Пожалуй, именно к Минори, единственной из четверки, ангел сразу же прониклась симпатией и уважением.

А почему нет? Кицунэ была воином, чародеем, оборотнем, и ко всему сказанному обладала еще и хорошими манерами. Такая личность заслуживала надлежащего к себе отношения.

Уж Адоэль, повидавшая немало черноты в душах людей, это точно знала.

Юношу, чье лицо скрывала деревянная маска, звали Мор, и такое говорящее имя он наверняка носил неспроста. Это был бакар, шаман Вуду. Колдун, что способен насылать на своих жертв могущественные проклятия, подчинять своей воли ума других, а также оживлять мертвецов, призывая их к себе на службу.

Шаманов, как и чернокнижников, да и любых других практиков запретных магических искусств, Адоэль убила во множестве. Собственными руками, а точнее Небесным Клинком, она вырезала несколько ковенов, шабашей и тайных орденов, выкорчевывая их последователей, как вредоносные сорняки, каковыми, по ее мнению, они и являлись.

А теперь ей приходилось сидеть рядом с одним из них!

Парень также принимал участие в трапезе, так и не сняв при этом маски. Вместо этого он предпочитал отправлять съестное под нее.

Девушка не раз останавливала свой взгляд на шамане, хмурясь лицом и закипая в душе. А Мор глядел в ответ. Он не боялся небесной воительницы, не признавал за ней силу и превосходство. Но при этом во взгляде его не было враждебности или неприязни.

Как не было и доброты. Шаман просто… смотрел на ангела, пока та сама прожигала его взглядом.

Еще одним Защитником стал гнолл. Большое существо, сочетающее в себе черты человека и гиены. Укул – так его звали, – как и люди передвигался на двух ногах, которые, впрочем, больше походили на звериные лапы, а также имел человекоподобные руки, которыми мог делать все то же, что и любой человек. А вот остальные части его тела – голова, хвост и серо-зеленая окраска шерсти полностью соответствовали гиенам.

Укул, как и ожидала Адоэль, будучи наполовину зверем, был существом грубым и неотесанным, лишенным всяческих представлений о том, что такое нормы приличия.

Гнолл был выше любого своего соседа по столу на добрый локоть, но вовсе не рост заставлял присутствующих постоянно коситься в его сторону. К столовым приборам он так и не притронулся, обходясь собственными руками и клыками. Он отправлял в рот все, до чего дотягивался, жадно пережевывая, чавкая, и пуская слюну на чистую скатерть.

Даже один из Эонов на мгновение сбросил с лица маску невозмутимости и крякнул с досады, когда в его сторону полетели обломки костей, которые гнолл грыз вместе с мясом.

Адоэль наблюдала за ним с деланным безразличием. Укул был животным, пусть и умел говорить. Конечно, выдрессировать можно даже дикого хищника, но в походе ничего подобного от него не требовалось. Ангел не сомневалась, что гнолл необычайно силен, а значит, представляет собой ценный ресурс для предстоящего задания. Поэтому совершенно неважно, умеет ли он держать в руках вилку.

Хотя девушка также допускала, что с ним могут возникнуть определенные трудности, если, например, не удастся заставить гиену слушаться приказов. А в том, что командовать отрядом Эоны доверят именно ей, Адоэль не сомневалась.

Последним членом отряда был Гейн, так называемый каппа. Все, что про него смогли сказать Эоны – это то, что он могущественный стихийный дух, и может сыграть ключевую роль в победе над чернокнижником.

Однако выглядел Гейн как самый обычный старик. Низенький, скрюченный телом, с внушительного размера горбом на спине. Он был облачен в длинный черный плащ, полностью скрывавший его тело. На голове красовалась большая широкополая шляпа того же цвета, а на руках – черные же причудливые перчатки без пальцев, похожие на кузнецкие краги.

Впрочем, они не мешали старику ловко обращаться со столовыми приборами.

Если не считать длинных, причудливо загнутых по дуге усов и клочковатой бороды зеленого цвета, то Гейна можно было принять за простого человека. Кроме того, Адоэль не чувствовала в нем магии.

Девушка, как и все ангелы, могла распознавать магическую силу, сосредоточенную в живом существе. Это походило на то, как обычные люди чувствуют своей кожей дуновение ветра или солнечный свет.

Магия жила внутри Минори и Мора, не говоря уже об Эонах. А вот в Гейне ее словно бы и не было вовсе.

Саму Адоэль Эоны представили как ангела, деву-воительницу из Небесного Царства, опустив тот факт, что она была падшей. Девушка кивнула шестерке мудрецов, выражая свою благодарность. Пятеро из них никак не отреагировали на это, а вот один – тот самый, что выносил в зал бронзовую чашу – ответил так несвойственной для его собратьев улыбкой.

За все время трапезы Адоэль к пище так и не притронулась. Она продолжала сидеть неподвижно, ожидая пока остальные вдоволь насытятся.

Девушка внимательно наблюдала за хозяевами Золотой Башни, пока те с нескрываемым удовольствием наслаждались изысканной едой, приготовленной их прислугой.

То чувство, которое почти что ошеломило ангела, когда она впервые увидела Эонов, уже прошло. Девушка по-прежнему ощущала колоссальную мощь, которая таилась внутри них, но теперь уже не испытывала в связи с этим никакого трепета. Более того, Адоэль была крайне разочарована. Она всегда представляла Эонов могучими волшебниками, стоявшими на страже порядка и мира во Вселенной. И вот они, эти сильномогучие сущности, набивают себе брюхо вместо того, чтобы немедленно отправить новоявленных Защитников срочным маршем через Террену на бой с чернокнижником, а если станется, то и с бессмертным Зверем.

Как же это было в духе смертных! Утолять свои низменные и сиюминутные потребности, полагая, что наиболее важные дела могут подождать.

Будучи воином с рождения – того момента, когда ослепительная искорка, ставшая впоследствии ангелом, в первый раз озарила чертоги Небесного Царства своим светом, – Адоэль знала, насколько опасной может быть спешка. Подготовка и планирование в ратном деле были очень важны. На войне всегда имели место неожиданности, и свести их к минимуму – задача опытного полководца и лидера.

Но безосновательное промедление, в свою очередь, может обернуться смертью твоих товарищей, а порой и всей армии. И сейчас цена возможной ошибки была как-никогда высока.

Нужно атаковать немедля, пока Зверь находится в заточении, а чернокнижник скован по рукам и ногам поддержанием его темницы. Не время для званых пиршеств и разговоров по душам, – считала Адоэль. И девушка уже хотела высказать свои замечания, но тут ее опередили.

– Сытно вы нас накормили! – проурчал явно довольный гнолл. – Не пора ли теперь поговорить о деле?

Ангел метнула в гнолла суровый взгляд, но смолчала. Она свято верила в свое исключительное право вести беседы с Эонами обо всем, что касалось предстоящего похода, но в то же время ангел не отличалась словоохотливостью. Поэтому до поры девушка решила предоставить слово Укулу.

– Да-да, конечно. – Эоны закивали, промокая губы салфетками.

Гнолл последовал их примеру, только использовал он для этих целей собственную руку.

Как только прислуга прибрала со стола, над ним, повинуясь воли мудрецов, появилась объемная карта Террены. Мерцающие огоньки обозначали отдельные миры, между которыми протянулись Волшебные Нити, связывающие Вселенную в единое целое.

Больше всего карта мироздания походила на огромную паутину.

Один из Эонов повел рукой, и призрачная модель Террены развернулась так, чтобы Защитникам стали хорошо видны жуткие проплешины. На месте огоньков зияла чернота, такими же черными были и отходящие от нее нити.

Адоэль протянула руку и коснулась темной области на карте, но тут же ее одернула; черный мир обжег кожу нестерпимым даже для ангела холодом.

– Что это?

– Погибшие миры, – ответил один из Эонов.

– Зверь разрушает саму реальность, и после уже ничего не остается, – добавил второй Эон.

– Каждый такой мир нарушает целостность Террены.

– Слабеют барьеры, созданные Абраксасом.