Он фыркнул.

— Мечтать не вредно.

Я улыбнулась в трубку, но сразу же стала серьезной.

— Надеюсь, я не испортила тебе день.

Теперь Каден застонал.

— Только ты можешь так подумать.

— Что ты имеешь в виду?

— Сначала тебе звонит мать с ужасной новостью, и у тебя практически случается нервный срыв. Потом ты садишься на ближайший самолет, потому что думаешь, что с твоим отцом что-то случилось. Затем узнаешь, что он в порядке, а твоя мать обманула тебя. И ты еще извиняешься передо мной за то, что, возможно, испортила мой день. В этом вся ты, Пузырек.

— Ну, спасибо, — проворчала я. Но мне стало легче. Каден поддержал меня, не зная подробностей о моем прошлом или о моей семье, и он помог мне, не требуя ничего взамен.

— Где ты сейчас?

— Я сняла номер в самом дорогом отеле, какой удалось найти, — с гордостью поделилась я, свободной рукой проводя по изысканному мягкому постельному белью. — Чтобы отомстить матери.

— Молодец.

— Я гений.

— Ты права.

Я снова засмеялась.

— Ты согласился со мной.

— Сегодня — исключение. — Мне показалось, или я слышала, что Каден тоже засмеялся?

Некоторое время мы молчали. Я слушала его спокойное, глубокое дыхание.

— Мне бы хотелось, чтобы ты был здесь, — пробормотала я, прежде чем осознала это.

Его дыхание резко замерло, и я зажмурила глаза. В последние дни я так часто нарушала правила Кадена, что и не перечесть.

— Мне нужно идти, — внезапно рассеянно сказал он. И я не могла винить его за это. Не осознавая того, я пересекла черту, и он ушел.

— Поздравь свою маму от меня, — попросила я с напускной бодростью, затем повесила трубку и отключила телефон, чтобы не наговорить еще каких-нибудь глупостей.

В течение следующих нескольких часов я позволила себе утопать в жалости к самой себе и плакала навзрыд.

После того как мои слезы высохли, и я немного поспала, мне стало намного лучше. Слезы очищают душу — разве не так говорится? Во всяком случае, со мной было именно так.

Когда я встала, то впервые хорошенько рассмотрела огромный номер отеля.

Дизайн был современным, но простым. В интерьере использовались совершено нейтральные цвета: коричневый и серо-коричневый чередовались с белыми акцентами. Мебель имела четкую геометрическую форму. И только фиолетовые цветы возле окна да абстрактное произведение искусства в узком коридоре разбавляли минималистский интерьер помещения. Но, несмотря на отсутствие каких-либо вещиц, которые бы добавляли номеру уюта, я чувствовала себя в нем комфортно. Мне очень понравилась просторная ванная комната с квадратной джакузи. Раз уж я застряла в Денвере, почему было не насладиться своим пребыванием здесь по полной.

Открыв кран и проверив температуру воды, я побежала обратно в спальню, чтобы приготовить себе вещи. Затем сняла толстовку Кадена через голову и спрятала ее в сумку. И еле удержалась, чтобы не понюхать ткань еще раз, так сильно мне уже сейчас недоставало запаха Кадена.

Во время полета от волнения я сильно вспотела, и мне срочно нужно было помыться. Поэтому сняла остальную одежду и сложила ее на стуле возле кровати. Вернувшись в ванную, с радостью отметила, что джакузи уже заполнена пеной. К моему огорчению, ароматических свечей не нашлось, но, приглушив яркость ламп с помощью поворотного выключателя, я добилась эффекта света от свечей.

Потом залезла в джакузи. Температура воды была идеальной, и я полностью погрузилась в нее, протерла лицо руками, смывая остатки соленых слез. Я отчаянно пыталась отключить мысли, но они упорно продолжали возвращаться.

Мне еще не стукнуло и двадцати одного года, но я уже знала, что мне необходимо покинуть родителей. Им всегда было важнее всего сохранить показную видимость семьи, даже если это означало пожертвовать благополучием их единственной дочери. Это касалось и завтрашнего торжества. Нужно найти способ справляться с подобными ситуациями, чтобы больше никогда так сильно не расстраиваться. Годами мои попытки наладить отношения с родителями терпели неудачи, и теперь я больше не видела в этом смысла. Не каждому суждено иметь здоровую, крепкую, полноценную семью, частью которой он бы себя ощущал. Мне было трудно это принять, но пришло время признать, что я больше не чувствовала себя уютно рядом с родителями. Я не понимала их представлений о семейных ценностях, и, как оказалось, они не могли понять мои.

Отец всегда был в стороне. Его не интересовала моя жизнь, поскольку она не оправдывала его ожиданий. А мама… мама была в своем репертуаре. Я больше не видела будущего для нас. Не после того, что она сделала со мной сегодня, и особенно тогда.

К тому времени, как я вылезла из джакузи, вода остыла, а мое тело ощущалось, будто оно налилось тяжестью. Горячая вода сняла напряжение и помогла немного прийти в себя. Я завернулась в пушистый белый халат, предоставленный отелем, и выжала волосы полотенцем. И, когда уже хотела вернуться в спальню, услышала стук в дверь.

В замешательстве посмотрела на меню обслуживания номеров. Я планировала заказать что-нибудь, но еще не звонила.

Стук повторился снова, на этот раз громче.

К сожалению, в двери не было глазка, но я и так догадывалась кто за дверью. Я сжала губы и распрямила плечи. Никакие силы не смогут вернуть меня в родительский дом. Ни за что не пойду на этот чертов званый ужин! Мать могла делать все, что ей заблагорассудится, — отслеживать мой мобильный, заблокировать карту — но что бы она ни делала, я вернусь завтра вечером в свой настоящий дом, в Вудс-Хилл.

Взбешенная, я побрела к двери и распахнула ее.

— Я…

И замолчала, не закончив предложение. С открытым ртом.

У двери моего номера стоял Каден. Одной рукой он уперся в дверной проем, а вторую засунул в карман джинсов. Он был в той же одежде, что и утром, и это показалось мне странным. Казалось, с того момента прошли недели. На его плече висела его дорожная сумка, которую мы вместе собирали.

Он лениво улыбнулся, увидев мое ошеломленное выражение лица.

Все нервные окончания в моей голове отреагировали одновременно, и это, вероятно, привело к короткому замыканию. Потому что я двинулась вперед прежде, чем поняла это. Обняла Кадена за плечи и уткнулась лицом в изгиб его шеи. Он сразу же крепко обнял меня в ответ. Я прижалась к нему как можно сильнее, пока наши тела не слились в одно целое. Все, что произошло ранее в этот день, стало неважным. Только Каден имел значение.

— Ты в порядке? — спросил он, немного ослабив объятия.

Его движение было нежным и осторожным. Я не могла объяснить, что происходило с моим телом. Потому что во мне внезапно вспыхнуло жгучее желание, а все мои чувства вдруг вырвались на свободу. Я задрожала.

Каден проницательно посмотрел на меня. Он выглядел озадаченным.

— Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

Я медленно кивнула, путешествуя взглядом по его лицу, пока не остановилась на губах.

— Что тебе нужно, Элли?

Я колебалась лишь долю секунды, затем подняла руки и обхватила его щеки ладонями.

— Ты.

Это было единственное, что я сказала, прежде чем подняла голову и крепко прижалась губами к его губам.

Каден издал приглушенный звук, который я истолковала, как неожиданное согласие. Затем пальцами одной руки обхватила его затылок, а второй обняла за шею и осторожно провела своим языком по его.

Стон Кадена отозвался во всем моем теле.

Господи, я хотела его. Так, как не хотела никого другого в своей жизни.

Мы вместе ввалились в номер, и он захлопнул за нами дверь. Потом на мгновение оторвался от моих губ, чтобы посмотреть на меня. Его глаза стали темнее, чем когда-либо, и в них не было ничего, кроме страсти и чистого желания. Мое сердце колотилось так сильно, что содрогалось все тело. Уже в следующую секунду Каден держал мою голову и целовал, пока у меня не закружилась голова. С него соскользнула шапка, но ему было все равно.