© Forlaget Press, 2008

© Паулсен, 2017

Архипелаг Шпицберген (он же Свальбард) – обширный полярный архипелаг, расположенный в Северном Ледовитом океане между 76°26’ и 80°50’ северной широты и 10° и 32° восточной долготы. Принадлежит Норвегии.

Лонгиер (он же Лонгйир, Лингиир, Лонгъир, Лонгиербьюен) – крупнейший населенный пункт и административный центр норвежской провинции Свальбард (архипелаг Шпицберген) с населением 2100 человек.

«Стуре Ношке» – государственная горнодобывающая компания, располагающаяся на полярном архипелаге Шпицберген. Была образована в 1916 году в качестве подразделения американской компании Arctic Coal Company (ACC).

«Угольные крошки» – детский сад в поселке Лонгиер.

Кнут Фьель – офицер полиции, сотрудник администрации губернатора Шпицбергена.

Хьелль Лоде – консультант по культурному наследию Шпицбергена.

Анна Лиза Исаксен – губернатор Шпицбергена.

Стейнар Ульсен – горный инженер компании «Стуре Ношке».

Туна Ульсен – жена Стейнара, воспитательница детского сада «Угольные крошки».

Элла Ульсен – их дочь.

Ингрид Эриксен – заведуюшая детским садом «Угольные крошки».

Ларс Уве Беккен, Кристиан Эллингсен – шахтеры, по совместительству криминальные элементы.

Трулте Хансен – пожилая дама, общественная активистка.

Тур Бергерюд – пилот авиакомпании «Эйрлифт».

Лина Бергерюд – жена Тура.

Эрик Хансейд – офицер полиции, сотрудник администрации губернатора.

Фрёдис Хансейд – жена Эрика.

Пер Лейквик – старый шахтер, контужен при аварии.

Том Андреассен – заместитель губернатора, по совместительству начальник полиции.

Харальд Энебакк – сотрудник Красного Креста.

Люнд Хаген – шеф КРИПОСа, национальной службы уголовных расследований.

Ян Мелум – сотрудник КРИПОСа.

Отто Карлсен – офицер полиции, эксперт-криминалист.

Лонгиер

Четверг 22 февраля 13.30

Он укрылся за большим сугробом и осторожно двинулся вперед. За спиной также высились сугробы, скрывая дорогу к домам в районе Бломюра, где жили в основном холостые шахтеры. Временами мимо проезжала машина, но свет фар скользил над его головой. Прохожих в последние полчаса тоже не попадалось. Вряд ли кто-либо мог его заметить в его укрытии. Сам же он видел все и вся.

Стоял крепкий мороз. Он поплотнее натянул капюшон, отогнув на лоб меховую опушку. Спустя какое-то время внизу зашевелились. Крохотные фигурки принялись бегать и копошиться в снегу, которого много навалило прошедшей ночью. Он присмотрелся и почти сразу увидел ту, кого искал. Глаза его довольно сощурились. Малышка, маленький медвежонок, и сегодня вышла на прогулку. Она скатилась с горки, снег вмиг облепил ее с ног до головы. Затем она поднялась на четвереньки, шлепнулась, но вскоре снова была на ногах. Тут к ней вприпрыжку подбежали два кролика. Один – зеленый, с почти оторванным ухом, которое болталось у щеки. Другой – синий. Он пристально смотрел, как все трое скрылись за сарайчиком на другом конце детской площадки.

Через несколько минут он подполз поближе. Знал, что за сарайчиком они могли перелезть через ограду. Там намело сугроб, так что это даже самым маленьким было под силу. Но они не всегда этого хотели. Когда он делал им знак подойти поближе, они просто стояли и смотрели на него ясными удивленными глазами, будто не понимая, чего ему от них нужно.

Отважится ли он угостить их сегодня? Может, дать апельсин? Нет, слишком холодно. Сладости наверняка надежнее. Это они любят. Он снял перчатку и начал шарить в глубоких карманах.

С другой стороны детского сада на крыльце стояла дрожа заведующая. Она озабоченно посматривала на пешеходную дорожку, огибавшую садик. Был конец февраля, и небо уже выглядело заметно светлее, чем всего пару дней назад. Совсем скоро солнце покажется над горизонтом, впервые в этом году. Макушки гор, обступивших заполярный городок, прятались в сказочной стране облаков, подсвеченных желтым и красным. Но дома Лонгиера по-прежнему укрывали глубокие синие тени.

Заведующей зябко было стоять на улице в одном свитере, но она все не уходила с крыльца, тревожно глядя на дорожку и огни центральной площади. Люди спешили в магазины и домой, и редко кто останавливался, чтобы перекинуться парой слов. В тихом холодном воздухе все звуки слышались отчетливо и одновременно приглушенно – словно укутанные войлоком.

Куда же подевалась эта несносная девчонка? Неужели и правда смогла выйти на улицу? Заведующей никак не удавалось унять беспокойство, хотя она понимала, что Элла никак не могла отпереть входную дверь. Замок как-никак располагался высоко, за пределами досягаемости для детских ручонок. Нет, она, конечно, скоро найдется, как это было и с другими этой зимой. Бесит только, что непонятно, где они прячутся. Просто удивительно, что они смогли найти такое надежное укрытие. Удивительно, но не страшно. Чего тут бояться. Но это бесит – что есть, то есть.

Тут заведующая осознала, что она смотрит на что-то, что ее беспокоит. В обратную сторону от центра, по направлению к отелю «Полар», тянулся отчетливый след. Или, точнее сказать, два следа. Прямая как стрела цепь отпечатков взрослых ног. А рядом – крохотные детские, переплетенные со взрослыми. Разве мог кто-то забрать Эллу из садика не предупредив? В таком случае она лично проследит, чтобы подобное больше не повторилось. В этом плане заведующая была строга. Она требовала сообщать загодя, если детей собирался забирать кто-то, кроме родителей.

Две цепочки следов, утопленные в свежевыпавшем снегу, выглядели так умиротворенно. Нетронутые ни единым дуновением ветра, они отпечатались с идеальной четкостью, особенно заметные там, где на них падал свет уличных фонарей. Пустынная дорожка шла мимо новой больницы. Ее солидное бледно-желтое здание в яркой подсветке высилось прямо напротив детского сада. Следы тянулись вдоль края сугроба насколько хватало глаз. Но в тихом воздухе снова закружились снежинки. Крохотные звездочки сыпались из темной синевы неба и метались нерешительно во все стороны. Скоро следы совсем заметет.

Заведующая вздохнула и зашла обратно в прихожую. Комната была заполнена разноцветными детскими одежками, разбросанными по низким полкам и вешалкам. Из-за холода дети раньше обычного пришли с прогулки. Комбинезон Эллы не висел на нужном крючке, но это еще ничего не значило. Дети постоянно бросают свои вещи где придется, сражаться с этим бесполезно. Но на полке не было и Эллиной коричневой медвежьей шапочки с мохнатыми ушками. Сапожки тоже пропали. Элла очень гордилась шапочкой и розовыми сапожками с белой меховой оторочкой. Таких больше ни у кого не было. Ей подарила их любящая бабушка, живущая на Большой земле, и Элла никогда бы не стала их закидывать куда попало. Если шапка и сапожки найдутся, это будет означать, что и Элла где-то рядом.

Детский сад находился в центре Лонгиера. Местные произносили это сочетание без всякой иронии. Только туристам казалось забавным, что слова «площадь» и «центр» используются по отношению к горстке офисов, магазинов и питейных заведений.

Чужакам этого было не понять. Им и в голову не приходило, что между самыми отдаленными домами Адвентдалена и кранами на набережной Кюллькайа лежали километры безлюдных дорог. Они не замечали теней, укрывавших строения в Бломюре и на Шэринге. И забывали про белых медведей, которые брели через город в сторону замерзших фьордов, неслышные и почти не заметные на снегу. А местные знали, что даже в самом крохотном селении есть центр, где можно выдохнуть и почувствовать себя в безопасности. И в самом центре в свете фонарей разделенные мирной пешеходной дорожкой располагались детский сад и больница. Никто никогда не видел здесь медвежьих следов.