Он вернулся в спальню, придерживая рукой полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Стоял и несколько минут смотрел на Варю. Она сидела, скрестив ноги в лодыжках и обхватив их руками. Её подбородок лежал на острых коленях, а взгляд был направлен на одну точку на скомканном одеяле. Заправив угол полотенца так, чтобы оно не свалилось с него, Александр, опираясь на колени, сел напротив.

– О чём задумалась, Алёнушка?

– А?

Казалось, она только сейчас заметила его, но улыбнулась удачной шутке.

А он кинул спайку из фольги рядом с собой, взял в руки её запястья и стал покрывать их мелкими легкими поцелуями, не отпуская взгляд серых глаз. А они, казалось, заглядывали в самую его душу. И когда его губы коснулись коленей, а потом стали опускаться вниз, до самых пальчиков на ногах, оставляя влажную дорожку от этих прикосновений, её веки дрогнули и сомкнулись.

Березин подмечал реакцию Вари на каждое касание. А она очень чутко реагировала на них. Расслабилась, доверяя ему. Опустила голову на подушку и прикрыла глаза. Её закушенная губа и то, как она, подняв руки вверх, играла прядками своих волос, говорило о том, что ей всё это нравится. Она втянула живот, выгнула спину и заскользила скрещенными ножками по простыне, когда его рука, проникнув за футболку, коснулась теплой кожи. Кроме этой самой футболки на ней ничего не было. Но и от неё Березину хотелось избавиться как можно быстрее. Видеть её, всю. Наслаждаться девичьим телом, которое до него никто не видел. Никто. Только он. Любить её. Оглаживать и обласкивать. Взглядом, руками, губами. Не просто доставлять удовольствие, но и дать понять, что без него она больше не сможет. Никогда.

– Давай снимем её, – он потянул хлопковую ткань вверх, до груди, – ты же не против?

Варя открыла глаза, немного приподнялась на локтях, кусая губу и смотря на него. Легкий румянец расползался по её щекам, делая всё, что происходило сейчас между ними не просто намного интимнее, но и сокровеннее.

– Д-да… Т-ты, только… только скажи, если что-то… я что-то делаю не так. Ладно? Я… я научусь, обещаю. И… И, пожалуйста, говори со мной.

– Глупенькая моя, – Березин провел ладонями вверх по её щиколоткам, до колен. Несильно надавил на них, раскрывая её для себя, и сел на пятки между разведенных в стороны ножек. – Ты всё делаешь так, даже не думай сомневаться. Сладкая моя, нежная… Это я, я хочу научить тебя всему. Хочу доставлять тебе удовольствие. Сейчас ты со мной, здесь, и это главное. Каждая ночь будет твоей, обещаю.

Она кивнула и снова прикрыла глаза, нежно улыбаясь. Подняла руки над головой, помогая ему снять футболку, и сделала судорожный вдох, когда не только холодный воздух, но и умелые мужские пальцы коснулись её груди. Нежно обводили контур ореолы, сбивая дыхание. А потом сжали соски, ставшие вдруг такими твёрдыми. Варя вскрикнула, когда прочная нить натянула все её внутренности. Молния желания пронеслась по её телу, устремляясь вниз, к одной точке, которая пульсировала и требовала, чтобы к ней прикоснулись.

– Моя девочка. Такая чувственная. Отзывчивая.

Он не выдержал, накрыл одну грудь своим ртом, дразня, лаская и покусывая. И видел, как извивается под ним его Варенька. Как тоненькие пальчики, вцепляясь в волосы на затылке, тянут его голову вниз, ближе. Жадно тянут. Как она, непроизвольно, приподняла бедра, скользя поджатыми пальчиками по его ногам. Вот тогда он понял, что пора. Что уже можно коснуться её там, не боясь напугать. Он осторожно опустил руку и дотронулся до нежных лепестков её естества, раскрывая их. Ох, матерь Божья… Она была не просто влажной, она была готовой для него. И как же трудно было сдерживаться. Подавлять желание овладеть этой девочкой сразу.

Варя охнула, и с шумом втянула воздух через стиснутые зубы, когда его палец проник в неё. Это не было больно. Не было неожиданно. Но та наполненность, которую она испытывала сейчас, заставляло все там, внутри, пульсировать и сжиматься. Хотелось свести ноги вместе, сжать их, не отпуская его руку, и позволить этому чему-то непонятному, неизведанному, творить с ней подобное волшебство и дальше.

– Тише, тише, моя маленькая. Ещё не время, – Березин снова взял её грудь в плен своего рта, растягивая её уже двумя пальцами. Его вторая рука, на которой он пытался удержать вес своего тела, тряслась от напряжения. – Я скажу, когда будет нужно…

Он трахал её своими пальцами, вращая и кружа по стеночкам, так сильно, как только мог, чтобы не причинить ей неудобства, одновременно играя с маленьким комочком нервов. Наслаждался тем, как она сама подает бедрами навстречу его руке, подстраиваясь под его ритм. Как хнычет, мотая головой из стороны в сторону. Как кусает фалангу указательного пальчика, бессвязно шепча что-то под себе под нос. Как раскрывается её свободная ладошка, а потом сильно сжимает в кулачке простынь.

– Вот, теперь, малыш, давай. Сейчас. Потому что потом… потом я не уверен…

Она кричала, сильно сжимала его пальцы и выгибала спину так, что только макушка касалась подушки. Это было настолько красивое зрелище, что победная улыбка несколько долгих секунд её наслаждения не покидала лица Александра. Он сидел на пятках, зубами удерживая уголок конвертика из фольги и надрывая его. Раскатал латекс по всей своей длине и когда серый омут глаз снова затягивал его, улыбнулся.

– Теперь ты готова.

Он просунул руку под спину Вари и подтянул её к себе. Её бёдра лежали на его ногах. Но Березину и этого было мало. Он наклонился, снова нежно целуя припухшие губы и наслаждаясь тем, какими отзывчивыми и податливыми они были. Снова возбуждал её, лаская разгорячённую кожу и опуская стройную ножку на свое плечо. Дразнил, едва касаясь, но имитируя проникновение и задевая клитор. И видел, какой отзывчивой она становилась снова. Как туман желания и в этот раз серой пеленой опустился в её глаза. Как она сама потянулась к нему, касаясь губами ключицы. Как короткие ноготки царапали его грудь.

– Да. Пожалуйста, да…

Томный, проникновенный шепот коснулся каждого позвонка. Он нежно дотронулся до уголков манящих к себе губ своими губами и тихо произнёс.

– Варенька, прости меня, пожалуйста.

– За, за что? – она не понимала, за что он сейчас просит прощении.

– Вот за это.

Серые глаза широко распахнулись. Её тело напряглось. Дыхание остановилось. Она не вскрикнула. Только из уголков глаз к вискам побежали две солёные дорожки. До боли закусив губу, вцепилась пальчиками в плечи Александра, оставляя синяки.

Он наклонился к ней, просовывая руки под спину, и, обнимая и не выходя из неё, сел на пятки. Прислонил голову к своему плечу и баюкал, словно маленького ребёнка.

– Всё позади, моя сладкая. Такой боли уже не будет. Возможно, дискомфорт… Постарайся расслабиться. Дыши, моя девочка. Вот так. Обними меня, – её руки нерешительно поднялись вверх, заставляя приподняться. Она шумно вдохнула, но обвила его шею. – Вот так, моя милая. Вот так. Отпускай меня, расслабляйся. Теперь опускайся, сама, медленно. Всё хорошо, моя маленькая. Всё хорошо… В тебе чертовски хорошо. Господи, как же ты ощущаешься…

Но и он ощущался ничуть не хуже. Варя чувствовала его, всего. И ей это нравилось. Это скольжение, вверх и вниз, оно рождало новые, неведомые ей до этого момента чувства. Как будто всё внутри неё сливалось, скручивалось в один разноцветный огненный шар, наполненный звуками, эмоциями, запахами. Он разрастался, поглощал. И Варе казалось, что для того, чтобы выбраться из этого вихря надо вытянуть руку и ухватиться за призрачную нить. И тогда эта самая нить потянет тебя за собой, наверх, к звёздам, и там она рассыплется, получив высвобождение. Но как она не тянулась, нить всё время ускользала из рук. Она не могла её ухватить. Не могла последовать за ней. И всех тех горячих, обжигающих душу и сердце слов почему-то не хватало.

– Малышка, ты убиваешь меня… Девочка моя. Прости. Больше не могу… Твою ж мать, как же…

Он и, правда, больше не смог сдерживать себя. Всё говорило о том, что он на грани. Хотелось вколачиваться в неё, быстро, сильно, неистово. Чувствовать, как она сжимает его, словно тиски. Такая горячая, страстная. Отзывчивая. Но только Саша знал, что вот сейчас Варя такой кульминации как он сам, не достигнет. Никогда не имевший дело с девственницами, он и сам не мог понять своей уверенности. Просто знал и всё. Но именно с этой юной, неопытной девочкой он получал такое наслаждение, какое не испытывал никогда и ни с кем.