности не можете найти отца? – Она поднялась с дивана и встала посреди комнаты. – Даю тебе час. Если за это время девочка не найдется, нужно бить тревогу.

Стейнара Ульсена и Эллы не было ни в одном из городских кафе. На всякий случай заведующая обзвонила также отели и пабы. Но никто не видел отца и дочь. Потом она догадалась позвонить и рассказать о случившемся двум другим сотрудникам садика. Они разделили между собой всех родителей и принялись их обзванивать, окрыленные новой надеждой. Казалось, следующий звонок разом покончит с этой неправдоподобной ситуацией. Ингрид Эриксен уже отчетливо представляла, как скажет кому-то: «Спасибо большое, какое облегчение! Нет, мы немного испугались, сами понимаете. Ведь никто не сказал Туне, что Элла пойдет с вами. Так что это всего лишь недоразумение. Спасибо!» Но подобного разговора не случилось. На другом конце провода они слышали лишь растерянность, любопытство и озабоченность. Элла не ушла домой ни с кем из детей.

Кнут начал терять терпение. Ясное дело, девочка скоро найдется. На Шпицбергене не пропадают без вести. Зимой архипелаг был практически изолирован от внешнего мира, не считая ежедневного авиасообщения с материком. Они имели полную информацию обо всех, кто живет в Лонгиере, кто прибыл погостить и кто уехал. Но тут ему в голову пришла еще одна мысль. Они уже говорили об этом в администрации – всего несколько месяцев назад. И тогда дело закончилось трупом.

Среда 3 января 08.20

Рано утром Стейнар Ульсен явился в отдел кадров. Он нервничал, осознавая, что эту возможность никак нельзя упускать. Его ждал первый рабочий день в качестве горного инженера компании «Стуре Ношке».

– У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление, сами понимаете, – доброжелательным тоном сказал кадровик, не ведая, как перепугал этим новоиспеченного горного инженера. Хотя откуда им в «Стуре Ношке» знать о том, как нехорошо все закончилось на его прежнем рабочем месте в Тромсё. Об этом он, разумеется, не особо распространялся на собеседовании, да и в Тромсё вряд ли кто-либо стал болтать.

Парень в отделе кадров в большом синем здании на пристани просто хотел проявить любезность. Он должен был провести Стейнару Ульсену экскурсию по Седьмой шахте, а приступить к своим обязанностям горному инженеру предстояло днем позже. Но в последнюю минуту кадровику позвонили, и Стейнару пришлось одалживать машину и ехать на шахту самому. Ему надо в надземное здание, проинструктировал кадровик. Найти все будет несложно. Из города туда ведет только одна дорога. Она так и называется «Дорога на Седьмую шахту». Стейнару просто нужно было ехать навстречу грузовикам с углем, пока он не увидит огромные ворота шахты. Заблудиться практически невозможно.

Дорога поднималась в гору крутым серпантином и вилась над городом по краю обледенелой отвесной скалы. Один неосторожный поворот руля – и машина полетит вниз на самое дно долины. Невысокое алюминиевое заграждение кое-где несло на себе следы сорвавшихся в пропасть авто. Лед под колесами припорошило снегом. Стейнар тащился со скоростью не больше тридцати, почти останавливаясь при встрече с огромными грузовиками. Он свернул не туда на единственной развилке и весь вспотел, разворачиваясь на крохотном пятачке.

Надземная часть Седьмой шахты прижималась к горе. Стейнар припарковался у каких-то бараков и побежал к входу, поскальзываясь на смеси льда и угольной пыли. Въезды в шахту были гигантские, по высоте вдвое больше обычного дома. Двери поменьше вели в огромный внутренний холл. Здание было, по сути, ангаром для джипов с рабочими, которые въезжали в гору и выезжали наружу. Уголь поднимался на поверхность по конвейерной ленте в другом месте. Этот вход предназначался только для людей и оборудования.

Вдоль одной из стен ангара высилось несколько многоэтажных бараков. На верхнем этаже в окне стоял человек в больших наушниках и следил за происходящим внизу. Увидев Стейнара, который двинулся было нерешительно в сторону бараков, он сделал ему знак идти в обратную сторону.

Новый горный инженер опоздал. Когда он в спешке вбежал в раздевалку, дневная смена уже шла к джипам. В дверях он столкнулся с группой мужчин, одетых в шахтерские робы, с безразличными лицами и внимательными глазами. Они прошли мимо, не удостоив его взглядом. Старший смены поспешил за остальными, но бросил на ходу:

– Ларс Уве и Кристиан отвезут тебя в забой на шахтном джипе. Они все тебе здесь покажут и ответят на все вопросы.

Он вышел, но голос по-прежнему слышался сквозь приоткрытую дверь:

– Кристиан, пусть он переоденется. Каску пусть возьмет белую, не синюю. И без глупостей. Вы знаете, о чем я.

И, вспомнив в последнюю минуту, бросил в сторону нового инженера:

– Добро пожаловать. Надеюсь, вам у нас понравится. Конечно, будет… – остаток фразы потонул в гуле заведенного двигателя.

Стейнар осмотрелся. Раздевалка представляла собой грязную комнату, уставленную видавшими виды металлическими шкафчиками. Под залапанными зеркалами стояли ящики с касками и сапогами. Вдоль одной из стен висел ряд раковин. Еще один шкафчик, шире и ниже остальных, содержал согласно наклеенной бумажке «Самоспасатели, респираторы, аккумуляторы для фонарей на касках».

На низкой деревянной скамье посреди раздевалки сидели двое. Это им предстояло показать новенькому шахту и ознакомить его с техникой безопасности, а также с негласными правилами. «Пусть он почувствует, что ему здесь рады», – как высокопарно выразился горный мастер. Но у этой парочки были другие планы. Они неторопливо докуривали, стряхивая пепел в стоявшую между ними жестянку, полную окурков.

– Привет, – сказал им новый горный инженер, стоя в проеме двери.

Шахтеры поднялись и не спеша двинулись к нему. Появление нового инженера не должно было сильно повлиять на их работу. Когда горный мастер спросил, не против ли они показать новичку шахту, они не выказали особого энтузиазма.

– Почему мы? Может, лучше кто-нибудь из конторских или управляющий, или… – ворчливо пробурчал Ларс Уве. Горный мастер терпеливо объяснил, едва сдерживая раздражение, что, как они и сами наверняка прекрасно знали, в глубине забоя возникли трудности с транспортерной лентой, так что и управляющий, и сам мастер до обеда будут там.

– Ну ладно, мне пофиг, – ответил Кристиан в своей обычной манере.

Просто из озорства, а эти старые горняки любили временами проделывать подобные шутки с новичками, они убрали заграждение перед въездом в давным-давно закрытый участок шахты. Его законсервировали много лет назад, но что-то все же тянуло туда людей – что-то древнее, грозное и пугающее во тьме низких неукрепленных тоннелей. «Экскурсоводы» планировали заехать туда на джипе и посмотреть, поймет ли новый горный инженер, что современная шахта так выглядеть не может. Насколько им было известно, до приезда на Шпицберген он работал в Тромсё: там что-то случилось в тоннеле, соединяющем разные концы острова.

Поначалу они вели себя на удивление вежливо. Представились, сказали новоприбывшему инженеру «добро пожаловать» и выдали ему комбинезон, резиновые сапоги и каску с фонариком. Прикрепили аккумулятор к ремню на поясе и снабдили его респиратором, кислородным баллоном и самоспасателем. Но стоило ему расслабиться, как они принялись запугивать его серьезными немногословными инструкциями касательно всего, чего ему стоило остерегаться. Они переглядывались, качали головами, как будто боялись сболтнуть лишнего. Наконец они рассказали ему о джипе с кузовом, в котором ему придется ложиться на спину, чтобы не задеть головой оборудование, провода и камни, торчащие из креплений свода. Но новенький и так уже наверняка в курсе? В ответ он просто пожал плечами. Чего тут бояться, ерунда.