А вот Маллоя-младшего не особо беспокоило отсутствие возможности полюбоваться на закат. И пусть за окнами восточной гостиной раньше сгущались тени. Дарк темноты не боялся и не считал её своим врагом. В конце концов, несмотря на всю память прошлой жизни здесь, в Форгерии, молодой человек был… молодёжью. А темнота, как известно, молодёжи верный друг.

Двери резко, с грохотом, распахнулись, бравурно возвещая ковену о прибытии его главы.

— Что, ханурики, не ждали?! — громко выкрикнул он, быстрым взглядом окидывая комнату собрания.

Воистину, пани Ковальская — просто гений. Она умело сочетала стилистику вычурного прошлого с неброской простотой настоящего. Местные столы были уставлены вперемешку как роскошной посудой, так и лишёнными всяческих претензий картонными коробками с пиццей. В изящных графинах пузырилась газировка, а глубокие миски — до краёв наполнены чипсами и шоколадом в цветастой глазури. Удивительным образом то, что должно было давать контраст сплелось в изящный неброский градиент, по определению лишённый чётких границ.

Публика тоже собралась весьма разношёрстная. Некоторые, как Ёлко, предпочитали кричащий контркультурный стиль. Иные, как Туна, например, облачились в яркие цвета, и их одеяния выглядели, напротив, более попсово. Кое-кто, подобно Гало, присмотрел для собрания скромный комфортный кэжуал, а вот сторонников Брони, избравших старомодную классику, можно было пересчитать по пальцам руки неуклюжего слесаря. Ну, по крайней мере, теперь Вик был не одинок в своих модных воззрениях.

— Прежде, чем мы перейдём к обсуждению тех вопросов, ради которых мы, собственно, и собрались, я бы хотел отметить, что некто, также известный всем вам, как пан Кучера, посчитал допустимым опоздать на целых семь минут.

Дарк шустро забрался с ногами на один из диванов и уверенно приземлил своё седалище на его спинку.

— Эй! — возмущённо развёл руками обвиняемый, от неожиданности даже лишившийся дара речи.

— И не он один. Я тоже нашёл это опоздание допустимым, о чём, собственно, и сказал ему заранее, — оратор машинально потёр ладони, краем сознания отмечая лёгкое отслоение мозоли у основания указательного пальца правой руки. — Лукан задержался, выполняя моё поручение, а потому я бы его простил бы, даже если бы наш дорогой друг заявился на собрание с опозданием в добрые часы.

Внимательный взгляд серых глаз вцепился в беспечную моську слечны Гжелки.

Красотка. Не такая, как Фортуна Штернберк. Несовершенная. А потому более привлекательная, с точки зрения Маллоя-младшего. “Номеру один” многое в ней нравилось: как во внешности, так и в поведении. Однако, личные симпатии — не то, чем должен руководствоваться человек, замахнувшийся на статус главы ковена.

— Белль, я понимаю, что за стёклами моих очков не видно… но я смотрю прямо на тебя. Внимательно и осуждающе.

— А? — девушка так и застыла с чипсиной, поднесённой к губам.

— Две минуты. Большая часть присутствующих явилась заранее. Некоторые — даже сильно заранее, — пальцы “номера один” сцепились в единый крепкий замок. Этот простой жест легко и ясно демонстрировал степень недовольства главы ковена: не составляло большого труда, глядя на белеющую кожу рук, оценить мышечное напряжение. — Бронька даже ночевала под крышей этого дома, лишь бы не опоздать. Так скажи мне, душа моя, на каком основании ты решила, что достойней всех собравшихся здесь уважаемых господ?

— Ой… а я что, опоздала? — Белль попыталась сгладить конфуз посредством очаровательной улыбки.

Не получилось.

— Если тебя интересует возможность остаться в моём ковене, я бы хотел получить тому более осязаемое подтверждение, нежели просто слова, — холодно ответил ей Дарк. — Я готов прощать ошибки. Но только тем, кто приносит пользу нашему делу. Тем, кто приносит пользу мне.

— И… как я могу помочь ковену? — улыбка девушки стала напряжённой.

— Вот ещё! С чего бы мне думать об этом за тебя? Уходи и жди, пока у тебя не появится идея. А как это произойдёт, воплоти её в жизнь и предоставь мне результаты, — “номер один” кивнул в сторону одиноко сидящей у окошка Ёлко. — Либо же предоставь их моему “номеру два”. И если нас увиденное устроит, я буду готов вновь принять тебя под этой крышей и разделить с тобой свою пищу.

Белль растерянно окинула взором гостиную, изыскивая хотя бы малейшее проявление поддержки. Тщетно. Когда “номер один” ведёт себя, как глава ковена, перечить ему — глупость. И пусть авторитет Маллоя-младшего, по большому счёту обеспечен не столько его личностью, сколько фамилией, не находилось никого, кто желал бы этот авторитет оспорить.

— Ну же, Гжелка, — хмуро произнёс Дарк. — Ты итак задержала собрание, когда не смогла вовремя прийти. Неужели ты оскорбишь нас ещё и своим неумением уйти, когда следует?

Медленно и неуверенно, девушка поднялась с дивана. Она вновь огляделась по сторонам, но, снова не обнаружив никакой поддержки, нашла в себе достаточно решимости, чтобы быстрым шагом добраться до дверей.

— Хорошо… теперь я хочу обратиться к остальным. Игры кончились. Сегодня ковен собирается за обсуждением важных вопросов. И это не шутка, — Даркен внимательно изучал лица собравшихся. Для некоторых из гостей известие стало неожиданностью, и они были не уверены, как к этому относиться. — Я знаю, что часть из вас абсолютно серьёзно полагала, что они смогут добиться некоторых плюшек просто за счёт того, что регулярно смеются над моими шутками и не забывают поднимать бокалы в мою честь, — некромаг выдержал небольшую паузу, дабы подогреть волнение означенной публики. — И эту точку зрения здесь не осуждают. Те, кто просто хорошо проводят время в моей компании, мне не враги. И сейчас я предлагаю вам выбор: остаться моими верными собутыльниками или же стать мне добрыми соратниками.

Молодой человек поднялся с места и, стоя на сидении дивана в полный рост, картинно развёл руки.

— Те из вас, кто не готов стоять со мной бок о бок, с палочкой в одной руке и державой — в другой, пусть покинут этот дом. Этим поступком они не оскорбят меня, и я не стану относиться к ним хуже. Все знают, что превыше всего в этом ковене уважают честность, — Даркен с силой ударил кулаком по ладони, и громкий хлопок возвестил о важности произносимых слов. — Но если вы останетесь, а позже — отвернётесь от меня или струсите, я буду считать вас предателями, и, уж поверьте мне, таким людям не сдобровать.

Пару секунд “номер один” пугал своих гостей суровой миной, но затем черты его лица смягчились, и он вновь беспечно плюхнулся на спинку дивана.

— Ну так что? Есть те, кто готов меня покинуть?

Гало, прихватив с собой тарелку с бургером, медленно поднялся с места. Не говоря ни слова он тяжёлой неторопливой поступью направился к дверям. Его примеру последовали ещё трое: юноша и две девушки.

— Прости, Дарк, — произнесла одна из них, небрежным движением отбрасывая в сторону спадающую на глаз чёлку. — Я, быть может, и подняла бы во имя тебя палочку, но ты пока не заслужил той степени доверия, как лидер.

— Всё в порядке, Айя, — кивнул молодой человек. — Как я и сказал: это не сделает тебя моим врагом. Думаю, ты скоро изменишь своё мнение… меня больше интересует, куда это намылился Ллорко?

Громила остановился у выхода и лениво пожал плечами.

— Ты же знаешь, я не люблю волшебные палочки с державами. Вот если бы можно было поднять во имя твоё парочку кастетов…

“Номер один” не выдержал и от души рассмеялся.

— Ну, если ты так просишь, я не против. Можно использовать кастеты, трости и даже боевой поводок. Уболтал, леший языкастый!

— Раз такое дело, тогда я остаюсь, — беспечно ответил Гало и двинулся обратно к своему месту под сопровождение из искреннего и фальшивого смеха членов ковена, часть из которых, несомненно, высказывали своё почтение шутке лишь потому, что она развеселила “номера один”.

— Не торопись, — поднял руку Дарк. — Я бы хотел, чтобы ты убедился, что те, кто нас покинул, дойдут до ворот и не заблудятся.