На пятый раз, когда он закончил с кнопками и вновь повернул большой рычаг, кристаллы вспыхнули, а из линзы ударил свет, такой яркий, что Джон ослеп и едва не выронил шкатулку. Потом зрение вернулось, и стало видно, что вокруг стоит туман. Белый, плотный, как вата, он колыхался со всех сторон, нависал над головой, но держал границу, не подступал близко, оставив вокруг людей свободный круг шириною в несколько шагов. Будто на землю опустилось облако, и в нем кто-то вырезал аккуратную полусферу, центром которой оказался Джон с раритетом на коленях. Под облачным куполом гасли все звуки: рев пожара сюда не проникал, хрипение Найвела стало глухим, как сквозь подушку, и, когда Джил подошла ближе, Репейник не услышал шагов.

– Чего это? – спросила Джил. Голос был далеким и тусклым. – Это Сомниум?

– Видимо, да, – растерянно отозвался Джон. – Странные, однако, мечты у парня.

Джил огляделась.

– Что-то на мечты не похоже, – заметила она. – Схожу посмотрю.

И, не дожидаясь ответа, шагнула в туман. Джон выругался, поставил на землю шкатулку и бросился следом. Вокруг сомкнулась белая субстанция. Джон невольно задержал дыхание, потом осторожно потянул воздух. Дышалось нормально. Он прошел несколько шагов вперед. Протянул руку – и не увидел её. Посмотрел вниз. До пояса еще как-то можно было различить себя самого, ниже все терялось в мутной белизне. «Джил», – позвал он. Получилось очень тихо. «Джил!» – крикнул он, испугался собственного каркающего голоса, стал шарить руками и вдруг, когда уже потерял надежду, схватил чью-то очень знакомую ладонь. Подтянул к себе из тумана русалку, обнял.

– Ты что же творишь, – сказал он шепотом. Отчего-то шепот прозвучал нормально.

– Извини, – шепнула в ответ Джил. – Думала – выйду из тумана этого. А он не кончается. Пойдем назад?

– Боги знают, где тут назад, – сердито буркнул Джон и, держа за руку Джил, пошёл вслепую. Какое-то время (показавшееся Джону бесконечным) ничего не менялось: все та же белая облачная вата перед глазами, все та же оглушительная тишина. Потом, когда Джон уже начал думать, что застрял в этом сомнительном «мире мечты» навсегда, туман расступился, и взору сыщика открылась знакомая круглая поляна – центр странной вселенной. Найвел, лежавший на земле, по-прежнему тихо хрипел, и Джону почудилось, что хрипы теперь доносятся реже. Шкатулка стояла на земле, матово сияя линзой. Джон уселся рядом и перевел дух. Вынув бумажку, он в сотый раз просмотрел записи. Вроде, всё было сделано правильно. О том, что придется начинать сначала, не хотелось и думать. Джил тоже опустилась на траву.

– А что за пятно в конце? – спросила она.

Джон повертел бумажку. По краям её расплывались желтые потеки. В самом низу листа темнел отпечаток пальца.

– Грязь, – сказал Репейник. – Найвел свой пальчик оставил. Находка для сыщика, – он невесело усмехнулся.

– Грязь? – усомнилась Джил. – Больше на чернила похоже.

Джон наклонил листок так, чтобы упал свет от линзы прибора.

– Да, – сказал он, – точно, чернила.

Какая-то мысль словно махала ему с задворков разума – эй, смотри на меня, я тут...

– А почему это вся бумажка чистая, а внизу палец отпечатался? – спросил он задумчиво.

– Ручка протекла? – неуверенно сказала Джил. Они посмотрели друг на друга. Потом Джон медленно поднялся на ноги и взял шкатулку.

– Это специально, – сказал он. – Мол, в конце надо палец приложить. И заработает.

– Его палец? – спросила Джил быстро.

– Да, только давай осторожно, – Джон поставил раритет подле распростертого тела Мэллори-младшего, Джил взяла бесчувственную руку юноши и аккуратно приложила к светящейся линзе подушечку большого пальца.

Все осталось по-прежнему. Туман клубился вокруг непроницаемым маревом. Линза прибора мерцала, кристаллы светились фиолетовым, и вид у шкатулки был такой, словно она сделала все, что могла.

– Н-да, – протянула Джил. – А так красиво придумали...

– Да нет, – устало возразил Джон. – Идея дурацкая. Ну зачем бы ему понадобилось в записке напоминать самому себе, что надо приложить куда-то палец? Это ведь не последовательность кнопок, это легко запомнить. Просто схватил немытыми руками...

– А может, это не он писал? – проронила Джил.

Джон снова взял бумажку. Кажется, русалка была права. Темный оттиск намного превышал размеры любого пальца Найвела. Лишь теперь Джон понял, что записка была не просто затертой и мятой – она была старой. Желтизна по краям, та, которую он впопыхах принял за потеки, свидетельствовала о почтенном возрасте листка, сохранившегося до нынешних времен только благодаря прекрасному, довоенному качеству бумаги. «Инструкция, – подумал Джон. – Монахи?..» И отпечаток пальца – его оставили не чернила и не грязь, а чья-то застарелая, потемневшая от времени...

Найвел громко, протяжно захрипел и утих. Опять захрипел.

– Кончается! – вскочила Джил.

Джон захлопал по карманам. Он всегда носил с собой нож, но тот куда-то запропастился – должно быть, выпал в суматохе. «Как всегда, – отчаянно подумал Джон, – когда надо...» Найвел захрипел надсадно, между ключиц глубоко запала ямка. Губы были синие. Джон схватил его за руку, протянул Джил:

– Кусай!

– Чего? – отшатнулась та.

– Кровь нужна, кусай! У тебя зубы отросли уже! Быстрей, ну!

Русалка нагнулась, сделала резкое движение головой. Сплюнула. Джон сжал прокушенный палец юноши и, заливая кровью шкатулку, ткнул им в середину линзы. Силуэт хищной птицы вспыхнул и померк. Найвел вырвал руку, изогнулся дугой, заскреб каблуками по траве, и вдруг туман вокруг рассеялся, и стало солнечно.

«Получилось?!» – с радостным сомнением подумал Джон. Он встал, огляделся, сделал несколько шагов. Пустошь, вновь проступившая сквозь туманную завесу, казалась прежней: зеленой, цветистой. Но не было видно башен, ни одной, и не поднимался над землей черный дым там, где упал дирижабль. Кроме того, было еще что-то, неуловимо, но значительно изменившееся, и Джон никак не мог понять – что. Он как раз собрался позвать Джил, когда услышал за спиной её удивленный вздох. Обернулся и увидел, как с земли встает целый и невредимый, совершенно живой Найвел.

– Друзья! – сказал он радостно. – Как же я вам благодарен! Какие же вы...

Не найдя слов, он широко улыбнулся Джил, ступил к обалдевшему Джону и обеими руками стиснул его ладонь, а затем, словно этого не хватило для выражения чувств, заключил сыщика в объятия.

да да да жив жив жив сработало вышло солнце трава ноги все как надо как ждал Ширли здесь будет Ширли нет моста нет смерти все потерял здесь найду здесь даже сыщик помог даже он здесь все как надо скорей Ширли

– Погоди, – сказал Джон, и, морщась от стрельнувшей головной боли, отпихнул Найвела. Обошел юношу, разглядывая со всех боков. Тот стоял, улыбался смущенно. Лицо его было чистым, без синяков и ссадин, одежда вновь стала целой, зажил даже большой палец на руке, прокушенный русалочьими клыками. Джон отошел в сторону, поднял с земли шкатулку. Кнопки по-прежнему были залиты кровью, экран пестрел красными отпечатками. Инвентарный нумер пятьсот шестнадцатый перенесся сюда, в Сомниум, оставшись напоминанием о том, что все вокруг – ненастоящее, и весь этот солнечный, яркий мирок держится на силе маленькой коробочки со стекляшками внутри. Джон перехватил шкатулку поудобней и, держа перед собой, приблизился к Найвелу. Увидев раритет, тот просиял:

– А, вы догадались! Нашли инструкцию! И даже поняли насчет крови. Я... – он слегка помрачнел, – это ведь моя кровь, да?

– Твоя, твоя, – подтвердил Джон. – Твоя кровь, и мир мечты – тоже твой. Не изволь беспокоиться. А теперь слушай внимательно. Коробочка останется у меня. Если что-то в твоем поведении мне не понравится – выдерну кристаллы, и все вернемся в реальность. Я, конечно, не ученый, но, думаю, без кристаллов шкатулка работать точно не станет. Верно?

Найвел поджал губы. Лицо мгновенно осунулось, стало бледным, как несколько минут назад, словно он опять лежал, умирая, в туманном плену.