Еще вчера Мимла отметила, что деревянная мостовая, хотя и была вся заляпана засохшей грязью, производила впечатление ровной и основательной дороги. Сейчас Мимла шла и с любопытством разглядывала ее, вспоминая рассказы Якова Кузьмича о том, что при возведении подобных сооружений строители очень часто первыми укладывают в землю камни, на которых размещают бревна и уже сверху обшивают последние досками. «Случается так, – пояснял ей дворник. – что одна мостовая стелется поверх другой, и получается что-то наподобие слоеного пирога.» Мысль о том, что они с Лилой идут по слоеному пирогу развеселила Мимлу, и она принялась считать дома, усевшиеся, точно большие курицы-наседки, по обеим сторонам дороги. Домов оказалось двадцать. Все они утратили былую симметрию и накренились какие-то на правый, какие-то на левый бок. Было очевидно, что им срочно требовался ремонт. Из-за этого Мимле сначала показалось, что дома совершенно одинаковые, но, приглядевшись, она поняла, что ошибается, и это совсем не так. Избы отличались друг от друга. У одних строений крылечки выходили прямо на улицу, у других были скромно приделаны сбоку. Иногда у самой крыши размещался балкон, и тогда Мимла высоко задирала голову, рассматривая его резные перила. С окнами дело обстояло тоже совсем не просто: их количество рознилось от дома к дому: с фасада на сестер смотрели иногда три, иногда четыре, а иногда сразу шесть оконных глаз. Все они, вероятно, когда-то имели, но не все смогли сохранить свои кружевные наличники23. Необычному терему, по правую руку от Лилы, это удалось. Несмотря на все жизненные перипетии, по всей видимости, выпавшие на долю бревенчатого поселка, он не растерял былую красоту и все еще величественно возвышался над болотом. Мимле очень хотелось получше рассмотреть центральный эркер24 этого статного двухэтажного здания, но высокий частокол не позволял ей этого сделать.
– Как ты думаешь, кто здесь проживает? – спросила она у Лилы.
– Не имею представления, – неопределенно пожала плечами Лила.
– Но, возможно, мы еще сможем это выяснить, – поспешила тут же добавить она, видя, что ее ответ не очень-то устроил любопытную Мимлу.
– В конце концов, спросим у кого-нибудь на балу! – Лила звонко и беззаботно рассмеялась.
Мимла заметила, что Лила стала чаще смеяться. Несмотря на всю запутанность ситуации, в которую их угораздило попасть, Лила наслаждалась отдыхом на болоте. Свежий воздух подрумянил ее щеки, крепкий сон разгладил тревожные складочки вокруг глаз, сочные ягоды в рационе придали блеск пепельным волосам. Лила безусловно похорошела.
«Так случается всякий раз, когда тебе нравится обстановка, которая тебя окружает, – рассуждала про себя Мимла. – Но все-таки нам рано расслабляться, ведь мы еще так мало знаем о болотной стране и ее жителях,» – подумала она, и в ее голове тут же зазвучали слова ее матери. «Прежде, чем зайти, подумай, как выйти,» – всякий раз говорила им хранительница Нея. Вспомнив об этом, Мимла начала тревожно вглядываться в непривычные очертания обступающих их кочек и коряг.
О болоте всегда ходило много рассказов и легенд. Говорили, что не стоит надолго задерживаться среди топи: может появиться странный звон в ушах или закружиться голова. Вспоминали и старика-болотника, заманивающего путников в трясину. Мимла зябко поежилась.
«Все же это заболоченное озеро, – постаралась успокоить она саму себя. – У нечисти еще не было возможности захватить весь водоем.»
Постепенно сестры миновали все перекошенные избы и оказались на окраине поселка. Деревянная мостовая здесь переходила в булыжную и, по всей видимости, вела в низину, потому что впереди них утренний туман сгущался и уже не позволял в деталях рассмотреть погруженную в него местность. Серые камни, словно пытаясь вырваться из удерживавших их песчаных оков, неравномерно выступали из мостовой, и Лиле с Мимлой пришлось на какое-то время сосредоточиться исключительно на передвижении по ним, то уменьшая, то увеличивая ширину своих шагов, поэтому они не сразу заметили, что приблизились к настоящему городу, раскинувшемуся вдоль восточной части озера. Завеса тумана больше не скрывала аккуратные домики из светлого камня, заполнившие песчаное побережье. Домики тесно прижимались друг другу, и от этого казалось, что их белые стены вьются вокруг узких улочек. Улочки бежали к озеру, навстречу легкому, свежему ветру, приносившему озерную прохладу.
– Какое милое место! – Мимла скользила взглядом по трехэтажные особнячкам, в изобилии украшенным всевозможными балконами и террасами. Предрассветные сумерки слегка подрумянивали их белые стены. Просыпающиеся цветы с многочисленных клумб, балконных ящиков и каменных горшков тянулись к поднимающемуся солнцу…
– Должно быть, это так приятно – жить у озера… Наблюдать за его изменчивым настроением… слушать его взволнованный шепот… – Мимла устремила взгляд на виднеющуюся изумрудную поверхность. Ей захотелось, подобно большой белой чайке, покачаться на пенных волнах. Вероятно, она слишком глубоко погрузилась в собственные переживания и на какое-то мгновенье оторвалась от окружающей ее реальности, потому что ей вдруг показалось, что великолепный город вздрогнул и качнулся вместе с далекой чайкой… Мимла напряглась и стала внимательно оглядывать прелестные домишки, но прежняя картинка уже настроилась полностью, и ничто не выдавало произошедшего сбоя…
– А западное побережье утратило свою привлекательность, – Лила напряженно всматривалась вдаль. Мимла проследила за ее взглядом.
Действительно с западной стороны на озеро агрессивно наступал камыш, казалось, зеркало воды начало задыхаться в его крепких объятиях. Этим тут же воспользовались земноводная гречиха и водяная лилия. Сцепившись своими корнями, они стали образовывать на поверхности губительные островки. Пришла в движение и длинноволосая осока: у самых торфяных берегов она давала бой болотному плющу, и тот то, скорчившись, отступал, то сам отваживался нападать на нее. Любопытному рдесту удавалось подсматривать за всеми воюющими одновременно и, между делом, захватывать новые территории, обосновавшись сразу и на отмели, и на глубинах.
– Пройдет какое-то время и озеро совсем обмелеет и зарастет, – вздохнула Лила, отводя глаза от печального зрелища.
– Мимла, взгляни туда! – ее лицо неожиданно смягчилось, на губах появилась легкая улыбка. Она указывала сестре на необычное здание, возвышающееся на северо-востоке у самой кромки воды. Это здание словно одновременно и принадлежало этому миру, и господствовало над ним. Изящные белые колонны обступали его со всех сторон и поднимали антаблемент25 с опиравшейся на него двускатной крышей к самому небу.
– Что это, Лила?! Что это такое?! – взволнованно воскликнула Мимла.
– Вероятно, какая-то местная достопримечательность, – предположила Лила.
Она часто бывала в мире людей, и ей постоянно приходилось видеть подобные сооружения.
– О, Лила, обещай мне, что мы обязательно его осмотрим! – Мимла умоляюще сложила у груди руки.
– Только не сейчас, вот-вот уже рассветет, нам лучше вернуться, – сморщила лоб Лила.
И она как всегда была права – не стоило забывать о собственной безопасности. Пока им лучше избегать контактов с местными жителями, по крайней мере, до того момента, когда они смогут узнать, как им следует себя называть.
Мимла вздохнула и нехотя повернула обратно. Вскоре сестры вновь оказались на булыжной мостовой. Туман уже почти рассеялся, и город из белого камня представал отсюда во всем своем великолепии, поэтому время от времени Мимла останавливалась и оглядывалась назад. Ей хотелось получше рассмотреть и навсегда запомнить и изящные навесные балкончики, и причудливо парящие друг над другом кажущиеся невесомыми этажи, уютные террасы и быстрые лесенки, фонтанчики и податливые резные калитки, словом все то не виданое ею раньше великолепие легкомысленного и прекрасного озерного городка. Пока Мимла думает о нем, ноги неумолимо несут ее к бревенчатому поселку. Вот и деревянная мостовая. Она все еще пуста…Кривые домики по-прежнему грустят, оплакивая свою нелегкую долю.
