Он стоял у зеркала в гардеробной, не понимая, почему не может не улыбаться. Ну что такого необычного в том, что он идет в музей, с девушкой? Так что джинсы, тёмная футболка и летний льняной пиджак, рукава которого он подтянул до локтя, для этого случая были в самый раз.

Он пятернёй зачесал волосы назад и выдохнул:

– Не просто в музей. Ты идёшь на свидание. Да, Варвара Андреевна, это наше первое свидание, уж не знаю, догадываешься ты об этом или нет.

Идея с родственниками или друзьями, которые якобы должны были прилететь к нему в гости из-за границы, пришла так вовремя. Ему был нужен этот день. И не только, чтобы посмотреть на реакцию Вари на него самого, на возможные отношения, но и самому убедиться… Вот только в чём, он пока понять не мог.

Александр Сергеевич стоял у кованых ворот основного здания Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке, и ждал Варю. И почему они не договорились о конкретном месте встречи? Странно, она говорила, что они сталкивались раньше, нос к носу. Но за прошедшею неделю так ни разу и не пересеклись. А позвонить? Он не то, что не догадался, но… закрутился. Конец недели выдался весьма напряжённым, но Березин думал о Варе. Думал не позволительно часто.

Хрупкую девчонку в небесно-голубом летнем платье без рукавов, свободная юбка которого мягкими волнами струилась по бедрам, он приметил сразу. Такая юная, наивная и от этого трогательно-ранимая. Она медленно шла, сжимая одной рукой ремешок сумочки, что висела на плече, а другой придерживала волосы у виска, не позволяя шаловливому ветру свободно играть светлыми прядями. Её беспокойный взгляд блуждал по лицам прохожих, отыскивая среди них одно единственное. Знакомое.

Березин чертыхнулся и опустил голову, бормоча себе под нос:

– Ничего не выйдет, ничего. Она совсем девчонка.

Хотя, чего он ожидал? Что Варя придёт сюда в строгом платье и на каблуках? Да она и в деловом костюме не выглядела старше. Может, чуть солиднее? Он поднял глаза и посмотрел на неё ещё раз. Варя остановилась в нескольких метрах от него, её плечи поникли, как будто рухнули её мечты и надежды. Александр Сергеевич улыбнулся и тихо, нет, не подкрался, подошел со спины. Наклоняясь к самому уху.

– Привет.

– Ой, – Варя повернулась, всё так же придерживая волосы, и замерла, с интересом рассматривая его. – Александр Сергеевич?

– Что, не ожидала меня увидеть? Или, у тебя тут с кем-то ещё назначена…встреча?

– Нет, просто, – казалось, её любопытством завладели его мокасины, – просто не думала, что у вас в гардеробе есть ещё какая-нибудь одежда кроме костюмов.

– Дерзишь?

– Нет, – но в серых глазах, открыто смотрящих на него, плясали смешинки, – я правда не ожидала. И растерялась. Но, вам идёт. Так вы другой.

– Спасибо, – Березин усмехнулся. – Я ведь тоже не ожидал увидеть тебя такую, – он нарочно опустил глаза на её белые спортивные тапки на шнурках, – мелкую.

– Ну, знаете, – Варя фыркнула, – ходить несколько часов по музею на каблуках?

– Несколько часов? Признаться, об этом я и не подумал… ну да ладно.

Варя нарочно перевела взгляд на очередь к билетным кассам. Всё, что угодно, только не смотреть на него так открыто, прятать чувства и эмоции, и, может тогда…

– Нам надо купить билеты?

– Уже, – из внутреннего кармана пиджака Саша извлёк два флаера. – Идём?

Он протянул ей раскрытую ладонь. Но Варя смотрела на неё, не решаясь вложить свою ладошку в эту мужскую сильную руку. Это было… Было нереально. Ну, где вы в реальной жизни видели, чтобы мечты сбывались? Не одна, совершенно случайно, а сразу несколько? И не несколько, а, почти все? Сначала он обратил на неё внимание, точнее, заметил, что она работает с ним в одной компании. Потом позвал поужинать. Теперь вот ещё и этот поход в музей, пусть и с деловой целью. Но вложить свою руку в его ладонь? Нет, это запредельно.

Вот только Березин расценил её замешательство по-своему. Маленькая подчинённая стушевалась перед своим директором. Он вздохнул:

– Боишься? Поверь, я тоже боюсь потерять столь ценного сотрудника. Так что…

– Ну, если в этом плане.

Она всё ещё не сводила глаз с его раскрытой ладони. А потом, приподняв одно плечо, как бы соглашаясь, но без особого энтузиазма, с его доводами, коснулась теплой, немного шероховатой кожи, своими пальчиками.

Это не был тот электрический импульс, о котором так часто пишут в романах, который должен был пробежать по их телам при сплетении рук. Это было… правильно, надежно и необходимо. Так, как и должно было быть. Тонкие, холодные, чуть дрожавшие пальчики в сильной руке.

– Так, – Варя прокашлялась, стараясь отвлечься и не думать об этом, – так вы решили, в какой зал мы пойдём? Или будем бродить по всем?

– Честно говоря, не знаю, – они медленно продвигались ко входу в толпе других посетителей. – Я никогда не был тут раньше.

Серые глаза с нескрываемым удивлением изучали его:

– Как так? Вы москвич?

– Нет, – Березин усмехнулся. – Я родился и вырос во Владимире. В Москву приехал учиться, ну и остался тут.

– Тогда, тем более. Все студенты…

– Тогда время было другое, Варюша. Мы учились и работали, мечтая разбогатеть и строя планы, как это сделать. Ну, а потом, – он протянул контролёру билеты, – мы создали свою компанию. Да и, честно говоря, в искусстве я не силён. В живописи особенно. Так что…

Они стояли в фойе, стараясь не мешать туристам и гостям выставки, что сновали около сувенирных киосков. Он, открыто признавший своё невежество в этом вопросе, и она, не верящая, что такое вообще возможно. Нет, Александр Сергеевич не слетел со своего пьедестала, а кажется, наоборот, стал немного ближе и приземлённее.

– Тогда, мы просто будем гулять. И вот увидите, что-то, но непременно вас тронет. Заденет и не оставит равнодушным.

– Ну а тебя? К чему неравнодушна ты? К Васнецовской Алёнушке?

Варя несколько секунд пристально смотрела на него, а потом ответила:

– К Айвазовскому.

– Может тогда с него и начнём?

– Нет, – она покачала головой, – вы должны найти свою картину.

И он нашёл. И впервые в жизни пожалел, что не умеет рисовать. Достал из кармана свой смартфон и незаметно для неё самой, снимал Варю с разных ракурсов. Она так трогательно смотрелась напротив большого полотна. Стояла, обхватив себя руками и задумчиво глядя на творение великого художника.

И Березин не выдержал, убрав телефон, осторожно подошел и встал за её спиной, стараясь не давать воли рукам. Не обнять её, не прижать к себе. Но Варя, словно почувствовав его присутствие, сделала маленький шаг назад. Её макушка оказалась у него под подбородком, а его рука легла поперёк тонкой девичьей талии. Всё это произошло так быстро. Но выглядело так естественно, что оба замерли на какой-то миг. Но никто из них не предпринял попытки что-то изменить.

Несколько секунд проникновенной тишины нарушил его вопрос:

– Почему море? Бушующее, неспокойное. Почему не, скажем, Левитан? Шишкин?

Варя усмехнулась:

– Вы сами сказали: потому что неспокойное и бушующее. Такое разное. У Левитана молчаливая красота, понимаете? В большинстве своём и у Шишкина. А тут… тут жизни, судьбы, истории. Вот что стало с ними? – она кивнула на «Девятый вал», – Возможно, они потерпели кораблекрушение, провели среди бушующих волн всю ночь, страшась этой необузданной стихии. И это восходящее солнце. Оно дарит им надежду? Им, или тем, кто ждёт их дома? А само море. Оно каждый раз рассказывает и открывает что-то новое. Вам не кажется, что оно живое? Все эти волны…

В какой-то момент Березину и правда показалось, что он видит движение волн и как покачиваются на них чудом спасённые моряки. Он тряхнул головой: бред какой-то. Или это голос девчонки, что он держал в своих объятиях, так заворожил его своими сказками?

– Это и есть та самая? Твоя картина?

– Нет, – Варя покачала головой. – Идёмте, покажу.

Она выскользнула из кольца его рук, нарушая очарование момента, и сделав несколько шагов, остановилась у следующей картины.